Семашко И.М. Бхилы: этногенез и этапы истории

Проблема происхождения бхилов вызывает много споров среди исследователей. Основные вопросы их этногенеза не разрешены до сих пор. Гипотезы о их происхождении часто противоречат одна другой. Это объясняется прежде всего скудостью источников по этой проблеме, которые к тому же часто противоречивы, мало изучены и т. п. Например, лингвистические данные для решения вопросов бхильского этногенеза крайне ограниченны, лишь около 6% лексики бхилов не связаны с индоарийской основой и, видимо, могут быть отнесены к местному доарийскому субстрату. Но, бесспорно, связать этот субстрат с определенным языком неиндоарийской группы до сих лор никто из лингвистов не смог. Одни исследователи возводят субстрат к языкам мунда, другие — к дравидийским. Данные антропологии тоже очень противоречивы. Это объясняется не только различной методикой антропологических исследований разных авторов (что также является большим препятствием при сопоставлении этих данных), но и сложностью самого антропологического состава бхилов, многообразием их физических типов, что обусловлено сильным смешением бхилов с окружающими народами. Археологические и нарративные источники тоже немногочисленны. Наконец Западная Индия в силу своего географического положения является областью, через которую прошли почти все. основные массы переселенцев на Индостан с северо-запада и запада. Естественно, что народы, переселявшиеся по этому пути на южно0азиатский субконтинент, не могли не оставить своих напластований на автохтонном субстрате — языковых, культурных, антропологических.

[16]

По мнению многих исследователей, этноним «бхил» происходит от дравидийского слова «бил» (лук). Индийский ученый Ч. С. Венкатачар сообщает, что древне-тамильские поэты называли племена некоторых дикарей додравидийского происхождения «лучниками» (виллавар) [55, 51]. Это дает ему основание для отождествления этих племен с предками современных бхилов. Индийский этнограф Т. Б. Наик, ссылаясь на работы тамильского историка Канасабхаи, пишет, что древнейшими (т. е. дотамильскими.— И. С.) племенами в Тамилнаде были виллавар и минавар, расселившиеся затем по всей Индии; они и сейчас населяют Раджпутану и Гуджарат, где известны под названиями «бхил» и «мина», а также страну Каннара, где сохранили свои первоначальные этнонимы «виллавар» и «минавар» (182, 14]. Вполне вероятно, что дравиды, столкнувшиеся с племенами, основным оружием которых был лук, могли дать им это общее название, перешедшее в дальнейшем на современных бхилов. Эти сведения говорят о древности бхилов, о том, что они населяли Индию или часть ее гораздо раньше дравидов, а тем более — ариев.

Индийские ученые П. Г. Шах и X. Д. Санкалия считают бхилов возможными потомками дасья, упоминаемых в Ригведе[211, 11]. «Даса», или «дасья»,— имя, которым арии называли многие неарийские народы, жившие в районе горы Абу [205, 83].

Как уже отмечалось ранее, этноним «бхил» впервые упоминается в «Катхасаритсагаре» Сомадевы, где в одном из эпизодов рассказывается о бхильском вожде, оказавшем сопротивление продвижению арийского правителя через горы Виндхья [48, 595].

Г. Опперт считает, что встречаемые в древней индийской литературе названия народов малла, палла, паллава, балла являются словами дравидийского происхождения и связаны с этнонимом «бхил». Малла как народ указываются в «Маха'бхарате», «Хариванше», различных пуранах: «Маллабхуми» (земля малла), «Маллараштра» (государство малла) и т. п. Далее он предполагает, что впоследствии малла изменилось в бхалла, а бхалла и бхилла — разное произношение одного и того же слова.

Интересна такая подробность, отмеченная Г. Оппертом: многие индусские боги в индийской мифологии принимали титулы или имена побежденных врагов (наро-

[17]

дов или отдельных лиц). Так, Кришна носит эпитет Маллари — «разрушитель (асуров) малла», Рама — Балихант, т. е. «победитель Бали», брата Сугривы. Все эти названия отождествляются Г. Оппертом с «бхил». С бхилами связывает он и названия «валла», «вилла» [191, 140]. Отметим, что последние близки к виллавар — дикарям-лучникам древнетамильских авторов.

Бхилов видит Г. Оплерт и в филлитах Птолемея, александрийского историка II в. н. э. Однако первым связал бхилов с филлитами К. Лассен [151, 751]. Ему возражал А. Каннингхэм, который пытался вывести филлитов из греческого слова «филлои» («одетые листьями») и относил этноним «филлиты» к гондам [79, 151]. Но эту точку зрения А. Каннингхэма вряд ли можно безоговорочно принять: древнегреческие авторы, как правило, передавали звучание аборигенных этнонимов описываемых ими народов, иногда, правда, этимологизированное в свете греческого языка (так называемая ложная этимология), а не переводили их и тем более не изобретали своих собственных названий описательного характера [26, 131]. Поэтому филлиты, очевидно, являются греческой транскрипцией этнонима «бхилы». Кроме того, Птолемей, описывая филлитов, называл их имя в одном ряду с другими индийскими этнонимами, не переведенными на греческий язык, а лишь транскрибированными (возможно, и транслитерированными) с каких-либо индийских языков [191, 82].

Все это говорит о местном, аборигенном, индийском происхождении этнонима «филлиты». А с точки зрения лингвистики «филл» («пхил») очень легко отождествляется с «бхил».

Г. Опперт приводит также отрывок из «Парашара- паддхати», в котором бхилы упоминаются наряду с такими народами, как пулинда, малла, меда и т. д. [191, 82].

Таким образом, приведенные выше данные позволяют считать бхилов потомками древнейшего автохтонного на-селения.

Как известно, в самхитах и брахманах упоминаются племена (или народы) под общим названием «нишада» 1.

_____

1. В древнейшей литературе существует несколько объяснений этого термина. Описания нишада в пуранах указывают, что они произошли из бедра Вена, сына Анга, потомка Ману Сваямбху. Вена был бездетным, но из своего бедра сотворил человека маленького роста с плоским лицом. Ему было приказано сидеть (нишад), и поэтому его стали звать Нишада (сидящий) [182, 12]. От него якобы произошли все нишада, обитающие в горах Виндхья. Другая версия объясняет происхождение этого названия от слова «а-нас», или «а-наш» (безносый, плосконосый, широконосый). Знаменательно, что обе версии исходят из того, что нишада был свойствен особый антропологический тип, характеризовавшийся уплощенным лицом и малым выступанием носа.

[18]

Этот термин не относился к какому-либо одному конкретному народу (племени), а охватывал группу или несколько групп неарийских народов (племен), не под властных арийским правителям {156, I, 453]. В «Нирукте» Яски, известного комментатора вед, нишада не включены ни в одну из четырех варн [153, 54], т. е. вначале нишада были какой-то этнической общностью, чужеродной ариям, а возможно, и несколькими этническими общностями (например, племенами), но опять-таки отличными от арийской этнической общности. Поэтому-то нишада и не входили в складывавшуюся кастовую систему арийского общества.

Однако уже в законах Ману происхождение нишада трактуется как идущее от двух варн — отца-брахмана и матери-шудры. Здесь очевидна попытка объяснить неравноправное положение нишада (мать из низшей касты) и как-то включить их в систему каст. В этом, видимо, отразился реальный процесс смешения местного населения путем браков с ариями, в результате чего постепенно аборигенные племена втягивались в кастовую организацию.

По мнению индийских исследователей Б. К. Лоу [153, 61] и Р. П. Чанда [73, 4—8], нишада можно отождествить с предками бхилов.

Местом обитания нишада в пуранах указаны горы, расположенные на границе между современными Джхалвой и Хандешем, т. е. горы Виндхья и Сатпура [182, 11]. Авторы «ведического индекса» считают, что деревня, на-селенная нишада, упоминается в «Латьяяна Шраутасутре» (156, I, 453]. Карта, приводимая ими, помещает нишада к юго-востоку от гор Аравалли, на территории, охватывающей верховья рек Банас, Махи и Чамбал [156, I]. Эта область совпадает с современным ареалом бхилов. Наиболее часто встречается термин «нишада» в «Махаб- харате», согласно которой страна нишада (Нишада рашт-

[19]

pa) находится между рекой Сарасвати (штат Раджастхан) и западными отрогами Виндхья, недалеко от современного города Парипатра [153, 62], т. е. также в районах современного расселения бхилов.

