Гринблат М.Я. Дреговичи: территория расселения

О дреговичах имеется два достоверных письменных упоминания. Одно из них принадлежит автору «Повести временных лет», который, излагая события IX века, называет известные ему восточнославянские племена и среди них дреговичей 1. Другое упоминание о дреговичах принадлежит византийскому императору Константину VII Багрянородному (905—959). В своем сочинении «Об управлении империей» («De administrando imperio») 2, содержащем сведения о Киевской Руси, Константин Багрянородный называет дреговитов среди племен, плативших дань киевскому князю. Никаких географических

_____

1. Повесть временных лет, ч. I. М.—Л., 1950, стр. 11.

2. В русском пер.: Конст. Багрянородный. О народах. М., 1899; Известия византийских писателей о Северном Причерноморье. Пер. В. В. Латышева. «Изв. ГАИМК». Л., 1934, вып. 91. («Об управлении государством», гл. 9).

[59]

данных относительно земли «дреговитов» Багрянородный не приводит.

В «Повести временных лет» о расселении дреговичей даны самые скупые сведения. Летописец ограничивается кратким замечанием о том, что дреговичи «седоша» на территории «межю Припетью и Двиною». Но это лишь общее указание на место обитания дреговичей. Притом названы только южные и северные пределы земли этого племени. Как далеко простиралась дреговичская земля на восток можно судить по тому, что уже на Соже, согласно летописи, сидели радимичи. Значит можно предположить, что восточные поселения дреговичей достигали Днепра или местами переходили на его левый берег. О западных пределах дреговичской территории в летописи нет никаких указаний.

Что же представляло собой летописное племя дреговичей и как простирались границы его территории?

В советской исторической науке прочно утвердилось мнение о том, что славянские племена, перечисленные русской летописью, были по существу племенными союзами или территориально-племенными объединениями. У славян такие союзы сложились задолго до объединения их в единую древнерусскую народность 1. Таким территориальным племенным объединением были и летописные дреговичи. Дреговичи — это жители болот (древнерусск. дрегва, белор. дрыгва — болото, трясина) 2. Такое толко-

_____

1. А. В. Арциховский. Основы археологии. М., 1954, стр. 194.

2. В белорусских говорах, помимо этого, сохранились слова «дрыгва» (Свислочский район Гродненской области) и «дрыжка» (Лельчицкий район Гомельской области), означающие холодец, студень (блюдо), «дрыгавща» (Малоритский район Брестской области) — рыболовная сеть-трегубица, то есть все то, что «дрыжыць», тряское.

[60]

вание этнонима «дреговичи» вытекает и из указания летописи. Изложив древнее предание о расселении славян с Дуная, летописец далее связывает названия отдельных их групп с местами их нового обитания: «и от тех словен разидошася по земле и прозвашася имены своими, где седше на котором месте» 1. Так произошло и название дреговичей — от их исконной территории.

Нет оснований не замечать совершенно правдоподобное рассуждение летописца и отрицать происхождение наименований полян, древлян, полочан, дреговичей от характера местности, как это делал П. Н. Третьяков, более склонный выводить наименование полян из споров Иордана, споров Прокопия Кесарийского и паралатов-спаралатов Геродота 2. Русский летописец, лучше других его современников знакомый с этно-географией средневековой Восточной Европы, является в данном случае большим научным авторитетом, чем иноземные авторы, большинство которых знали славян понаслышке и поэтому грубо искажали даже их имена (ультичы-уличи, дулаба-дулебы, велюнзани-волыняне, дреговиты и т. п.).

Правомерность происхождения племенных наименований от названий местностей подтверждается также этно-графическим материалом. И сейчас даже в пределах одного и того же района население называется в зависимости от природно-географических условий местности. Так, в б. Туровском районе Гомельской области население северной, безлесной, но заболоченной части района носит название «замшукi» (живущие за мхом), а население южной, лесистой части — «палешукi»; в Солигорском районе Минской области — соответственно: «паляне» и

_______

1. Повесть временных лет, ч. I, стр. 11.

2. П. Н. Третьяков. Восточнославянские племена. М., 1953, стр. 249.

[61]

 «палешукi»; в Щучинском районе Гродненской области— «запольнiкi» и «падлесцы».

Мы специально остановились на этнонимах племенных образований, так как в таких наименованиях, как полочане, древляне и, в частности, дреговичи, уже содержится указание на основное ядро их этнической территории. Для дреговичей по всем данным таким основным ядром был бассейн Припяти — одно из наиболее низменных и болотистых частей восточно-европейской равнины — дрегва.

Летописец помещает дреговичей «межю Припятью и Двиною». По этому краткому показанию, естественно, невозможно определить пределы территории дреговичей: то ли они занимали все пространство между Припятью и Западной Двиной, то ли какую-то часть его.

Основываясь на упоминаниях городов и других населенных пунктов, лежавших в пределах дреговичской земли и входивших в состав Туровского княжества, можно приблизительно очертить первоначальное ядро дреговичской территории.

О том, что отдельные княжения имели поляне, древляне, новгородские словене, полочане, «а дреговичи свое» сообщает «Повесть временных лет». Возникновению государственного образования у дреговичей, существовавшего уже по крайней мере в X в., должен был предшествовать длительный период исторического развития, в который вокруг древнего племенного центра города Турова, сложилась относительно устойчивая территория. Когда в бассейне Припяти образовалось Туровское княжество, то оно, естественно, прежде всего охватило основное ядро бывшей племенной дреговичской территории, на которой в XI—XIII веках мы видим уже кроме Турова ряд других городов.

[62]

Дреговичскими городами в летописи именуются только Случеск и Клеческ. Туров известен как племенной центр дреговичей. Однако на древней дреговичской земле возник и ряд других городов. Мы считает, что их размещение на Туровской земле может в той или иной степени вероятности определить исконную территорию дреговичей.

В летописях упоминаются такие города, находившиеся в пределах Туровского княжества: Туров, главный город, бывший племенной центр дреговичей, впервые называемый летописью в X в. (980) 1, Пинеск (Пинск, 1097) 2, Случеск (Слуцк, 1116) 3, Клеческ (Клическ, Кельчьск, Клецк, 1127)  4, Несвиж (1224)  5, Копыль (1274)  6. Дреговичскими, вероятно, были и города Мозырь (1155) 7, Брягин (Брагин, 1147) 8, хотя они принадлежали в XII веке Киевскому княжеству, Речица (1214) 9, принадлежавшая Черниговскому княжеству, и Рогачев (1142)  10; дрегович-

_____

1. Летопись по Лаврентьевскому списку. СПб,. 1872, стр. 74. Ныне Туров — гор. пос. Житковичского района Гомельской области.

2. Там же, стр. 249. Город, районный центр Брестской области.

3. Летопись по Ипатьевскому списку. СПб, 1871, стр. 203. Город, районный центр Минской области.

4. Летопись по Лаврентьевскому списку, стр. 283. Город, районный центр Минской области.