Мнение, что племена нишада, упоминаемые в древне-индийской литературе, являются предками современных бхилов, стало почти каноническим в индийской этнографии. Как правило, ни один исследователь, занимающийся изучением этнографии бхилов, не преминет сопоставить в своих работах бхилов с нишада. Возможно, подобное слишком прямолинейное утверждение о том, что нишада — это бхилы, чрезмерно категорично. Однако, несомненно, заслуживает внимания тот факт, что основная область современного расселения бхилов более или менее накладывается географически на ареал древних нишада. Поэтому вполне вероятно, что нишада ведической и эпической литературы были предками бхилов, вернее, одними из предков, так как другими предками бхилов явились (может быть, в меньшей степени) племена ариев, С которыми смешивались нишада в процессе ассимиляции, образовывая новую этническую общность.

Кроме того, сразу же следует отметить еще одно обстоятельство: нишада были, видимо, одними из предков не только бхилов, но и других малых народов Западной Индии, очень сходных, кстати, с бхилами по языку, культуре и антропологическому типу.

Можно привести много примеров из «Махабхараты», показывающих различные взаимоотношения между нишада (этими своеобразными протобхилами) и ариями. Так, Дрона, воспитатель царевичей Пандавов и Кауравов, обучавший их стрельбе из лука, отказал в обучении сыну нишадского вождя, мотивируя свой отказ тем, что грешно передавать сыну разбойника искусство владения оружием. Далее говорится, как огорченный сын вождя решил сам достичь совершенства и стал тренироваться в стрельбе, причем в качестве своего символического учителя поставил глиняное изображение Дроны. Вскоре ему довелось встретиться с сыновьями Пандавов и Кауравов, охотившимися на землях нишада. Их собака, встретив сына нишадского вождя, залаяла на «его, а тот, желая показать свое умение стрелять, выпустил семь стрел из лука прямо в открытую пасть собаки. Подоспевшие царевичи и сам Дрона спросили его:

[20]

 «Кто твой учитель?» — на что тот ответил: «Я ученик Дроны» — и поцеловал ему ноги в знак почтения. Дрона сказал: «Раз ты мой ученик, то я требую вознаграждения» — и запросил большой палец с правой руки сына нишадского вождя. Тот по обычаю не смог отказать учителю и выполнил просьбу. Когда же его рана зажила, он обнаружил, что потерял свое изумительное искусства [158, 182—183].

Этот рассказ, как бы ни был очевиден его легендарный характер, в какой-то мере отражает сущность взаимоотношений ариев и нишада. Интересно, также, что многие комментаторы «Махабхараты» считают, что Кришна погиб от стрелы нишадского воина [225, I, 61]:

Кришна возлег и погрузился в великую йогу.

И вот свирепый охотник Джара

Сюда забрел, гоняясь за ланью,

Принял за лань и пронзил стрелою подошву [24, 65].

По мнению некоторых исследователей, автор Рамаяны Вальмика был бхилом, по имени Валиа. Вначале он был разбойником, но дух мудрости победил и он стал повторять «Мара» (обратное чтение слогов имени «Рама»). Боги смилостивились над ним, и он стал мудрецом, обратившим «стрелы своего лука (шока) в стрелы поэзии (шлока)» [182, 13].

Древний ареал бхилов довольно хорошо реконструируется по данным топонимики. Топонимы, связанные с этнонимом «бхил», широко распространены в различных Областях Западной и Центральной Индии. Английские справочники по Индии дают такие географические на-звания, которые с полным правом можно отнести к топонимии, обязанной своим происхождением бхильским племенам: Бхилаури (город в штате Махараштра, округ Сатара, на берегу реки Кришны), Бхилгарх (город в штате Мадхья Прадеш, в районе ГвалиОра), Бхилалпур (город в Пенджабе), Бхилория (небольшое княжество в округе Рева Кантха штата Гуджарат), Бхилса (город- крепость в Центральной Индии к северо-востоку от Бхопала на берегу реки Бетва), Бхилвара (округ и город в Раджастхане вблизи Удайпура) и др. (126]. Кроме того, Бхилварой называлась область в Центральной Индии, где раньше существовал союз индийских княжеств.

Такие названия, как Бхилгарх — город бхилов (гарх —

[21]

город, крепость) — и Бхилвара — страна бхилов (вара — земля, страна, ср. Мервара — страна меров),— вряд ли могут вызывать сомнения в их связи с бхильским населением. Точную этимологию других названий установить труднее, но некоторые исследователи интерпретируют их следующим образом. Так, X. Д. Санкалия приводит мнение С. Ч. Чаттерджи о том, что современное Бхилса происходит от древнего Бхилла-сата (бхильское побоище, резня бхилов). Помимо указанных выше топонимов С. Ч. Чаттерджи связывает с бхилами современное Бхин- мал. Хотя его часто отождествляют с более известным Бхиннамала в округе Джодхпур в Раджастхане, пишет С. Ч. Чаттерджи, но вполне вероятно, что до IX века н. э. это название звучало как Бхилламала. Окончание же «мала», как и слово «бхилла», не санскритское. «Мала», по мнению многих лингвистов, происходит от дравидийского «мелу», означающего «горный», «плато». В Гуджарате оно и сейчас употребляется в значении «верхний этаж», «ярус». Исходя из этого, название «Бхинмал» можно этимологизировать как искаженное дравидийское «горы бхилов», «бхильское плато» [205, 162].

Можно привести еще ряд географических названий, встречающихся в легендах, в описаниях путешествий и т. п. и связанных с этнонимом «бхил». Например, Дж. Тод пересказывает легенду о брахмане, решившем посвятить свою дочь богине Айямата, чья гробница находилась в Бхави-Бхилара [225, II, 966]. Этот же автор упоминает населенный пункт Бхилара-Хакумат, расположенный в 80 км от горы Абу вблизи Джодхлура (мар-вар) [225, II, 966]. Далее Тод, приводя маршруты своих путешествий, отмечает небольшой населенный пункт Бхил-ки-басти (басти — деревушка) [225, II, 966]. На карте справочника Бомбейского президентства 1908 г. указан населенный пункт Бхилригад, расположенный на месте прежнего Бхилора Вагхела. Здесь же обозначен пункт Бхилода на реке Хатхмати (приток Сабармати) к северо- востоку от Ахмаднагара (современный округ Сабаркантха). В переписи населения Индии 1901 г. упоминается гора Амбапури, находящаяся в Бхилвани (современный округ Нимар, Мадхья Прадеш) [53, 140]. Все эти топонимы, обозначающие, как правило, мелкие населенные пункты, сосредоточены в районах обитания современных бхилов.

[22]

Выше уже упоминался топоним Бхилвара, рассматривалась его этимология. Теперь остановимся на таком факте: целая область, охватывающая 17 небольших княжеств (Али-Раджпур, Барвани, Джобат и др.), была известна раньше и как Бхилвара (страна бхилов) [128]. Сейчас это округ Джхабуа штата Мадхья Прадеш, населенный преимущественно бхилами. А к северу от него находится город, носящий аналогичное название, Бхилвара, и одноименный округ штата Раджастхан (по современному административному делению). С топонимом Бхилвара можно вновь сопоставить и название «виллавар»— «лучники», как называли дикарей (бхилов?) древнета- мильские авторы.

Распространение топонимов, связанных с названием «бхил», географически несколько шире, чем область современного расселения бхилов. Это свидетельствует о том, что древний ареал бхилов был обширнее, чем та территория, которую они занимают ныне. Тот факт, что многие топонимы, связанные с этнонимом «бхил», встречаются не только в горных и лесных районах, но и на равнинах, по берегам рек, где теперь бхилы не живут, указывает на то, что некогда их расселение было более компактным: бхилы занимали кроме горных и лесных районов также и равнинные местности, откуда со временем были вытеснены. Об этом говорит и то обстоятельство, что целая область носила до недавнего времени название Бхилвара (страна бхилов). Видимо, это был довольно крупный район их компактного обитания.

Интересные данные для решения вопросов этногенеза бхилов дают результаты лингвистических исследований. В настоящее время язык бхили относят к индоевропейской языковой семье. Английский исследователь Дж. Грирсон классифицирует бхили как язык центральной группы внутренней ветви индоарийских языков [104, 7]. Бхили включает в себя около 20 диалектов, в том числе собственно бхили. Основа грамматики языка гуджаратская, с элементами разных диалектов раджастхани (на севере и северо-востоке) и языка маратхи (на юго-западе и юге). На востоке бхильские диалекты приближаются к хандеши, а в округах Насик и Дангз их уже трудно отличить от хандеши. Областные вариации в бхильских диалектах значительны. Старая гуджаратская поговорка гласит, что «диалект меняется каждые

[23]

12 миль». Особенно это характерно для бхильских диалектов восточных районов. Например, бхилы района Дхарлура считают, что бхилы Ратанмала говорят на «очень странном языке», хотя расстояние между этими областями всего 40—50 км [185, 18]. Это позволило Дж. Грирсону сделать заключение, что бхильские диалекты образуют непрерывную цепь, идущую от раджастхани через гуджарати и хандеши до маратхи [104, 7]. Однако в большинстве случаев влияние маратхи незначительно, и грамматический строй диалектов остается гуджаратским. Лишь в Нимаре бхильские диалекты испытали сильное влияние маратхи. Бхили и гуджарати настолько близки между собой, отмечает и индийский ученый Т. Н. Дэйв, что их трудно разграничить. По его мнению, диалекты бхили являются гуджаратскими вплоть до Джары (юг Удайпура), Дунгарпура, Бансвары, Али-Раджпура, Барвани. И лишь по мере продвижения дальше на восток они становятся постепенно все более близкими к диалектам раджастхани. Т. И. Дэйв установил также индоарийское происхождение большинства бхильских слов [74; 147, 41]. Близкое родство бхили с гуджарати, почти полное усвоение бхилами грамматического строя гуджарати, считает П. Г. Шах, свидетельствуют о том, что бхилы издавна живут в Гуджарате, что именно Гуджарат является не только основной областью их современного расселения, но и их древним ареалом. Т. Б. Наик также подтверждает близость бхили к гуджарати [182, 244].

Наиболее хорошо исследован диалект бхилов, живущих в районе Махи Кантха (Восточный Гуджарат). Дж. Грирсон берет его за основу, отправляясь от которой дает характеристику остальным бхильским диалектам. Этот же диалект послужил базой для грамматики бхильского языка Ч. Томпсона [224].

Вместе с тем многие исследователи заметили, что бхили не во всех своих аспектах может быть объяснен, исходя только из индоарийских языков. По образному выражению Ч. Томпсона, этот язык представляет собой как бы арку, опирающуюся на два различных основания: одно связано с индоарийскими языками, а другое — с языками аборигенов Индии [144, 22]. Анализируя лексику бхильских диалектов, собранную в Махи Кантха и Раджпутане, Ч. Томпсон установил, что около 84% ее

[24]

составляют гуджаратские слова, восходящие к санскриту, 10% имеют арабское и иранское происхождение, а 6% нельзя отнести к какому-либо определенному языку [182, 236]. Во всяком случае, как считает Ч. Томпсон, эти 6% имеют явно неарийское происхождение. Но в своих работах он не соединил этот пласт ни с каким языком, больше того, Ч. Томпсон утверждал, что нет никакой связи ни между бхили и дравидийскими языками Южной Индии, ни между бхили, с одной стороны, и гонди, сантали, коли — с другой [159, 222].

Т. Б. Наик, который проанализировал неарийские слова, отмеченные Ч. Томпсоном, обнаружил, что 60% из них относятся к земледельческим, а 20% — к охотничьим терминам и названиям предметов украшения [182, 236]. Видимо, эта лексика относится к какому-то очень древнему субстрату, ибо подобная терминология наиболее консервативна. Этот факт может свидетельствовать в какой-то мере и о древности земледелия и земледельческих традиции у бхилов, которых многие древние и средневековые авторы считали «дикарями», «варварами», способными заниматься лишь примитивной охотой, собирательством и грабежами. Однако Т. Б. Наик также не сделал никаких выводов о происхождении этих слов.

Дж. Грирсон, отметивший явно неарийское происхождение многих слов бхили [104, 9], попытался связать некоторые из них с конкретными языками. Часть их он отнес к мунда, например

бхильское tahl (корова) и мунда tahi (коровье молоко), » bodo(спина) и кхариа bod (спина),

а часть — к дравидийским языкам:

бхильское talpa (голова) и тамильское talei (голова) » toll (корова) и гонди tall (корова) » akhalo (бык) и каннада akalu (корова)

Некоторые элементы бхильской фонетики и грамматики также свидетельствуют о связи бхили с дравидийскими языками [104, 8]. Так, в бхили придыхательные согласные звуки повсеместно оглушаются: kodo вместо ghodo (хинди — лошадь), phai вместо bhai (хинди — брат). Сходное оглушение непридыхательных звуков на-

[25]

блюдается в некоторых бхильских диалектах. Это явление может быть сопоставлено с оглушением начальных звонких согласных звуков заимствованных слов в дравидийских языках: karamu вместо санскритского gharma (жара, зной) и т. д.

Указательное местоимение ha (эта, это) одинаково для женского и среднего родов. Аналогичное явление имеется в телугу. Наконец бхильский глагольный суффикс п прошедшего времени также находит себе аналогии в дравидийских языках и уверенно сопоставляется с дравидийским суффиксом п, например тамильское odu-nen (я бежал). Этот суффикс широко распространен в дравидийских диалектах [104, 8].

Дж. Грирсон пишет по этому поводу: «Мы должны помнить, что бхилы живут в Западной Индии, где вполне возможны остатки старого дравидийского населения, а приведенное очевидное грамматическое сходство делает более вероятным предположение, что бхилы когда-то говорили на дравидийских языках». Но Дж. Грирсон не отрицает возможности того, что первоначальным языком бхилов был, вероятно, мунда, замененный впоследствии дравидийским языком [104, 9]. Он даже больше склоняется в пользу именно этого предположения.

Связать язык бхили с языками мунда пытался и С. Конов: «Обитание племен мунда в горах Махадео позволяет предположить, что многочисленные бхильские племена, живущие в горах Махадео, Сатпура и Аравалли, также были мундоязычными. Я знаю одно племя в Нимаре, называемое нахаль, которое, как установлено, говорило еще в 1870 г. на корку (одном из диалектов мунда), а сейчас говорит на смеси мунда, дравидийских и арийских диалектов. Это племя, видимо, близко к бхилам нахари из Насика и Саргона. Этот, случай, очевидно, типичен. Он показывает, как диалект мунда сначала попал под влияние дравидийских, а затем арийских языков. Окончательный результат, несомненно, будет таким же, как в случае с бхильскими диалектами, арийская форма речи возобладает, сохранятся лишь следы иноязычного происхождения» [144, 24].

Приведенные данные показывают, что трудно установить с достаточной определенностью, каким был первоначальный язык бхилов, к какой языковой семье и группе он относился, так как не исследовано еще полностью

[26]

соотношение его субстратов — мунда и дравидийского, да и сами они в количественном отношении слишком незначительны в современном языке бхилов. Можно, правда, надеяться, что более систематическое изучение языка бхили, особенно у тех групп бхилов, которые живут изолированными обществами в труднодоступных горах и лесных районах, поможет установить истину.

Некоторые исследователи относятся недоверчиво к утверждению о наличии в бхили субстратов, которые можно связать с мунда и дравидийскими языками. Так, известный индийский этнограф и антрополог Д. Н. Маджумдар пишет, что если бы бхилы говорили некогда на мунда, то изолированные бхильские общины должны были бы сохранить следы этого языка или дух его (genius), ибо этот язык крайне консервативен. Но, во-первых, неясно, что понимает Д. Н. Маджумдар под «духом» языка. Если это грамматический строй, то он вполне может изменяться до неузнаваемости, как это известно из многих примеров лингвистической истории. А во-вторых, как отмечалось выше, как раз изолированные общины бхилов не изучались лингвистами.

Д. Н. Маджумдар также полагает, что слова мунда и дравидийские, обнаруженные в бхили, могут быть не субстратом, а простым заимствованием в результате культурного общения бхилов с носителями этих языков [162, 41]. Но, видимо, Д. Н. Маджумдар и в этом случае не прав. Действительно, бхильский диалект, в котором обнаружены слова языка мунда,— это диалект Махи Кантха, т. е. области, отдаленной от районов обитания мундоязычного населения, равно как и дравидоязычного. Поэтому в данном случае можно с большой долей уверенности утверждать, что это именно субстрат, а не заимствование.

Возникает, правда, весьма существенный вопрос, которого мы уже касались: субстрат какого языка древнее — мунда или дравидийского?

Этот вопрос еще не получил окончательного решения. Анализ современного бхильского языка, сделанный Дж. Грирсоном и С. Коновым, свидетельствует о наличии в нем элементов дравидийского. Это проявляется в лексике и в некоторых грамматических формах. Наряду с этим эти же исследователи склонны предполагать, что в языке бхилов имеются отдельные слова, восходящие

[27]

к языкам народов мунда, в которых они видят более древний этнический пласт. В пользу этой гипотезы, возможно, свидетельствует термин «бхил», восходящий к дравидийскому корню «бил» (лук) и появившийся, вероятно, в то время, когда дравиды впервые столкнулись с племенами охотников, принадлежавшими к иному хозяйственному и этническому типу. Но с полной уверенностью утверждать, что додравиды были именно мунда, мы не можем, так как эта точка зрения не получила достаточной научной аргументации. Существует мнение, что этот языковой субстрат был не народов мунда, а какого- то неизвестного нам этноса. Поэтому проблема соотношения субстратов в бхильском языке остается пока открытой. Дж. Грирсон сближает языки других малых народов запада Центральной Индии с бхили [104, 6]. Перечисляя бхильские диалекты, он включает в них и близкие к ним чходхари, дубли, дханки, дходиа, гамити, гарасиа, котали, наикди, мавччхи, рабари и ряд других. Это обстоятельство, так же как и исторические источники о нишада, свидетельствуют о родстве между бхилами и другими малыми народами Западной Индии, подтверждая вывод о их древних связях.