5. ПСРЛ, т. II, стр. 240. Город, районный центр Минской области.

6. Там же, стр. 241. Гор. пос., районный центр Минской области.

7. Летопись по Ипатьевскому списку, стр. 331. Город, районный центр Гомельской области.

8. Там же, стр. 253. Гор. пос., районный центр Гомельской области.

9. ПСРЛ, т. III, стр. 32. Город на правом берегу Днепра, южнее впадения в него Березины. Районный центр Гомельской области.

10. Летопись по Ипатьевскому списку, стр. 223. Город, районный центр Гомельской области.

[63]

ским, возможно, был и город Дубровица 1 расположенный в южной части Туровского княжества, обычно относимой к племенной территории древлян. На Туровской земле известен ряд древних городов, не названных летописью (Давид-Городок и др.).

Таким образом, по размещению городов, существовавших в пределах Туровского княжества и вблизи его, ядро племенной территории дреговичей можно очертить следующим образом: с юга оно определялось нижним и средним течением Припяти, включая полосу ее правобережья по нижним течениям притоков Стыри и Горыни, с востока — Днепром и нижним течением Березины, с севера — низовьем Свислочи (правого притока Березины) и верховьем Немана, с запада — позднейшей Берестейской землей.

Таково минимальное первоначальное ядро территории дреговичей — та «дрегва», от которой получило свое наименование это племенное образование, как она вырисовывается на основе скудных письменных источников.

Более детальное изучение территории дреговичей и ее развития, связанного с дальнейшим расселением дреговичей и колонизацией ими соседних земель, требует привлечения дополнительных исторических источников.

Недостаток письменных свидетельств о дреговичах давно заставил ученых обратиться к изучению археологических памятников Припятского бассейна. Уже в 40— 50-х годах XIX века там вел раскопки Е. Тышкевич 2, а позднее,

______

1 Город на р. Горыни, правом притоке Припяти. Районный центр Ровенской области УССР. См. также: Схематическая карта населенных пунктов домонгольской Руси, упоминаемых в русских письменных источниках. Составил Б. А. Рыбаков. В кн.: «История культуры древней Руси». М.—Л., 1948, т. I, между 30 и 31 стр.

2. Е. Tyszkiewicz. Badania archeologiczne nad zabylkami przedmiotow sztuki i rzemiosl i t. d. w dawnej Litwie i Rusi Litewskiej. Wilno, 1850.

[64]

в 80—90-х годах, много дреговичских курганов вскрыл В. 3. Завитневич.

Основным признаком, по которому Завитневич определял принадлежность кургана дреговичам, была форма погребения, а именно положение покойника в основании кургана. Этот признак «вывел» Завитневича к следующим рубежам дреговичской территории: на юге к правому берегу Припяти, на востоке — к Днепру, на западе — к Нареву, правому притоку Западного Буга и водоразделу Припяти и Немана. Для определения северной границы дреговичей признак, взятый Завитневичем, оказался беспомощным, поэтому дреговичей от полочан он размежевал по границе Туровской и Полоцкой земель 1.

Пределы дреговичской территории, по Завитневичу, в значительной степени совпадают с пределами, вырисовывающимися размещением древних городов Туровской земли. Однако позднее археологами были предложены и другие признаки для определения этнической принадлежности курганов.

Особого развития археологические исследования в Белоруссии достигли в годы Советской власти. Еще до Великой Отечественной войны белорусские советские археологи только в восточных областях БССР выявили и частично исследовали 864 городища, 200 селищ и 3000 курганных могильников, насчитывающих до 30 000 отдельных курганных насыпей 2. Все же на территории дреговичей среди выявленных и изученных археологических памятников преобладали курганы. Более ранние

______

1. В. 3. Завитневич. Формы погребального обряда в могильных курганах Минской губ. М., 1895.

2. К. М. Палiкарповiч. Выншкi археалагiчных даследаванняу на Беларусi пасля Кастрычнiцкай сацыялiстычнай рэвалюцыi «Весцi АН БССР». MincK, 1947, вып.

[65]

памятники (селища, городища) земли дреговичей стали предметом интенсивного изучения лишь в послевоенные годы.

С 1951 г. в БССР проводит свои исследования Верхнеднепровская археологическая экспедиция АН СССР (руков. П. Н. Третьяков), из которой позднее выделилась особая Полесская экспедиция (руков. Ю. В. Кухаренко). Благодаря работам этих экспедиций и белорусских археологов (Л. Д. Поболь, П. Ф. Лысенко и др.) на правобережье Днепра и на Припяти был выявлен и исследован ряд археологических памятников последних веков до и. э., первых веков н. э. и других периодов. К важнейшим результатам этих изысканий принадлежит обнаружение в Южной Белоруссии многих позднезарубинецких древностей, принадлежащих раннеславянскому населению 1.

Из этого можно заключить, что некоторые летописные «племена», заселявшие территорию нынешней Белоруссии, и в частности дреговичи, ведут свое происхождение от более древнего раннеславянского населения, которое жило в тех же местах и оставило следы своего обитания в виде селищ и могильников. Эти выводы важны и для уточнения границ расселения позднейших племенных образований — дреговичей, кривичей, радимичей и других. Все же основным этноопределяющим признаком восточнославянских племен, свидетельствующем о пределах их расселения, до сих пор остаются курганные инвентаря IX—XII веков.

Еще в конце XIX в. А. А. Спицын указал на совпаде-

_____

1. П. Н. Третьяков. Основные итоги работ Верхнеднепровской археологической экспедиции. В кн.: «Древности Белоруссии». Минск, 1966, стр. 121; Л. Д. Поболь. Основные итоги изучения памятников позднего этапа зарубинецкой культуры в Белорусском Поднепровье. Там же, стр. 215—216.

[66]

ние курганных инвентарей с показаниями летописи о расселении восточнославянских племен 1. Он установил тот факт, что каждое летописное племя отличалось своими культурными признаками, прежде всего набором женских украшений, в котором особое место занимали височные кольца — металлические украшения, вплетавшиеся славянскими женщинами в волосы, а также бусы, браслеты и перстни. Работа А. А. Спицына в этом направлении была продолжена с учетом других признаков (погребального обряда и др.) рядом советских археологов, посвятивших отдельным летописным племенам по их курганным памятникам специальные монографии: А. В. Арциховским о вятичах 2, П. Н. Третьяковым о костромских кривичах 3, Б. А. Рыбаковым о радимичах 4, полянах и северянах 5, уличах 6 и др.

В отношении дреговичей подобную работу выполнили А. В. Успенская 7 и В. В. Седов 8.

Основным этноопределяющим признаком дреговичей А. В. Успенской были взяты характерные женские украшения — полутораоборотные височные кольца из

_____

1. А. А. Спицын. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. ЖМНП, 1899, август.

2. А. В. Арциховский. Курганы вятичей. М., 1930.

3. П. Н. Третьяков. Костромские курганы. М., 1931.