Данные антропологии также свидетельствуют о связях бхилов с древним населением Индии, которое индийские антропологи характеризуют как веддоидное, протоавстралоидное, дравидийское (дравидоидное) и т. д. Об этом говорят элементарные антропологические сведения, содержащиеся в справочниках Бомбейского президентства и общих обзорных работах по Индии XIX — начала XX в. Это, как правило, описания внешнего вида «бхилов без антропометрических исследований и какого- либо научного анализа. Однако и они весьма характерны. Так, в переписи населения Индии 1901 г. индийский исследователь С. Мукерджи отмечает, что бхилы «меньше и темнее» остального индусского населения [54, 55]. Низкорослость и более сильную пигментацию бхилов по сравнению с соседним населением подчеркивают и позднейшие описания. В индийском справочнике приводится такая характеристика бхилов: «...Типичный бхил — маленький, темный, широконосый... хорошо сложенный, энергичный» [128, 101]. В работе Р. Рассела уже указывается средний рост бхилов: «Типичный бхил — маленького роста... Средний рост 128 обследованных мужчин

[28]

составляет 5 футов, 6,4 дюйма (около 154 еж)» [203, II, 292].

Г. Риели, исследовавший 200 бхилов из Раджпутацы, отнес их, как и другие народы Центральной Индии, к дравидийской группе 2. Он привел следующие результаты своих антропометрических исследований бхилов. Головной указатель: средний — 76,5, максимальный — 84, минимальный — 68; носовой указатель: средний — 84,1, максимальный —105, минимальный — 63; рост: средний— 162,9, максимальный—176,4, минимальный — 147,6 [200, 230].

К дравидийской группе относил бхилов и В. Крук. Кроме того, он считал, что дасья, упоминаемые в ведах, являются гетерогенным расовым типом, возникшим от смешения дравидов и коларийцев [86, 554].

А. К. Хэддон, выделивший пять антропологических, типов среди населения Индии (додравидийский, дравидийский, индоарийский, индоальпийский и монголоидный), проводил антропологические исследования также и среди бхилов в Хандеше. Он считал современных бхилов потомками додравидов, которых рассматривал как первооснову населения Индии [111, 107].

Э. Эйкштедт, исследовавший бхилов, корку и раджпутов, в свою очередь дал еще одну классификацию: веддиды (их он делил на гондидов, которые суть, по его описаниям, веддоиды, и малидов), меланиды (подразделяются на южных меланидов и колидов) и индиды (т. е. европеоиды) [144, 36]. Бхилы по этой классификации — северные гондиды (т. е. северные веддоиды).

Гондидов Э. Эйкштедта Б. С. Гуха определил как протоавстралоидов и отнес к ним бхилов, колов, бадага, корва, кхарва, мунда, бхумиа, малпахариа, ченчу, курумба, малаян [106, LI—LXIII]. Он исследовал 50 бхилов из подразделения тарви, обитающего в западной части гор Виндхья и являющегося относительно чистокровной, не смешанной с другими популяциями бхильской груп-

____

2. Давая общую антропологическую классификацию народов Индии, Г. Риели выделил семь расовый типов: индоарийский, скифо-дравидийский, ария-дравидийский, монголо-дравидийский, монгольский, тюрко-иранский, дравидийский. Все они могут быть, по его мнению, сведены к трем основным — индоарийскому, дравидийскому, монгольскому (т. е. европеоидному, веддоидному, монголоидному.— И. С.).

[29]

пой. На основании рассчитанного им коэффициента расового сходства Б. С. Гуха пришел к выводу о близости бхилов к ченчу и кадарам. Он писал: «Расовый тип, представленный бхилами, обнаруживается среди ченчу Наннаималлайских гор и, кажется, образует составную часть кадаров, которые к тому же содержат и негритосский пласт» [106, Xlix]. Б. С. Гуха дал такое определение этого типа: низкорослый, умеренно длинноголовый (при малой и средней высоте головы), часто с сильно выступающими надбровными дугами, широким, круглым лицом, слегка выпяченным вперед ртом и небольшим плоским носом; волосы варьируют от волнистых до сильно вьющихся, цвет кожи — от темно-шоколадного до черного. На основании этого определения Б. С. Гуха сделал следующий обобщающий вывод: этот тип преобладает среди аборигенных племен Центральной и Южной Индии, но входит также в другие слои индийского населения; этот тип родствен ведда Цейлона, тоала Целебеса и сакаи Малайского полуострова; более примитивные формы этого типа находятся среди аборигенов Австралии; бхилы гор Виндхья и ченчу гор Фархабада могут рассматриваться как представители этого типа [106, ХIii].

Дж. X. Хаттон также отнес бхилов к протоавстралоидам [119, 1—7].

В 1941 г. бхилов обследовал С. Фукс. В округе Джхабуа (Мадхья Прадеш) им была выбрана для обмеров одна из «примитивных» групп бхилов. Вывод его исследования таков: бхилы — среднего роста, из 86 обмеренных человек только 7 были выше 170 см, 27 — ниже 160 см, 36% составили долихокефалы, 59,3% — мезокефалы, 3,5% —брахикефалы и 1,2% —гипербрахикефалы. 1,2% оказались лепторинными, 39,5% — мезоринны- ми, 53,5% —плейторинными и 5,8%—гиперплейторинны- ми. Цвет их кожи обычно темно-коричневый. Черный или желтый цвета кожи встречаются редко. Ни у кого нет вьющихся или волнистых волос [56, 300—303].

Таким образом, его выводы не противоречат данным предшествовавших исследований (низкорослость, преобладание долихо- и мезокефалов, преобладание широких и плоских носов, темная пигментация), исключение составляют лишь сведения об отсутствии вьющихся и волнистых волос. Но последнее может объясняться какой-то спецификой обследованной группы.

[30]

В более поздних работах С. Фукс сформулировал гипотезу о связях антропологического типа племен Гуджарата, особенно бхилов, с антропологическим типом племен восточной части Центральной Индии (гондов и даже мунда плато Чхота-Нагпур). Он высказал предположение, что все племена северо-восточной части Центральной Индии произошли от «одного расового ствола» [213, 264]. Но имеющийся антропологический материал слишком скуден для того, чтобы категорично утверждать прямую связь между аборигенами Гуджарата и племенными группами восточного Мадхья Прадеша (гонды, байга, коли), Бихара и Ориссы (мунда, ораоны, кхарий, сан- талы, хо и савара).

Результаты своих антропологических исследований С. Фукс сопоставил с лингвистическими данными и особенностями географического расселения изучаемых племен. На основании этого он предположил, что дравидо-язычные племена (например, ораоны, гонды, кхонды) пришли в их современные места обитания с юга Индии, в то время как мундаязычные — с востока, через Бирму и Ассам 3.

Антропологические исследования, так же как и лингвистические, отмечают близость всех малых народов Западной Индии к бхилам. Антропометрические результаты Д. Н. Маджумдара и С. Фукса свидетельствуют о том, что по крайней мере пять гуджаратских племен (бхилы, наика, дубла, гамиты, дханка) имеют много общего в расовом отношении и что все они, вместе взятые, больше отличаются от остального, неплеменного населения, чем одно от другого [213, 265]. Таким образом, это дает основание полагать, что все они являются подразделениями некогда единого племени или группы родственных племен, отколовшимися по различным причинам, возможно, географического характера (изоляция), социально-экономического (разный уровень развития хозяйства, различные степени аккультурации и индуизации) и т. п.

_______

3. В свете этого чрезвычайно интересен факт распространения в Бирме топонимов, связанных с этнонимом «бхил». Если это не простое фонетическое совпадение, то возможно, что еще при переселении мундаязычных племен через Бирму среди них существовали подразделения, носившие имя «бхил». Но это предположение, конечно, гипотетично.