4. Б. А. Рыбакоу. Радзiмiчы. Працы археалагiчнай камiсii Беларускай акадэмii навук, т. III. Мiнск, 1932.

5. Б. А. Рыбаков. Поляне и северяне. (К вопросу о размещении летописных племен на Среднем Днепре). «Советская этнография». Сб. статей, VI—VII. М.—Л., 1947.

6. Б. А. Рыбаков. Уличи. Краткие сообщения ИИМК, № 35. М., 1950.

7. См.: А. В. Успенская. Белорусское Полесье в X—XIII вв. (К истории древнерусской деревни). Автореферат канд. дисс. М., 1953.

8. В. В. Седов. Дреговичи. «Советская археология», 1963, № 3, стр. 112—125.

[67]

серебряной или реже медной проволоки и крупно-зерненые медно-серебряные бусы 1. Эти украшения, характерные для дреговичей, остались у них почти неизмененными на протяжении конца X — начала XIII века. Вспомогательным материалом послужил погребальный обряд и частично форма жилища, восстанавливаемая по срубным домовинам, которые обнаружены во многих дреговичских курганных погребениях и, надо думать, копируют форму жилища.

Вещественный материал изученных курганов позволил А. В. Успенской примерно так определить территорию расселения дреговичей.

Основная область дреговичских поселений занимала территорию современной Южной и Центральной Белоруссии. На юге граница дреговичских поселений прослеживается по археологическим материалам несколько южнее Припяти, на востоке она шла в основном по Днепру, до г. Рогачева, а затем по правому берегу р. Друти (правого притока Днепра). Северная граница дреговичских поселений проходила от г. Борисова несколько севернее Минска, на Заславль и Новогрудок. Западная граница остается у А. В. Успенской почти невыясненной, так как материал из западных областей «недостаточен, чтобы сделать окончательные выводы». Имеется только указание о том, что памятники дреговичей, относящиеся к концу XII — началу XIII века, известны около Вельска и Белостока  2.

Очерченная А. В. Успенской граница распространения поселений дреговичей, восстанавливаемая по характерным чертам курганных инвентарей и особенностям погребальных обрядов, представляется нам в основном пра-

______

1. А. В. Успенская. Белорусское Полесье X—XIII вв., стр. 10, 18.

2. Там же, стр. 18, 19.

[68]

вильной, согласующейся с другими данными. Особенно ценным следует считать определение северной границы дреговичей, остававшейся невыясненной и вызывавшей противоречивые суждения в литературе. Правда, неясным остается у А. В. Успенской северо-восточный участок границы, от правобережья Друти до г. Борисова.

Почти совершенно открытым остался вопрос о западных пределах расселения дреговичей. Между тем, данные истории, особенно свидетельства о западных рубежах Киевской Руси, данные языкознания, этнографии и другие материалы дают основание считать, что по крайней мере к XI — XII векам поселения дреговичей далеко продвинулись на запад, достигли западного Буга и рассеялись по его левобережью, а на северо-западе достигли района Гродно.

Попытку определить территорию расселения дреговичей XI—XIII веков делает и В. В. Седов в весьма ценной работе, посвященной этнической истории этого племени 1. В. В. Седов уточняет этноопределяющий признак дреговичей. Анализ и картографирование инвентаря и деталей курганного погребального обряда междуречья Припяти и Западной Двины привели его к выводу, что наиболее надежным из отмеченных Спицыным племенных признаков дреговичей XI—XII веков могут служить крупные металлические зерненые бусы, называемые в литературе бусами «минского типа». Они неизвестны другим восточнославянским племенам. Важным признаком дреговичей остаются также полутораоборотные височные кольца, если они сочетаются с указанным типом бус, и частично погребения в срубных домовинах или теремах.

Граница дреговичской территории XI—XII веков, восстанавливаемая В. В. Седовым по этим признакам, на юге,

_______

1. «Советская археология», 1963, № 3.

[69]

востоке и севере почти целиком совпадает с границей, очерченной А. В. Успенской. Северо-восточный участок дреговичской границы, оставшийся неясным для Успенской, определяется Седовым по водоразделу Березины и Друти. На западе граница дреговичей якобы упиралась в «большое болотистое пространство (так называемое Выгоновское болото)», которое «отделяло поселения дреговичей от Брестского Побужья и Бужско-Неманского междуречья» 1.

Подобное ограничение западных пределов расселения дреговичей не убедительно. Трудно представить, чтобы пинские болота оказались непреодолимым препятствием, вставшим на пути дреговичей, когда даже тихоокеанские воды не смогли стать преградой для заселения островов Полинезии и Океании. Более прав Ю.В. Кухаренко, когда говорит, что «представление о Полесье, как о каком-то непроходимом в древности барьере... не соответствует действительности» 2. В. В. Седов все же признает возможность проникновения в верхнее Понеманье дреговичского населения «в сравнительно позднее время» 3.

Развитие производительных сил, рост населения, развитие земледелия вызывали необходимость освоения новых, пригодных для ведения сельского хозяйства земель. На западе и северо-западе от первоначальной территории дреговичей, бассейна Припяти, и лежали такие малозаселенные земли, заросшие огромными лесами и пущами, отделявшими дреговичей от литовских племен —

_______

1. В. В. Седов. Дреговичи, стр. 116.

2. Ю. В. К у х а р е н к о. Полесье и его место в процессе этногенеза славян. Тезисы докладов советской делегации на I международном конгрессе славянской археологии в Варшаве. М., 1965, стр. 8.

3. В. В. Седов. Дреговичи, стр. 117.

[70]

ятвягов, жемайтов и собственно литвы (аукштайтов). Нет сомнения, что в этом направлении и устремился колонизационный поток дреговичей, постепенно освоивших новые земли и очутившихся в непосредственном соседстве с ляшским и литовским этническими массивами.

На основе различных источников попытаемся очертить западные и северо-западные пределы дреговичских поселений, возникших в результате расселения дреговичей.

Уже М. В. Довнар-Запольский, много занимавшийся древней историей Белоруссии, считал, что южная граница дреговичей с древлянами и волынянами начиналась почти у устья Припяти и продолжалась по всему ее течению узкой полосой по южному берегу, приблизительно по границе б. Волынской губернии с Минской. Далее на запад, по Пине, граница переходила к Западному Бугу, доходила до Дрогичина и даже далее — до Нура, у устья р. Нурец, направляясь затем на север. На севере дреговичские поселения достигали г. Гродно и располагались вокруг него. Из района Гродно граница дреговичей переходила на территорию позднейшей Виленской губернии, захватывая юго-восточную ее часть южнее г. Вильно со всем верховьем Вилии, и переходила в направление к Западной Двине 1.

Наличие уже в XI — XII веках сплошного восточнославянского населения в районах Бреста и Гродно неопровержимо подтверждается памятниками старины, сохранившимися в этих древнерусских городах. Здесь прежде всего обращают на себя внимание остатки древних

________

1. М. Запольский. Краткий географический очерк древней Белоруссии (IX—XI вв.). Календарь Северо-западного края на 1889 год, стр. 108; М. Довнар-Запольский. Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель, стр. 2, 58.

[71]

христианских храмов XII века — Нижней церкви и церкви Бориса и Глеба в Гродно в пригороде Коложе, у слияния р. Городничанки с Неманом. Исследователи давно отмечали, что Коложская церковь в Гродно построена по такому же плану и с такими же архитектурными особенностями, способом кладки стен и из материалов, какие мы находим в древних храмах Киева, Новгорода, Пскова, Чернигова  1.

Советский исследователь архитектурных памятников Гродно Н. Н. Воронин, выделяя гродненскую архитектурную самобытную школу, также отмечает ее исторические связи с архитектурой других древнерусских городов — Полоцка, Витебска, Овруча, Киева 2. Особенно заметны связи гродненской архитектуры XII века и ее декоративной системы с южной киевско-волынской строительной культурой 3.

Тесная и неотрывная связь гродненской архитектуры XII века со строительным искусством других областей Руси позволяет говорить о близости и общности культуры пригродненских славян с культурой других областей Руси. Это в свою очередь свидетельствует о несомненном восточнославянском населении района Гродно в XII веке.

Раскопки археологов буржуазной Польши, искавших научного обоснования «польского характера» древней гродненской земли, дали еще целый ряд подтверждений тому, что район Гродно и среднего Понеманья в XI — XII веках был заселен восточными славянами. В результате

________

1. В. В. Грязнов. Коложская Борисоглебская церковь в г. Гродне. Вильна, 1893. (Оттиск из Трудов Предварительного Комитета IX археологического съезда в Вильнс).

2. Н. Н. Воронин. Древнее Гродно. Материалы и исследования по археологии древнерусских городов, т. III. М., 1954, стр. 140—141.

3.  Там же, стр. 141—143.

[72]

археологических раскопок в Гродно, произведенных в 1932 г. и в последующие годы, стало известно, что уже в XII веке в Гродно существовал не один христианский храм, а два, а возможно и больше. Это подтвердило показание Ипатьевской летописи, сообщившей под 1183 г. о грандиозном пожаре в Гродно, во время которого «Городен погоре всь, и церкы каменая от блистания молния и шибения грома» 1.

Естественно, что подобные храмы и другие здания Гродно XII века могли возникнуть лишь в крупном центре, объединившем обширную территорию. Это был центр обширной области, в которой жило как балтийское, так и восточнославянское население, вероятнее всего дреговичи, причем жили издавна, что и могло создать необходимую почву для возникновения как самого города, так и величественных храмов в нем.

К этому единственно правильному выводу совершенно неожиданно для себя вынуждены были прийти и археологи буржуазной Польши. Ю. Йодковский писал: «Должно было существовать с каких-то более ранних времен, чем до сих пор полагают, славянское население на среднем Немане, иначе трудно было бы понять цель экспансии сперва Киевской Руси в отношении дреговичей, а позже Галицкой Руси. Трудно было бы также объяснить потребность воздвигать храмы, притом не одного, ибо уже в XI веке должно было существовать их по меньшей мере три...» 2.

К такому выводу пришли и другие польские археологи — Ярослав Войцеховский и Ян Якубовский, подтвердившие, что уже к XI веку в районе Гродно сидели

_____

1. Летопись по Ипатьевскому списку, стр. 428.

2. J. Jodkowski. Swigtynia warowna па Kolozy w Grodnie. Grodno, 1936, стр. 17.

[73]

«русины» 1. Ян Якубовский признавал, что уже в XI веке. «Гродно становится главной русской твердыней на литовском пограничье» и что древний русский город «всегда выступает, как центр значительного административного округа» 2.

Из всего приведенного вытекает, что уже к XI веку район Гродно населяли русские славяне, вероятнее всего дреговичи, обосновавшие свой укрепленный центр на Немане.

К северу от славянских поселений, отделенная от них поясом непроходимых лесных массивов, остатком которых является нынешняя Гродненская пуща, лежала сплошная и исконная земля литовских племен.

Первые упоминания о Гродно мы находим в летописях. Под 1127 г. «Городно» упоминается в связи с походом городенского князя Всеволода на кривичей 3.

Не менее древним был и другой крупный город дреговичской земли — Берестье (впоследствии Брест, или Брест-Литовск), на протяжении многих веков, вплоть до конца XVIII века, являвшийся центром обширной административной территории: при удельных русских и при литовских князьях главным городом Берестейской земли, а с 1520 г.— Брестского воеводства. Впервые Берестье упоминается в 1019 г. в связи с поражением Святополка I, нанесенным ему Ярославом 4. Первоначально Берестье был туровским удельным городом, находившимся вместе с его областью во власти киевских князей.

______

1. J. Wojcechowski. Stary zamek w Grodnie. Warszawa, 1938; J. Jakubowski. Gdzie lezalo «Horodno», hipackiego latopisu? «Atheneum Wileriskie». Wilno, 1930, R. VII, zesz. 3—4.

2. J. Jodkowski. &wi$tynia warowna na Kolozy, стр. 124.

3. Летопись по Лаврентьевскому списку, стр. 283.

4. Там же, стр. 141; Летопись по Ипатьевскому списку, стр. 101.

[74]

Городно и Берестье были теми хозяйственно-политическими центрами, вокруг которых объединились дреговичские земли на крайнем западе восточного славянства. В половине X века земли дреговичей, в том числе туровская с Берестем и гродненская, уже были подвластны киевским князьям.

В княжение Ярослава, отмеченное подъемом в западных русских землях (XI в.), на территории, заселенной дреговичами, помимо Гродно и Берестья, возникают города Дорогичин, Новгородок, Мельник, Бранск, Бельск. Это были пограничные пункты, укрепленные против нападений мазовецких князей, ятвягов и литвы.

В XII веке древние русские земли на западе обнимали нынешние западные области Украины и часть Забужья по Люблин. Русско-ляшский рубеж проходил в то время от Влодавы по западному побережью Буга, через Воин, Морды, южнее Дорогичина, мимо Нура, перейдя здесь на южный берег Буга и далее на север за Нарев, мимо Визны, являвшейся крайним польским пограничным городом 1.

Берестейская земля с городами Берестье, Дорогичин, Мельник, Бельск, Высокий, Каменец и другими с конца XII века, то есть со времени Романа Мстиславовича, входит в Галицко-Волынское княжество. В составе его владений неоднократно оказывается и Гродно 2. В это время район

______

1. С. Шолкович. О границах Польской короны и Великого княжества Литовско-Русского. Сб. статей, разъясняющих польское дело... Вып. II. Вильна, 1887, стр. 8; см. также карту Лелевеля (1139) в сб.: «Документы, объясняющие историю Северо-западного края», СПб, 1865.

2. М. Л ю б а в с к и й. Областное деление и местное управление Литовско-русского государства. Чтения в императ. Обществе истории и древностей российских при Московском ун-те. М., 1892, кн. III, стр. 3.