[31]

Наиболее категорично связывал бхилов с аборигенами, а именно с мундаязычным населением, К. С. Венкатачар. Он писал: «Несомненно, они (бхилы.— И. С.) представляют расу, которая обитала в Индии раньше ариев и дравидов. Бхилы — подразделение большой расы мунда, которая заняла додравидийскую Индию. Ареал бхилов — западные горы Виндхья, и, вероятно, при соприкосновении с дравидами на границах Гуджарата они получили свое нынешнее название» [55, 51]. По К. С. Венкатачару, типичный бхил — широконосый, с толстыми губами, темнопигментированной кожей (но различного оттенка из-за смешения с европеоидами), с черными волосами (но не вьющимися и не волнистыми), со слаборазвитым третичным волосяным покровом [55, 56].

К. С. Венкатачар считал также, что протосредиземноморцы, которые составили первый расовый пласт в центральных частях Индии, «являются, несомненно, теми, кого мы теперь называем мунда», и что остатки этих исчезнувших народов представлены в горах Центральной Индии бхилами, байга, колами, сахария, корку. По мнению К. С. Венкатачара, аустрическую языковую семью следует отождествлять с этими народами, а мунда — ветвь этой семьи, остатки которой еще сохранились в Изолированных частях центральных областей. Он подчеркивал, что многие из этих племен в прошлом были охотниками и собирателями, и сопоставлял это с тем, что некоторые группы бхилов (например, гор Сатпура) сохранили ряд почти первобытных черт в хозяйстве и быте.

Противоположной точки зрения придерживались Р. Энтховен и Д. Н. Маджумдар. Они считали, что бхилы не потомки аборигенного населения, а скорее какая-нибудь группа ариев. Так, Р. Энтховен, отметив, что отдельные группы бхилов сильно отличаются антропологически одна от другой (есть, например, совершенно веддоидные группы и почти совершенно европеоидные), считал «наиболее близко представляющими оригинальный тип бхилов» тех индивидов, которые встречаются среди южных и западных племен и характеризуются высоким ростом, «правильными чертами лица», волнистыми волосами и т. п. Бхилов же Сатпура (почти типичных веддоидов) он считал «результатом деградации и вынужденных браков с более древними и отсталыми племенами» [87, I, 155]. Но это, конечно, совершенно неверно.

[32]

Скорее, охилы Сатпура близки к протобхильскому типу, а более европеоидные группы — результат смешения бхилов с европеоидным населением. Больше того, если даже и принять тезис Р. Энтховена, что бхилы Сатпура — результат смешения с более древними племенами, то возникнет вопрос, кто же эти самые древние племена. Они- то и есть протобхилы, аборигенные предки бхилов, смешавшиеся с пришедшими ариями.

Рассмотрим теперь подробнее точку зрения Д. Н. Маджумдара. Хотя он нигде не говорит определенно, что не считает бхилов доарийским населением, тем не менее он подвергает критике выводы тех ученых, которые придерживаются мнения об автохтонном происхождении бхилов. Основные доводы Д. Н. Маджумдара сводятся к следующему: ведические описания представителей племен нишада как низкорослых, темнокожих, широконосых людей совершенно не соответствуют современному облику некоторых групп бхилов, в том числе в Гуджарате; антропологический тип бхилов Гуджарата ближе к типу окружающего их населения, в частности, он подчеркивает их сходство с земледельческими кастами — кунби, тхакурами и т. п. [159, 223; 162, 38—40; 161, 24].

Однако оба довода Д. Н. Маджумдара представляются сомнительными: вполне естественно, что древние нишада не аналогичны современным бхилам, так как их разделяют десятки столетий интенсивного расового смешения между аборигенами (нишада) и пришельцами (ариями). Поэтому не удивительно, что некоторые группы бхилов настолько смешались с окружающим их населением европеоидного типа, что почти не отличаются от последнего. Кроме того, само это европеоидное население уже несет своеобразные черты взаимного смешения с аборигенным субстратом, т. е. можно говорить об относительной нивелировке антропологических типов в определенных географических областях. Таким образом, собрав ценный антропологический и этнографический материал, Д. Н. Маджумдар, на наш взгляд, не совсем верно его истолковал. Даже в самих исследованиях ученого многое противоречит его основному выводу. Так, он пишет, что предположительно бхилы Гуджарата были полностью ариизированы по языку и в расовом отношении (159, 224]. Стало быть, существовал какой-то субстрат, который и был ариизирован. Затем Д. Н. Маджум-

[33]

дар приводит много фактов о неоднородности антропологического типа бхилов, его разных вариантах (в отношении цвета кожи, ширины и высоты носа, разницу в носовом указателе: бхилы Хандеша — 94,8, а бхилы Мевара — 84,1) и другие данные, подтверждающие гетерогенность антропологического облика бхилов [165, 177— 179]. Все это свидетельствует о разных степенях смешения различных антропологических типов. Наконец, он пишет, что бхилов «следует рассматривать как гибридную группу Гуджарата, поглотившую, с одной стороны, раджпутскую кровь, а с другой — представляющую племенной субстрат», т. е. фактически приходит к выводу, который разделяется и нами: бхилы — продукт смешения двух основных пластов — аборигенного и пришлого населения.

Так же следует рассматривать и другие факты, например этнографического характера, которыми оперирует Д. Н. Маджумдар: наличие в хозяйстве и культуре бхилов черт, сближающих их с окружающим населением, бхильские предания о происхождении их от раджпутов и т. п. Все это опять-таки свидетельствует о результатах .длительного и интенсивного смешения бхилов с соседними народами.

При сравнении антропологических данных бхилов с аналогичными данными других народов прослеживается связь бхилов с мунда, ораонами и канникарами [165, 178]:

Особенно близки головные указатели: все эти народы долихокефальны. С последним интересно сопоставить заключение Д. Н. Маджумдара о том, что у населения Гуджарата долихокефалия более характерна для племенных групп, а брахикефалия — для «высших и высоких каст» [161, 1].

Итак, антропологические данные говорят о наличии у бхилов аборигенного субстрата, сильном смешении бхи-

[34]

лов (причем в разных группах в неодинаковой степени) с окружающим населением и о связях бхилов с мунда и дравидоязычным населением. Таким образом, антропологические источники подтверждают выводы, сделанные нами на основании других источников.

Археологические данные, которые можно связать с бхилами, слишком скудны, но и они свидетельствуют в пользу их аборигенного происхождения. Так, микролитические стоянки были обнаружены на северном склоне гор Виндхья (т. е. в районе древнейшего расселения бхилов), а также при раскопках Лангнаджа (округ Барода) и в других местах северного Гуджарата [12, 202—207]. В микролитических стоянках в долинах реки Сабармати и ее притоков были обнаружены несколько человеческих скелетов, сильно кальцинированных, что позволяет отнести их к донеолитическому периоду, возможно к верхнему палеолиту. Одни индийские антропологи классифицируют эти скелеты как протоавстралоидные (по системе Б. С. Гуха), другие находят в них хамито-негритские черты (И. Карве, Г. М. Курулькар). По мнению Б. С. Гуха, найденные скелеты принадлежат предкам бхилов. Он пишет по этому поводу следующее: «Я определил бы их как предков бхильского племени, которое еще занимает горы Виндхья и Сатпура в юго-восточной части Гуджарата» [108, 140—141]. Конечно, связывать далеких предков бхилов со скелетами из Ланг-наджа можно только гипотетически. Требуется еще большая исследовательская работа в этом направлении (проведение раскопок, изучение найденных скелетов). Но даже и эти данные археологии и палеоантропологии, носящие, правда, весьма ограниченный и предварительный характер, не противоречат основному выводу о древности и автохтонности бхилов, согласуясь с другими фактами.

До сих пор были проанализированы в основном те моменты бхильского этногенеза, которые связаны с аборигенным неарийским населением. Рассмотрим теперь индоарийский пласт в этногенезе бхилов, сыгравший роль на позднейших исторических этапах.

Начиная с первых веков нашей эры все большее место занимали взаимоотношения бхилов с индоарийцами. К этому же времени относятся и более достоверные источники о бхилах — сведения о них в хрониках раджпут-

[35]

ских династий, а также в собственных преданиях бхилов. Так, в одной из наиболее древних надписей Чандамаха-сена «з рода Чауханов, правившего в Дхавалапури (современный Дхолпур), указывается, что вождь млеччха, живших по берегам реки Чамбал, платил ему дань. Д. Шарма, сообщающий об этом, предполагает, что на-званные млеччха были, вероятно, бхильским племенем, так как и до сих пор на берегах реки Чамбал встречаются бхильские поселения [214, 18].

В более поздних хрониках различных раджпутских родов, а также в раджпутских преданиях говорится, что роды раджпутов пришли и отняли земли у бхилов, прежних насельников этих мест. Так, в преданиях раджпутских правителей Идара указывается, что основателем его был Гоха, сын королевы Пушпавати из рода Силадитья государства Валабха (современный Гуджарат). Идаp в то время был в руках бхилов, и юный Гоха воспитывался среди бхильских детей, играл с ними, переняв многие бхильские обычаи. Когда же у бхилов наступило время выбирать короля, они выбрали Гоху. Один из бхилов, разрезав себе палец, поставил ему кровью на лбу знак тика как символ верховной власти. Так Гоха стал властителем Идара. Его потомки, которые стали называться Гухилот (Гехлот), правили страной в течение следующих семи поколений, пока не были свергнуты бхилами. Сын восьмого свергнутого потомка Гохи, по имени Баппа, был спасен и стал впоследствии основателем Меварской династии. Когда Баппа взошел на престол, его короновали два бхила, Балео и Дева, и Балео нанес ему на лоб знак тика.

Этот обряд, тика даур, сохранялся очень долго [97, 400]. Английский исследователь Дж. Тод во время своего путешествия по Раджпутане побывал в бхильском княжестве Охгна Панарва, во главе которого стоял Бхумиа — бхил, утверждавший, что в его жилах течет не только бхильская, но и раджпутская кровь. Он выводил свое происхождение от раджпутского рода Соланка. Это был довольно крупный бхильский князь — его армия насчитывала 5 тысяч лучников. Интересно, что за этим княжеским родом было закреплено традицией право наносить знак тика на лоб принцам Мевара (Удайпур) при их восшествии на престол [225, I, 263]. Этот же обычай соблюдался и в соседних раджпутских княжествах —

[36]

Дунгарпуре и Бансвара. Более того, на княжеском гербе правителя (раны) Удайпура, принадлежащего к раджпутскому роду Сесодия, изображено солнце, поддерживаемое с одной стороны раджпутским воином, а с другой— бхильским лучником [50, 171].

Все эти сведения подчеркивают тесные связи бхилов с раджпутами. Они также говорят как бы о косвенном признании за бхилами прав на земли, управляемые раджпутами. Описанный обычай тика даур — не что иное, как скрытое за религиозной обрядностью санкционирование бхилами раджпутских прерогатив. Однако, как правило, раджпуты занимали бхильские земли насильственным путем, а не по добровольному согласию бхилов. Например, Дж. Тод сообщает, что раджпуты гохили осели в Раджастхане на берегу реки Луни, отняв земли у бхильского вождя Кхерво [225, I, 101].

Раджпутские хроники княжеств Удайпур (Мевар) и Джходхпур (Марвара) отмечают также, что первоначальная область расселения бхилов находилась в горных районах между горой Абу и Асиргархом (современный округ Нимар), откуда они распространились к западу и югу в долины Гуджарата и северного Декана. Очевидно, что бхилы были первонасельниками этих мест, во всяком случае, они населяли их задолго до появления здесь раджпутов. С этими сведениями перекликаются и легенды бхилов Гуджарата. Они выводят их происхождение от Гохо, сына Аджанбаху, сына Кайоу, правителя города Абу. Эти предания, по мнению А. Форбеса, подтверждают, что некогда вся область находилась в руках бхилов и столицей их был город Чипанер [90, I, 103]. В то же время в анналах Джайсалмера и Биканера о бхилах нет никаких сведений. Видимо, севернее рубежа, проходящего по линии Сатпура — Аравалли, бхильские племена не переходили.

Проникновение мусульман в Индию .вызвало интенсивное переселение раджпутских родов. Они в свою очередь оттесняли бхильские племена с равнин в горные и лесные районы. Этот процесс начался, видимо, в X веке и шел вплоть до XIV века [129, II, 450; 98, 59]. Однако есть данные, позволяющие думать, что эти перемещения про-исходили и раньше, и приурочивать их ко времени установления власти мусульман в Синде и падения Валлабхинагара после арабских завоеваний в VII веке. При прав-

[37]

лении первой раджпутской династии Анахильвады (746— 942 гг. н. э.) территория современной Рева Кантхи находилась под властью вождей племен бхилов и коли [128, 219].

Раджпутов встретили здесь враждебно. На месте современного города Ахмадабада до XI века был Ашавал (Ашвапалли) — один из главных городов бхильского княжества, управлявшегося бхильскими вождями. Это объединение существовало в X—XIV веках [168, 35; 205, 95], хотя уже в это время раджпуты теснили бхилов.

Хроника раджпутской династии Анахильвады вначале описывает бхилов как диких и непокорных, но затем сообщает, что в 1072—1094 годы их подчинил, усмирил и оттеснил в горы раджпутский раджа Карна. Во времена его преемника Сидх Раджи (1094—1143) бхилы упоминаются уже как союзные, дружественные племена.

Предания другого раджпутского княжества, Индура, повествуют о том, что раджпутские тхакуры из рода Чандрават пришли в эти места и отвоевали земли у бхилов только в XV веке. Бхильский вождь Рама, основатель города Рампур, был убит раджпутами. Несмотря на это, как. указывает предание, был совершен обряд тика [128, 219]. Возможно, что он был уже скорее традицией, освящавшей даже насильственный захват раджпутами бхильских земель.

Во время интенсивного проникновения раджпутов на территорию современного Раджастхана шло их смешение с бхилами, преимущественно с бхильской племенной знатью. Браки раджпутов с бхильскими женщинами не были запрещены, особенно в первое время. Потомки от этих браков занимали промежуточное положение в социальном отношении между раджпутами и бхилами. От смешанных браков постепенно возникли целые группы бхило-раджпутов. Дж. Тод, говоря о разрушении мусульманами индусских храмов, упоминает храм Омкарджи в Мандхате (округ Нимар), который обслуживали жрецы из бхилала — полураджпуты, полубхилы [225, III, 1388]. Такие существующие ныне бхильские группы, как пателия, бхилала, несомненно, имеют смешанное с раджпутами происхождение. Антропологически они ближе к европеоидному населению (более светлой пигментации, высокорослы и т. п.) [161, 28]. Пателия и бхилала по своему социальному положению стоят гораздо выше остальных

[38]

групп бхилов. Прежде большинство бхильских князей и землевладельцев было по происхождению из двух этих групп. Само название «пателия» произошло, видимо, от слова «патель» (староста), и возможно, что с самого начала этот термин имел скорее социальное, чем этническое значение. Бхилала и пателия отличаются от других бхилов и своими обычаями, отражающими далеко зашедшую индуизацию. Так, они приглашают для совершения различных обрядов брахмана, в то время как остальные бхилы пользуются услугами своего племенного жреца. У бхилала и пателия обычно запрещено вдовам выходить замуж, а у других бхилов браки вдов — повсеместное явление. Это — общая для Индии особенность ассимиляции аборигенов.

В преданиях бхилала нашел отражение тот факт, что их предками были раджпуты рода Чаухан, изгнанные мусульманами из Дели в 1192 г. Большой группой (200 тысяч человек) они переселились в Мевар, где осели в Читторе. В 1303 г. Читтор был осажден и захвачен Ала-уд-Дином Хильджи; уцелевшие раджпуты бежали в горы Виндхья, где вступали в браки с бхилками. Их потомки образовали здесь местную аристократию, главой которой был раджа Мандхата [55, 58].

Группой смешанного происхождения являются также гарасия (грасия, гирасия бхил), живущие в Раджастхане (округ Сирохи) и Гуджарате (преимущественно в округах Банаскантха и Сабаркантха). Они во многом сходны с бхилами, их язык Дж. Грирсон включает в число бхильских диалектов [104, LXIX]. Но сами гарасия считают себя по социальному положению выше бхилов. В своих преданиях они также выводят свою родословную от раджпутов, переселившихся после падения Читтора в горы Виндхья и Аравалли и смешавшихся с жителями этих мест — бхилами [63, 5]. Социальный статус гарасия примерно такой же, как пателия Гуджарата и бхилала Мадхья Прадеша [81, 1—2]. У гарасия имеется следующее предание. После победы над бхильскими вождями предводитель их раджпутских предков, посеившихся в горах среди бхилов, видел во сне, как бхильская богиня под угрозой смерти потребовала, чтобы гарасия взяли названия бхильских родов (готхи). И многие гарасия, т. е. их раджпутские предки, заменили раджпутские названия родов бхильскими: чауханы ста-

[39]

ли бхагора, сисодия — кхаради, соланка — нинама, ратход — катара, хотя раджпутские первоначальные названия еще встречаются у них. Наконец отметим, что у гарасия разрешены браки вдов [81, 23].

Стремление в какой-то степени связать себя с раджпутами свойственно многим племенам Западной Индии, таким, как мина, дубла, наика, гамити, каткари. В этом кроме отражения реальных фактов смешения с раджпутами отразилось и желание как-то возвысить себя, подняться хотя бы мысленно до уровня социального положения раджпутов.