[75]

Гродно являлся окраиной и волынского, й Полоцкого, и туровского княжеств. В 1241 г. там утверждается литовский князь Эрдвил Монтивиллович, и Гродно становится удельным городом Литовского княжества, хотя и после этого не прекращается борьба между литовскими и галицкимн князьями за гродненскую землю.

Дальнейшее распространение власти литовских князей над западными землями Руси происходит при Гедимине (1316—1341), присоединившем к Литве Турово-Пинское Поприпятье и Берестейскую землю, незадолго до этого освободившуюся от влияния волынских князей.

При определении западных рубежей территории рас-селения дреговичей нельзя упускать из виду данные о западных пределах Великого княжества Литовского, так как они охватили в конце концов почти все исконные западно-русские земли. Если сравнить русско-ляшский рубеж, сложившийся к XI—XII векам, с западной границей Литовского государства, то мы обнаружим почти полное совпадение. К 1514 г. граница Литовского княжества с польскими владениями проходила к западу от следующих пунктов (с севера на юг): Волковышки, Райгород, Ганязь (Гониондз), Тыкоцин, Высокое, Цехановец, Венгров, Мукободы, Морды, Межиречье, Воин восточнее Парчева 1. Одновременно эта граница была западной границей Берестейской земли и Гродненского повета, включавшей крайние западные поселения древних дреговичей. Подпавшие под власть Литвы крупные и цельные политические тер-

___

1. Политическая карта Литовского государства к XV и нач. XVI в. (В кн.: М. Любавский. «Областное деление...»). Более подробное описание западной границы Литовского княжества с перечислением урочищ и мелких населенных пунктов сохранилось в документах конца первой половины XVI в. (1546). Археографический сборник документов, относящихся к истории Северо-западной Руси, т. I. Вильна, 1867, стр. 46—126.

[76]

ритории Руси сохраняли обычно свои прежние границы, административно-экономические центры. Так как эти земли почти не колонизовались литовцами, то все это способствовало сохранению этнического единства восточно-славянского населения и цементированию их этнических особенностей.

Великое княжество Литовское не смогло стать централизованным государством. Еще даже в начале XVI века в Белоруссии и в других частях Литовского государства сохранялись элементы феодальной раздробленности 1. При образовании Литовского государства, указывает В. Т. Пашуто, «Аукштайтия не имела достаточных экономических и политических сил для прочного подчинения Жемайтии и Белоруссии... Если в России дело шло к возникновению централизованного государства..., то в Литве мы видим другое: синтез раннефеодальных институтов незавершенного феодализма коренной Литвы с развитыми институтами феодально-раздробленного строя подчиненной ей Белоруссии» 2. Это положение сыграло существенную роль.

Сохранение относительной целостности древнерусских княжеств и земель, очутившихся под властью Литвы, усиление политических и экономических связей между ними содействовало процессу складывания белорусской народности, игравшей важную роль в экономической, политической и культурной жизни Литовского государства.

В выяснении западных пределов дреговичской территории имеют важное значение данные о западных границах древнерусских княжеств и земель, граничивших с нерусским населением и захваченных княжеством

_______

1. История БССР, т. I, стр. 66, 73.

2. В. Т. Пашуто. Образование Литовского государства. М., 1959, стр. 6—7.

[77]

Литовским. Это прежде всего Берестейская земля и Гродненское княжество, позднее — Гродненский повет.

Берестейская земля на протяжении ряда веков состояла из городов Берестья, Вельска, Мельника, Дорогичина, Кобрина и Каменца с их поветами, раскинувшимися по обе стороны Западного Буга. И только когда на Виленском сейме 1565—1566 гг. были учреждены новые воеводства, Берестейская земля была разделена на два воеводства: Берестейское и Подляшское 1  (из поветов Дорогицкого, Вельского и Мельницкого).

На протяжении свыше полутысячелетия вся эта территория, в пределах ли Древнерусского государства, Галицко-Волынского княжества или Великого княжества Литовского, составляла политически единую область — Берестейскую землю, объединенную вокруг своего главного города Берестья.

В историческом, этническом и физико-географическом отношении Берестейская земля представляла собой единую и цельную территорию, являясь естественным продолжением турово-пинского дреговичского Полесья. На севере она сливалась в единый массив с Гродненщиной. Берестейская земля, таким образом, органически была связана с коренной территорией, на которой впоследствии сформировался белорусский народ, составляя ее неотъемлемую часть. Совершенно неверным следует считать включение Берестья с ее областью в состав древней Волыни  2. С последней у Берестейской земли на протяжении некоторого периода времени существовала лишь связь

_______

1. Из этнонима «лях», то есть область, примыкающая к Ляхии, польское пограничье.

2. Это довольно устоявшееся в литературе неправильное утверждение повторил в одной из своих последних работ акад. Н. С. Державин, относя Берестье и Пинск к Украине. См.: Происхождение русского народа. М., 1944, стр. 114.

[78]

политическая. М. К. Любавский подчеркивал, что Берестейская земля «мало имела территориальной связи с Волынью, отделяясь от нее болотами и лесами по верхней Припяти и Муховцу» 1.

В описании Речи Посполитой XVII в., принадлежащему известному польскому историку и географу Симону Старовольскому (1588—1656), Берестейщина относится непосредственно к Белоруссии (термин этот уже был в употреблении). Говоря о Червонной Руси, Старовольский так очерчивает ее пределы: «Червонная Русь... граничит с юга с Венгриею, Молдавией и Бессарабией, с востока — степями Скифии и могущественным царством Московии, с севера Белою Русью, лежащею при реках Стыре и Припети, с запада — Малою Польшею...» 2.

Западные рубежи территории дреговичей определились в процессе их исторического развития, были закреплены киевскими, галицко-волынскими, гродненскими князьями, а затем уже юридически оформлены в Великом княжестве Литовском.

Единство Берестейской земли было нарушено в 1569 г. Люблинской унией, в результате которой все белорусские земли подпали под власть шляхетской Польши. Подляшье, часть древней Брестской земли — Дорогичин, Бельск и Мельник с их поветами были присоединены непосредственно к Короне, т. е. к Польше. Эта часть Берестейской земли очутилась в сфере усиленной полонизации и стала частично заселяться выходцами из Мазовша —

______

1. М. К. Любавский. Очерк истории Литовско-русского государства до Люблинской унии включительно. М„ 1915, стр. 22.

2. Polonia sive status regni Poloniae descriptio. Кельн, 1632. Цит. no Д. Зубрицкий. Границы между русинской и польской нациями в Галиции. «Вестник юго-западной и западной России». 1863, ноябрь, стр. 112. (Подчеркнуто нами.— М. Г.).

[79]

поляками-мазовшанами. Полонизация присоединенного к Короне Подляшья особенно усилилась после Брестской церковной унии 1596 г.

Что касается Гродно, то оно после Городельской унии, с 1413 г., перестает быть стольным городом удельного княжества и в составе Литовского государства превращается в поветовый город, входящий вместе со своим поветом в Тройское воеводство. Гродненский повет в то время обнимал значительную территорию, простиравшуюся на севере до границ Ковенского повета, на западе — до Пруссии, на северо-востоке до границ Лидского повета, а на востоке — до Новогрудского повета 1.

На протяжении всей своей истории Гродно и Брест служили центрами крупных административных округов, на территории которых в древние времена обитало восточнославянское население, преимущественно дреговичи.

Исторические данные о политических границах древнерусских земель позволяют судить о том, как простиралась территория дреговичей на западе, на границе с ляшскими племенами. Рубеж этот в основном совпадает с западной границей Литовского государства конца XV — начала XVI века (Берестейской земли и Гродненского повета), исторически сложившейся к XI—XII векам в процессе образования территориальных объединений дреговичей.

Этническая граница между русскими и литовскими племенами также определилась в древние времена, к IX—XI вв. Однако эта граница оказалась менее устойчивой, постепенно отодвигаясь к северо-западу в результате славянизации приграничного литовского населения.

Наиболее важным этноопределяющим средством при восстановлении пределов расселения дреговичей мог бы служить язык. К сожалению, мы не знаем письменных памятников, о которых с уверенностью можно было бы

______

1. М. Любавский. Областное деление..., стр. 177.

[80]

сказать, что они донесли до нас следы племенного языка дреговичей или отразили отдельные его черты. Однако мы убеждены, что отсутствие таких памятников в известной мере могут восполнить местные диалектные особенности белорусского языка, данные лингвистической географии.

Многолетние этнографические и языковые наблюдения автора обнаружили немало удивительных совпадений в распространении отдельных диалектных черт белорусского языка, областных различий в материальной и духовной культуре белорусов с предполагаемыми границами древних территорий летописных племен. Нет оснований отвергать возможность сохранения в диалектных особенностях остатков племенных языков. Понятно, что те или иные черты племенных языков могли сохраниться в местных диалектах уже не в чистом виде, а дошли до нас, претерпев на своем историческом пути известные изменения. «Современный диалектный язык,— указывает Р. И. Аванесов,— современные границы диалектных явлений представляют собою не непосредственный продукт тех более древних эпох, когда они образовались — нередко после неоднократных перегруппировок в итоге процесса языковой дифференциации, но прежде всего продукт пережитых в позднейшую эпоху развития национального языка процессов нивелировки диалектов, частичной их интеграции, воздействия нормализованной формы национального языка — белорусского литературного языка, а в некоторых случаях также русского и польского языков. В результате этих позднейших процессов старые границы диалектных явлений весьма часто оказываются в той или иной степени «размытыми», «стертыми» 1.

_______

1. P. I. Аванесау. Да тэарэтычных пытанняу лiнгвiстычнай геаграфii. В кн.: «Дыялекталагiчны атлас беларускай мовы. Уступныя артикулы, даведачныя матэрыялы i каментарыi да карт». Miнск, 1963, стр. 17.

[81]

Нам представляется, что процесс изменений, происходивших в диалектах и границах распространения диалектных явлений, охарактеризован Р. И. Аванесовым в преувеличенном и усложненном виде. Видимр, недостаточно учитывались им крайняя медлительность этого процесса в условиях феодального общества, еле ощутимое воздействие на диалекты со стороны белорусского литературного языка, возможности которого в этой сфере были крайне ограничены вплоть до Великой Октябрьской революции, а также различия в социально-экономических и физико-географических условиях отдельных частей Белоруссии. В то же время Р. И. Аванесов допускает, что «один из членов диалектного отличия может восходить к глубокой древности», но это отличие обнаруживается тогда, когда рядом «на другой территории появляется другой член, являющийся новообразованием»  1.

Отрицание возможности сохранения черт племенных языков в диалектах общенародного или общенационального языка лингвисты иногда аргументируют тем, что уже в период феодальной раздробленности территориальные объединения, нарушившие племенные границы, перемешали также и племенные языковые особенности. Но это не согласуется с данными археологии. «Выяснилось, — сообщает акад. Б. А. Рыбаков, — что при распаде Руси на отдельные феодальные княжества в большинстве случаев границы новых, возникавших в XII веке феодальных образований прошли по старым рубежам племенных союзов VI—VIII вв.»  2.

______

1. P. I. А в а н е с а у. Да тэарэтычных пытанняу лштстычнай геаграфп. В кн.: Дыялекталапчны атлас беларускай мовы. Уступ- ныя артикулы, даведачныя матэрыялы i каментарьп да карт. Мшск, 1963, стр. 17.

2. Б. А. Рыбаков. Проблемы истории древней Руси в свете новейших археологических исследований. «Вестник АН СССР», 1960, № 8, стр. 31.

[82]

Мы исходим из того положения, что некоторые специфические диалектные особенности, распространенные в пределах той или иной древней племенной территории, могут быть остатками языка данного племени. В частности, некоторые южные или полесские особенности белорусского языка (дифтонги yo, ie, у вм, ы, о, саканьеи др.) можно предположительно признать остатками языка дреговичей. Эти особенности свойственны говорам населения тех местностей, включая бывшие Берестейскую землю и Гродненский повет, в которых в древности обитали дреговичи.

Наши наблюдения подтверждаются ныне материалами «Диалектологического атласа белорусского языка». Примерно на территории древней дреговичской земли распространены такие диалектные особенности: yo и ie на месте этимологических oи e в ударном слоге (вуол, гуод вм. вол, год; лiес, хлiеб вм. лес, хлеб) 1; y вм. ы в разных случаях — путаць вм. пытать, бабу вм. бабы, му вм. мы, ву вм. вы, бук вм. бык, буу вм. быу 2; э и е вм. ы и и в ударных окончаниях звательного падежа множ. числа муж. рода с твердой, мягкой и затверделой основой — сталэ, кавале, нажэ вм. сталы, кавалi, нажы 3; твердость возвратной частицы с в разных глагольных формах, так называемое саканье: баюса, баюсо вм. баюся, купауса, купаyсо, вм. купайся 4; образование будущего сложного времени со вспомогательным глаголом иметь: рабiцьму, рабiцiму вм. буду рабiць, рабщьмем вм. будзем рабiць 5; и некоторые другие особенности.

_____

1. Дыялекталапгiчны атлас беларускай мовы. Мiнск, 1963, карты 34, 35.

2. Там же, карты 22, 23, 37, 38, 39, 40.

3. Там же, карты 95, 96.

4. Там же, карта 165.

5. Там же, карта 166.

[83]

Что касается отдельных черт украинского языка, наблюдающихся в южных и юго-западных белорусских говорах, особенно твердое произношение i и e, то их следует, по-видимому, приписать влиянию волынских и древлянских этнических элементов, с древнейших времен проникавших в эти места. На переплетение специфических черт белорусского и украинского языков в современных говорах околиц Беловежской пущи обращает внимание польский исследователь В. Курашкевич 1.