Хроники раджпутских династий сообщают также о том, что бхильские племена неоднократно выступали на стороне раджпутов против мусульманских правителей Дели. В борьбе с мусульманами раджпутам были необходимы союзники и надежный тыл. Поэтому часто союз или браки с представителями бхильской родоплеменной верхушки были средством скрепления дружественных отношений [97, 383].

Бхильские племена представляли довольно внушительную силу, и раджпуты предпочитали жить с ними в мире. Так, Малколм описывает одного бхилала, по имени Надир Сингх, из местечка в районе Манду, который в 1818 г. организовал вооруженный отряд численностью до 1 тысячи. Его раджпутский сосед тхакур Наилаиы Хайт Сингх всячески угождал ему, чтобы тот не вздумал напасть на раджпутов, даже соглашался есть вместе с ним. Когда Малколм спросил Хайт Сингха, правда ли, что он ел вместе с бхилала, тот ответил, что еда с бхилала не принизила его, а возвысила бхилала [171, I, 39]. Таким образом, в интересах сохранения мира с бхилами, в интересах сохранения своей собственности гордые раджпуты шли на нарушение кастовых запретов.

Отдельные раджпутские князья привлекали бхилов на свою сторону, для того чтобы использовать их как военную силу. Часто бхилы помогали тому или иному князю в раджпутских междоусобных войнах. Как правило, бхильские вожди не были данниками раджпутов, власть которых над бхилами часто была номинальной [96, 105].

Мусульманское завоевание также отразилось на этнической истории бхилов, равно как и других народов Индии. Отдельные группы бхилов, населявшие южные скло-

[40]

ны гор Сатпура, приняли ислам (бхилы тадви и ниха- ра). Во времена правления Акбара (1556—1605) бхиль- ским вождям был пожалован ряд деревень в качестве ленного владения в обмен на обязательство охранять горные дороги от разбойников. При Аурангзебе (1658— 1707) также пытались использовать бхилов, видимо представлявших реальную военную силу, в интересах всего государства. Их земли были оставлены им в постоянное пользование при условии принятия бхилами ислама.

Кроме того, при Аурангзебе в районы обитания бхилов были переселены из северных областей и наделены землей мусульманские семьи. В их обязанности входило собирать налоги и поддерживать порядок. Переселенцы часто брали в жены бхилок. Потомки от этих браков живут до сих пор в горах Сатпура. В отличие от других групп бхилов антропологически они стоят ближе к европеоидному населению. Интересно, что кроме мусульман-бхилов тадви в горах Сатпура есть и индусы-бхилы, тоже носящие имя тадви. Видимо, это две части когда-то единого родоплеменного подразделения, распавшегося впоследствии по религиозному признаку [55, 49].

В XVII—XVIII веках борьба маратхов с Моголами, последующие маратхские завоевания завершились образованием Маратхской конфедерации. С 1754 г. независимые раджпутские правители признали себя данниками маратхских пешв. Вся территория, населенная бхилами, попала под власть маратхов. Во второй половине XVIII в. продолжались походы маратхов против Моголов и афганцев. Беспрерывные войны требовали денежных средств — росли налоги, ухудшалась жизнь населения, разорялись обширные области. Майор Т. X. Хендли писал, что бхилы подавлялись с особенной жестокостью, «как дикие звери» [116, 358]. Отсутствие постоянной крепкой центральной власти привело к усилению набегов племен на окружающее население. В этих набегах принимали участие и бхилы. Они грабили соседние деревне, угоняли скот.

В 1807 г. из-за территориальных споров началась война между правителями маратхских княжеств Гвалиура и Индура — Холькаром и Синдией,— сопровождавшаяся грабежами и убийствами жителей. Бхилы в это время

[41]

также совершали дерзкие набеги на равнины, собирал с местных правителей большую дань [185, 13].

Период между 1780—1800 годами отмечен многочисленными бхильскими восстаниями. Наиболее значительным было восстание 1793 г. под предводительством Умед Васава, вождя бхильского княжества Саибара в Рева Кантха, который установил контроль над пятью горными округами Рева Кантхи. На службе у него находились наемные отряды бхилов и мусульман-синдхов [185, 14]. Маратхи жестоко карали бхильские племена за разбой. Для их усмирения посылались особые военные отряды. Так, при пешве Баджи Pao II неограниченные полномочия для борьбы с мятежными бхилами получил сарсу-бадар (губернатор) Хандеша и Баглана. Ему удалось очистить от них области к югу от Чандола. В 1806 г. отряды пешвы провели карательную экспедицию против бхилов в районе Шевгаон в округах Ахмаднагар и Хандеш. В 1815 г. против восставших бхилов был послан отряд численностью около 5 тыс. человек, уничтоживший свыше 15 тысяч бхилов [96, 629—630].

С установлением английского господства в 1818 г. весь Конкан перешел под власть Ост-Индской компании. Но еще в течение длительного времени (1818—1831 гг.) колонизаторам пришлось вести изнурительные «малые войны» с племенами Западной Индии, неоднократно поднимавшими восстания против иноземного владычества. Основной причиной бхильского недовольства была тяжелая налоговая система, установленная англичанами. Особенно бурно протестовали те племена, которые до прихода европейцев вообще не платили налогов, а несли лишь военную или полицейскую службу у своих заминдаров. Восстания бхилов, коли и других племен жестоко подавлялись войсками компании. Для усмирения бхилов был пущен в ход весь арсенал средств колонизаторов: англичане использовали подкуп вождей, распри между туземными князьками, сепаратные договоры с отдельными правителями и т. п. Действуя таким путем, англичане подчинили себе в 1821—1827 годы бхильские княжества Раджпиплы.

В 1882 г. полковник Уиллоугби от имени английской королевы заключил соглашение с вождем Сагбары Кумар Васаво (сыном Умед Васаво), который еще управлял большей частью территорий, захваченных его отцом.

[42]

По этому соглашению бхилам предоставлялись права на занимаемые ими земли, леса, а также лесную продукцию и выделялась ссуда для покупки зерна и скота. В обмен бхилы должны были оказывать поддержку колониальным властям [128, 106].

Особенно долго сопротивлялось захватчикам население Хандеша, большинство которого составляли бхилы. Если в равнинных местностях англичане чувствовали себя хозяевами положения, то в горных районах фактическая власть принадлежала бхильским вождям. Эти самостоятельные бхильские объединения причиняли англичанам большое беспокойство.

Колонизаторы, применив свой излюбленный метод «разделяй и властвуй», организовали еще в 1825 г. в Хандеше военный отряд под командованием английских офицеров. Костяк отряда составили девять бхилов, которые сопровождали английского капитана Оутрама в его охотничьих экспедициях. В 1827 г. отряд насчитывал уже 600 человек. Он участвовал в карательных экспедициях против бхилов и других народов, в частности во время восстания 1857—1859 годов. Отряд использовался также как туземная полиция. Были сформированы военные отряды из бхилов Раджпиплы и Мальвы. (В 1835 г.— в Аджмер-Мерваре Mair Bhil Corps и в 1840 г.— в Удайпуре.) Колонизаторы лицемерно заявляли, что таким путем они «направляют в полезное русло необузданную энергию и жестокие инстинкты воинственных дикарей-бхилов». В 1905 г. эти отряды были включены в батальоны военной полиции и регулярные части.

В целях гибкого управления бхилами англичане выделили на занимаемой ими территории ряд полуавтономных бхильских княжеств.

Бхилы, как и другие племена Индии, приняли активное участие в народном восстании 1857 г. против английских колонизаторов. Особенно сильными были волнения в Ахмаднагаре. Непосредственным поводом послужил отказ английских властей от дальнейшего использования бхилов в местной полиции и лишение их в связи с этим участков земли, свободной от налогов. Между отрядом бхилов под руководством Бхагоджи Наика, насчитывавшим от 1500 до 3 тысяч человек, и английским отрядом под командованием капитана Генри в октябре 1857 г. произошел бой,— Генри был убит, английский от-

[43]

ряд разгромлен. Волна восстания прокатилась по Хандешу, горам Сатпура. В северо-восточных районах округа Аурангабада восставшими бхилами руководил Каджар Синг. Регулярные войска колонизаторов подавили восстание, но лишь спустя два года (в 1859 г.) им удалось разгромить отряд Бхагория Наика [96, 632].

В 1872—1873 годы неоднократно восставали бхилы округов Бансвара, Панч Махал, Рева Кантха [84, 17]. В 1881 — 1883 годы вспыхнуло восстание бхилов в южной части Удайпура. Поводом послужили слухи о предполагавшемся переучете их земель и переписи населения. Племена опасались, что это повлечет за собой усиление налоговых тягот. Движение приняло массовый характер, и английские власти направили на помощь махаране Удайпура для его подавления два регулярных полка пехоты, кавалерию и другие подкрепления. Бхилы заявили, что прекратят сопротивление, если их требования будут удовлетворены. Восстание закончилось победой бхилов, так как по договору с махараной Удайпура последний отказался от введения откупов на соль, сено, древесину. Он согласился воздержаться от обмера бхильских земель и отменил некоторые феодальные повинности. Бхильским вождям было разрешено взимать подорожную пошлину с купцов, проезжавших через их земли, и с провозимых товаров [27, 411—412].

Неоднократные восстания бхилов против завоевателей свидетельствуют о том, что английское правление не принесло порядка на землю бхилов, как это любят изображать колонизаторы. Наоборот, период господства англичан был наиболее беспокойным в истории бхилов, сопровождался мощными восстаниями и борьбой бхильских племен против иноземного гнета.

В XVIII—XIX веках шел процесс дальнейшего культурного и этнического сближения народов Западной Индии. Бхилы ассимилировались с крупными народами, которые в свою очередь также испытывали на себе влияние элементов бхильской культуры. Например, в настоящее время бхилы Гуджарата очень близки к низшим кастам индусов, которые, возможно, также происходят из племенных групп. Тех и других объединяет общее название «калипарадж» (черный народ). Особенно много общего у бхилов с кастами, живущими в долинах на границе с лесами. Так, земледельческая каста канби в Гуджарате

[44]

сближается с бхилами по антропологическим признакам. Канби в Дангзе, так называемые данги-канби, еще в 1900 г. считали, что прежде они были более «высокого» происхождения и принадлежали к аджана-канби, но впоследствии потеряли свою «чистоту», приобретя язык, одежду и некоторые обычаи бхилов [99, X]. Сейчас бхилы, варли и кунби (канби), составляющие основное население Дангза, характеризуются общими хозяйственно-культурными чертами и называют себя данги [66, 7].

Развитие товарно-денежных отношений вело к укреплению взаимных связей между народами и племенами, что еще более усиливало ассимиляционные процессы, убыстряло их. Бхилы все более и более смешивались с крупными народами.

Однако включение бхилов в состав крупных народов проходило (и продолжает проходить) в характерной для племенных групп форме. Как и другие малые народы Индии, бхилы, попадая в среду крупных народов, занимали низшие ступени на социальной лестнице, образовывали касты неприкасаемых и другие низшие касты. В Гуджарате и Раджастхане они пополняли контингенты сельскохозяйственных рабочих, поденщиков, так называемых хали — полукрепостных, полусвободных крестьян.

В Гуджарате, Раджастхане и Махараштре большинство низших каст, как пишет П. С. Бисвас, несет на себе явные следы протоавстралоидного слоя. Этот элемент проникал и в высшие касты, например, в некоторых высоких кастах маратхов также прослеживается веддоидное влияние [44].

Диалект хандеши (его также называют ахирани или саураштри), являющийся разговорным языком большинства жителей округа Хандеш (современный Нимар) [57, 2], сходен с местным диалектом бхилов. А если учесть, что в Хандеше бхилы составляют большинство (свыше 400 тысяч) населения, то кажется вполне вероятным, что местные низшие касты образовались из ассимилированных бхилов. По мнению С. Ч. Чаттерджи, в последние годы выдвигается требование признать этот диалект особым языком [14, 142].

Значительная, а в некоторых случаях полная ассимиляция бхилов с крупными народами, специфика их расселения (отдельные изолированные группы в окружении

[45]

крупных народов), разбросанность бхилов по нескольким штатам (Мадхья Прадеш, Раджастхан, Махараштра, Гуджарат) — все это обусловило меньшую степень развития у бхилов идей национального самосознания. Тем не менее в начале XX века среди бхилов пограничных районов Раджастхана и Гуджарата возникло движение, направленное против засилья индусских помещиков и ростовщиков и против английского гнета. Пропаганда в поддержку этого движения велась бхагатами — проповедниками из бхилов. Один из них, Говинд Гуру, выдвинул в 1911 г. лозунг Бхилраджа — автономии бхилов. Говинд Гуру организовал бхильские вооруженные отряды, но был разбит в 1912 г. меварским корпусом, навербованным из бхилов, и английской артиллерией [189, 39].

Известно также, что накануне второй мировой войны некоторые представители бхильской интеллигенции выступали в индийской прессе за предоставление бхилам региональной автономии [14, 189].

Индийский исследователь Ш. Л. Доши, который работал среди бхилов Раджастхана в 60-е годы нашего века, отмечает у них рост национального и общественного самосознания, обозначенного им термином «бхилизм». Этому способствовало предоставление бхилам, как и другим народам, права избирать в парламент штата и другие местные органы власти своих представителей, появление интеллигенции из числа бхилов. В то же время этот исследователь отмечает, что рост национального самосознания у бхилов ведет к появлению у них сепаратистских тенденций. Основной причиной этого Ш. Л. Доши считает традиционное недоверчивое и временами враждебное отношение бхилов к любым властям, обычно угнетавшим бхильские племена, ограничивавшим их права и т. п. Так было в раджпутских княжествах, при правлении маратхов и особенно в период английского колониального господства. Но, по-видимому, здесь играет главную роль не традиция, а современное положение, при котором основная часть экономической и другой помощи, оказываемой бхилам в рамках помощи малым народам, попадает в руки бхильской верхушки, а не широких масс [84, 245].

Процесс этнической ассимиляции бхилов, ускоренный активным втягиванием бхилов в экономическую жизнь страны, продолжается и ныне. При этом бхилы, наибо-

[46]

лее ассимилированные окружающими народами, вливаются в их состав, образуя иногда, как указывалось выше, низшие касты. Бхилы же, не ассимилированные полностью и представляющие многочисленные и компактные группы (гарасия в Раджастхане), входят в состав крупных народов медленнее, путем образования этнографических групп в составе этих народов.

* * *

Рассмотрение данных о происхождении бхилов и основных этапов их этнической истории позволяет прийти к следующим выводам.

Несомненно, что одними из предков бхилов являлись автохтонные насельники Индии. Об этом говорит антропологический тип современных бхилов (наличие многих признаков веддоидной расы, антропологическая близость к мундаязычным народам). Это же подтверждают остатки в бхильском языке доарийского субстрата (дравидийского и мунда), архаичные черты бхильского хозяйства и культуры. Представляется наиболее вероятным, что ранний пласт в бхильском этногенезе составили мундаязычные и дравидоязычные племена, а более поздний — индоарийские народы.

Автохтонных предков бхилов можно связать с более или менее определенными доарийскими племенами, так называемыми нишада, ибо область расселения современных бхилов географически совпадает с прежним ареалом нишада, совпадают также в отдельных чертах антропологические типы некоторых групп бхилов и нишада (о типе последних можно судить на основании описаний в исторических источниках).

Распространение этнонима «бхил» в топонимии, охватывающей большую территорию, чем область нынешнего расселения бхилов, свидетельствует о том, что некогда бхилы занимали довольно обширную площадь в Западной Индии и населяли ее компактной массой.

Возможно, что другие малые народы запада Центральной Индии (варли, наика, гамиты, дханка, чходхра, каткари и др.) являются по своему происхождению ветвями бхильского союза племен. У них очень много общего с бхилами в физическом типе, а также, как будет показано дальше, в хозяйстве и культуре. Различия же

[47]

обусловлены, видимо, как спонтанным развитием в неодинаковых условиях (при этом немалую роль играла и относительная изоляция), так и, главное, большей или меньшей степенью смешения с другими народами, в основном с арийскими пришельцами и раджпутами, неравномерностью ассимиляции и аккультурации.

Самый поздний этнический компонент бхилов — индоарийский по языку, европеоидный по расе, наслоившийся на автохтонный субстрат и давший бхилам в результате смешения с ним их современный этнический облик. Сам этот пласт многослоен: включает и древнейших пришельцев (ариев), и сравнительно более поздних (раджпутов, мусульман). В новое и новейшее время он становится все более преобладающим в итоге продолжающегося смешения. Об этом говорят почти полная потеря бхилами прежнего языка и переход их на индо-арийские языки, а также их смешанный расовый тип, доходящий в некоторых группах бхилов до почти «чистого» европеоидного, и большая степень культурной ассимиляции отдельных групп бхилов с окружающим их населением.

Антропологическая, языковая и культурно-хозяйственная неоднородность отдельных групп бхилов отражает исторический процесс их этногенеза, представляющего в самых общих чертах сплав автохтонного населения с переселившимися в Западную Индию разными народами.

[48]

Цитируется по изд.: Семашко И.М. Бхилы. Историко-этнографическое исследование. М., 1975, с. 16-48.