Неправильным следует признать метод, принятый Е. Ф. Карским при определении этнической границы между белорусами и украинцами. Фактически основным критерием у Карского, «кроме чисто антропологических (!) особенностей», служит не язык в целом, а лишь одна фонетическая особенность—мягкое или твердое произношение согласных перед ей и (iдэ, ходы, и т. д.)  2. Это привело к тому, что масса белорусов-полешуков, населяющих южную часть б. Гродненской губ., а также значительные части Пинского и Мозырского Полесья, была отнесена Карским к украинцам. При этом игнорировалось историческое прошлое населения, этническая природа которого составляет единое целое с основной массой белорусов.

Исследователь Полесья археолог Ю. В. Кухаренко также ошибочно считает, что Ясельда вместе с Припятью «стали границей между украинцами и белорусами» 3.

____

1. Wl. Kuraszkiewicz. TendencjebiaioruskieiukrainskiewgwarachokolicPuszczyBiatowieskiej. Acta Baltico-Slavica. Bialystok, 1964, стр. 247—257.

2. E. Карский. К вопросу об этнографической карте белорусского племени. Известия ОРЯС АН, 1902, т. VII, кн. 3, стр. 225; Белорусы. Введение, стр. 10.

3.  Ю. В. Кухаренко. Древнее Полесье (По материалам археологических исследований). Автореферат докт. дисс. М., 1965, стр. 25.

[84]

Данные языка могут оказать неоценимую помощь в восстановлении пределов расселения дреговичей на северо-западе, западе и юго-западе. Многое дают, например, наблюдения над говорами населения древнего Подляшья. После 1569 г. оно начало подвергаться интенсивному ополячиванию, но еще во второй половине XIX и в начале XX века говор подляшан сохранял свой белорусский характер, испытав лишь сильное влияние мазурения. Об этом свидетельствует язык песен, записанных в крайних западных волостях Вельского уезда Гродненской губ., пограничных с Мазовшем 1.

Говор белорусов-подляшан Вельского и Белостокского уездов мало чем отличался от известного заблудовского говора, зафиксированного во второй половине XIX века в Белостокском уезде Гродненской губернии и признанного специалистами говором белорусским подляшского типа 2.

Помимо языка, подляшан связывала с белорусами общность многих бытовых черт, обрядов, поверий и т. д. Об этом свидетельствует ряд этнографических описаний, например этнографический очерк населения Семятичского прихода Бельского уезда 3.

Наиболее объективные исследователи и не пытались отождествлять подляшан с мазовшанами, ибо связь материальной и духовной культуры подляшан и белорусов

_____

1. См.: Е. Романов. Материалы по этнографии Гродненской губ., вып. II. Вильна, 1912, стр. 241; Материалы для географии и статистики России. Гродненская губерния, ч. I. СПб, 1963, стр. 647.

2. Заметки о западной части Гродненской губернии. «Вестник РГО», 1855, кн. I, стр. 158.

3. Ф. А. Г р е б - к о в. Этнографический и исторический очерк м. Семятичи и Семятичской православной церкви. «Литовские епархиальные ведомости», 1877, №№ 4, 6, 8, 9, 11.

[85]

слишком бросается в глаза. Это засвидетельствовано польскими исследователями и в сравнительно недавнее время. В этом отношении интересной является работа польского этнографа Ст. Двораковского о семейных обычаях в Высоко-Мазовецком уезде (б. Ломжинской губ)  1, в состав которого, помимо части древней Ломжинской земли, вошли части Вельского и Дорогицкого поветов древней Берестейской земли, в частности район Тыкоцина. Население Тыкоцинщины, несмотря на то что оно оказалось в большей степени ополяченным в сравнении с белорусским населением крайних западных подляшских районов б. Гродненской губернии, своим бытовым укладом и языком до недавнего времени отличалось еще от основного населения уезда — мазовшан, сближаясь с занарвянскими белорусами. Двораковский находит много подтверждений этому, анализируя материал семейной обрядности.

Сохранилось много белорусских элементов и в говоре населения Тыкоцинщины — в словаре, фонетике, морфологии и синтаксисе. Это видно из многочисленных записей, приводимых Двораковским. Автор вынужден то и дело объяснять в примечаниях непонятные для польского читателя белорусские слова.

В 1964 г. вышла новая монография Ст. Двораковского 2, являющаяся продолжением его довоенной работы. В ней дан подробный обзор календарных и хозяйственных обрядов и обычаев населения той же местности, т. е. мазовецко-подляшского пограничья и правобережья На-

_____

1. St. Dworakowski. Zwyczajerodzinnewpow. Wysoko-Mazowieckim. Warszawa, 1936.

2. St. Dworakowski. KulturaspotecznaluduwiejskiegonaMazowszu nad Narwi?, cz. I. Zwyczaje doroczne i gospodarskie. Bialy- stok, 1964.

[86]

рева. В своей новой работе Двораковский вновь подчеркивает исторические и культурные связи Восточного Мазовша с соседним древнерусским населением, а позднее — с белорусами. Культурные связи Восточного Мазовша с соседней Белоруссией, отмечает он, особенно сильно выступают в принаревских деревнях, расположенных между Лапами и Тыкоцином 1.

Отличие населения Тыкоцинщины от мазовшан отмечает и представитель старшего поколения польских этнографов Зигмунт Глогер, уроженец этих мест. Собранный им огромный материал по языку и фольклору неопровержимо подтверждает исторические данные о том, что восточнославянское население на западе достигало района Тыкоцина.

Рано попав в сферу польского влияния после присоединения Подляшского воеводства непосредственно к Польше, а затем находясь в пределах Царства Польского, Тыкоцинщина оказалась почти целиком ополяченной. Однако древнерусская основа языка, народного творчества и важнейших черт быта сохранилась до недавнего времени  2.

Этнической границы между Подляшьем и остальной частью древней Берестейской земли не существовало. На всей этой территории обитало восточнославянское население. Поэтому после раздела Берестейской земли и присоединения в 1569 г. Подляшского воеводства к Короне Польской «граница Подляшья и Литвы,— как отмечает Глогер в другой своей работе,— не была... границей народного говора»  3.

_____

1.St. Dworakowski. Zwyczaje rodzinne, стр. 15.

2. Z. Glоger. SlownikgwaryludowejwokrgguTykocinskim. Warszawa, 1894.

3. Z. Glоger. Dolinami rzek. Warszawa, 1903, стр. 174.

[87]

Части Берестейского, Мельницкого и Дорогицкого поветов Берестейской земли простирались и за Бугом. Там граница между Берестейской землей, входившей в состав Великого княжества Литовского, и Польшей проходила по линии Стердынь — Венгров — Мукободы — Морды — Межиречье — Воин восточнее Парчева.

До 1569 г. р. Буг не была здесь ни этнической, ни вероисповедной, ни языковой границей. По обеим сторонам Западного Буга в Подляшье жило этнически единое восточнославянское население, связанное не только общностью происхождения, но и единством языка, религии, обычаев, устного творчества.

Здесь следует заметить, что по установившейся традиции восточнославянское население Забужья принято было считать украинским, а потому оно выпадало из поля зрения исследователей белорусского народного быта. Исследования языка этого населения Седлецкой губернии показали его большую близость к белорусским подляшским и полесским говорам Гродненской губернии, чем к говорам северо-украинским 1.

Неразрывную связь восточнославянского населения Седлецкого Забужья с белорусами соседней Гродненской губ., а населения Люблинского Забужья с населением соседних частей Волыни и Галиции обнаружила экспедиция П. Чубинского 1869—1870 годов 2.  Это же подтвердил и И. В. Бессараба, подробно обследовавший говор Ломазского прихода Бяльского уезда Седлецкой губернии 3, и

______

1. В. Шимановений. Звуковые и формальные особенности народных говоров Холмской Руси. Варшава, 1897, стр. 104— 105.

2. См.: Труды этнографическо-статистической экспедиции в западнорусский край, т. VII. СПб, 1872.

3. И. В. Бессараба. Материалы для этнографии Седлецкой губ. СПб, 1903, стр. 292.

[88]

Н. Янчук, изучивший корницкий говор Константиновского уезда 1.

Этническое родство, единство населения обеих частей Подляшья, Гродненской и Седлецкой, осознавало и само население Забужья. По этому поводу А. Соболевский писал: «В Седлецкой губернии мы видим малорусских полешуков, тех самых, которые живут рядом, на правой стороне Западного Буга, в Гродненской губ. и которые, в их собственном представлении, составляют вместе с ними одно целое — Подлесье» 2.

Нам представляется, что приведенные данные позволяют считать древнее население забужной части Подляшья в основном дреговичским. Это вполне согласуется с историческим прошлым края.

* * *

Таким образом, западные пределы дреговичской территории восстанавливаются на основе исторических, языковых и этнографических материалов. Они совпадают с исторически сложившимся русско-ляшским рубежом и позднейшей западной границей княжества Литовского. Лишь на крайнем юго-западе и юге дреговичское население перемешалось с населением волынянским и древлянским, что особенно отразилось в говорах позднейшего белорусского населения этих мест.

Северная и южная границы дреговичских поселений определяются пока в основном материалом курганных инвентарей, изученных А. В. Успенской и В. В. Седовым.

_____

1. Н. Янчук. Малорусская свадьба в Корницком приходе Константиновского уезда Седлецкой губ. Труды этнографического отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском ун-те, кн. VII. М., 1886.

2. А. Соболевский. Холмская Русь в этнографическом отношении. Харьков, 1910, стр. 13.

[89]

Очерченная ими граница, однако, требует еще уточнения на материале этнографии.

Этнографической экспедиции Академии наук БССР 1954 г. удалось проследить на основе языковых и этнографических наблюдений стык дреговичей с кривичами-полочанами северо-восточнее Гродно. При этом учитывалось распространение южных или полесских особенностей белорусского языка, характерных для основной дреговичской территории. Диалектологи до недавнего времени считали, что эти особенности не доходят далее южной части Гродненской области 1. Экспедиция зафиксировала распространение этих черт на севере и далеко на северо- востоке от Гродно, вплоть до б. Радуньского района, достигая северо-восточных пределов б. Гродненской губернии и северо-западной части б. Лидского уезда Виленской губернии. Далее на северо-восток по линии Радунь — Вороново — Ошмяны — Островец следует полоса говора, переходная от юго-западной группы белорусских говоров к северо-восточной группе. В этой переходной полосе, однако, преобладают черты, свойственные центральным белорусским говорам. Начиная с б. Свирского района, уже отчетливо слышатся диалектные особенности, характерные для северо-восточных говоров и распространенные на всей кривичской территории. На основе учета диалектных особенностей можно предположить, что стык дреговичей и кривичей-полочан на исследованной территории проходил в отмеченной полосе смешанных говоров (Радунь — Островец). Некоторым подтверждением ска-

______

1. См., например, Н. Т. Войтович. О диалектной основе современного белорусского языка. «Вопросы языкознания», 1954, № 4, стр. 30. Ю. Ф. Мацкевич, говоря о южных белорусских говорах, совершенно не упоминает Гродненскую область. См.: Працы iн-та мовазнауства, вып II. Мшск, 1954, стр. 145.

[90]

занному может служить и местная топонимика (например, название деревни Полочаны западнее Молодечно).

Известным основанием для определения северной границы расселения дреговичей и юго-западной границы расселения кривичей-полочан послужили данные о распространении типов основного пахотного орудия прошлого — сохи. На исследованной в 1954 г. территории в прошлом были распространены два различных типа сохи — так называемая «полесская» двузубая соха с длинным дышлом для парной воловьей упряжки, неправильно именуемая в литературе «литовской», и более легкая соха для конской упряжки с перекладной палицей.

Распространение «полесской» сохи на север доходило вплоть до границ с Литовской ССР, а на северо-восток — приблизительно до середины нынешнего Островецкого района, охватывая, таким образом, всю Гродненскую область или всю б. Гродненскую губернию и части б. уездов Лидского, Ошмянского и Вилейского Виленской губернии.

Далее на северо-восток, начиная с северной части Островецкого района и в пределах нынешнего Мядельского района Минской области и Поставского района Витебской области (то есть б. Виленщины), встречается тип сохи, который, по-видимому, можно считать переходным.

Экспедиция 1954 г. установила примерную границу, разделяющую территории распространения этих двух типов сохи. Это Браславский район (б. Ново-Александровский уезд Ковенской губернии).

Восточная граница дреговичской территории достигает поселений радимичей, границы которых определены на археологическом материале Б. А. Рыбаковым. Косвенным доказательством, подтвержающим правильность определения границ области расселения дреговичей, может служить топонимия, вернее отсутствие известной ее категории на данной территории.

[91]

Обращает на себя внимание отсутствие географических названий из этнонима дреговичей на их этнической территории. Ведь нельзя согласиться с доводами Н. П. Барсова, находившего следы дреговичского населения в такой географической номенклатуре, как Старые Дороги, Дрогичин, Дричиново, Дорогва, Деречин, Дречаны, Дрига и т. п. 1 Подобные этимологические натяжки тем более неприемлемы, что все эти названия разбросаны в пределах самой территории расселения дреговичей.

Отсутствие явных следов дреговичей в белорусской топонимии, как, впрочем, и в украинской, может свидетельствовать лишь о том, что это племя не выходило за пределы области своего сплошного расселения  2.

_____

1. Н. П. Барсов. Очерки русской исторической географии, стр. 126, 127.

2. См.: М. Я. Г р и н б л а т. Этнонимическая топонимия и антропонимия Белоруссии. В кн.: «Всесоюзная конференция по топонимике СССР». Тезисы докладов и сообщений. Л., 1965, стр. 79—83.

[92]

Цитируется по изд.: Гринблат М.Я. Белорусы. Очерк происхождения и этнической истории. Минск, 1968, с. 59-92.