Чемберлен Х.С. «Чужой народ».

Все это (см. Чемберлен Х.С. Еврейский вопрос. - Ред.) дает нам право и возлагает обязанность признать евреев особым, а именно чуждым элементом среди нас. Внешне он унаследовал все то же, что и мы, внутренне он унаследовал в корне отличающийся дух. Одной-единственной черты достаточно, чтобы обнаружить зияющую пропасть, разделяющую души: явление Христа для евреев не имеет значения! Я говорю не о набожном правоверии. Но прочтем, например, у общеизвестного вольнодумца Дидро чудесные слова о Христе Распятом, и увидим, как у Дидро человек в своем высшем страдании обращается к Богу и как христианская религия воспринимается единственной религией в мире: «Как мудро то, что слепая философия называет безумием креста! В том состоянии, в котором я был, чем бы мне послужил образ счастливого законодателя, покрытого славой? Я видел его, безвинного, с раной в боку и с терновым венком на лбу, с руками и ногами, пронизанными гвоздями, умирающего в муках; и я говорил себе: вот мой Бог, а я еще смею жаловаться!» Я обыскал целую библиотеку еврейских книг в надежде найти похожие слова, не веру в божественное происхождение Христа, естественно, не понятие спасения, но чисто человеческие чувства о значении страдающего Спасителя, но напрасно. Еврей, который чувствует это, уже больше не еврей, но отрицатель еврейства. И если даже в Коране Магомеда мы находим по крайней мере предчувствие значения Христа и глубокое благоговение перед Его явлением, то культивированный, ведущий еврей XIX века называет Христа «новое рождение с маской смерти», которое нанесло еврейскому народу новые и болезненные раны. Ничего другого он не увидел.332 При виде Креста он уверяет нас: «Евреям не нужно это потрясение для внутреннего выздоровления», — и лживо добавляет к этому: «особенно средним классам городских жителей». На большее понимания не хватает. Во вновь изданной в 1880 году книге (!) испанского еврея (Мосе де Леон) Христос назван «мертвой собакой», похороненной «в куче навоза». Кроме того, евреи позаботились именно в последние десятилетия XIX века о нескольких изданиях (конечно, на еврейском языке) так называемых «цензурных мест» из Талмуда, а именно тех обычно опускаемых мест, где Христос подвергается издевательствам и в ненависти называется «безумцем», «чародеем», «безбожником», «идолопоклонником», «собакой», «бастардом» и т. д. То же самое о Его Пресветлой Матери.333 Мы не обидим евреев напрасно, если скажем, что явление Христа для них просто непостижимо и возмутительно. Хотя наружно оно было из их среды, оно олицетворяет отрицание всей их сущности, к которой у евреев гораздо более тонкое чувство, чем у нас. Я наглядно показываю глубокую пропасть, которая отделяет европейцев от евреев, не для того, чтобы сместить акценты на опасную почву религиозных предубеждений, но потому, что мне кажется, что обнаружение двух таких принципиально различных характеров вскрывают настоящую пропасть. Полезно иногда заглянуть в эту пропасть, чтобы в другом месте, где есть кажущееся сближение, не пропустить глубоко разделяющее.

Еще одно размышление должно возникнуть при обнаружении этого разделения. Еврей нас не понимает, это совершенно точно. Можем ли мы надеяться, что мы поймем его? Может быть, если мы действительно превосходим его умственно и морально, как утверждал Ренан в ранее приведенном месте и как считали другие, вероятно, надежные ученые.334 Но тогда мы должны были судить о нем действительно с высоты нашего превосходства, не из низменности, ненависти и суеверий, еще менее из болот недоразумений, в которых блуждают наши ученые уже 2000 лет. Приписывать еврею мысли, которых у него никогда не было, превозносить его как носителя самой великолепной религиозной интуиции, которая от него дальше, чем от любого человека на земле, и лишь в лучшем случае иногда здесь или там прорывался возглас возмущения против особенного жестокосердия этого народа в сердце одиночек, за что их сразу проклинают, что они не такие, какими должны быть, согласно этим сочинениям, это очевидно, несправедливо. Это не только несправедливо, но, к сожалению, вводит в заблуждение общественные чувства. Отношение к нашей религиозной жизни, которую мы приписываем еврею, окружает его голову ореолом славы, и мы очень возмущаемся, когда из этого aureole postiche нам навстречу не выходит святой. Мы предъявляем к еврею более высокие требования, чем к себе, простым детям язычников. Но евреи судят совершенно иначе.

Они так мало отвечают нашим ожиданиям, что мы искренне радуемся, когда впоследствии находим любую благородную черту, любое объяснение еврейских недостатков. Иегова, например, не устает повторять: «Я вижу народ сей, и вот, народ он жестоковыйный»,335 и Иеремия дает характеристику моральным качествам евреев, красочности которой мог бы позавидовать монсиньор Эдуард Дрюмон (Edouard Drumont): «Каждый обманывает своего друга, и правды не говорят: приучили язык свой говорить ложь, лукавствуют до усталости».336 Неудивительно, что Иеремия называет евреев «наглой толпой» и страстно стремится только к одному: «Ах, если бы мне укрыться в пустыне! Я хотел бы оставить мой народ и уйти от него!» За невероятное незнание природы евреев несем ответственность только мы. Ни один народ не дал такое всеобъемлющее, откровенное изображение своей личности, как иудей в своей Библии, изображение, которое (насколько я могу судить по отдельным частям) дополняет Талмуд, если и в более бледной манере. Итак, не приводя отговорок, как нам трудно правильно судить о «происходящих от других предков», о «чужом, азиатском народе», мы должны признать, что евреи извечно делали все возможное, чтобы дать о себе непредвзятое разъяснение, обстоятельство, которое, видимо, дает надежду на понимание их сущности. Собственно говоря, событий, происходящих перед нашими глазами, достаточно для указанной цели. Возможно ли, ежедневно читая газеты, не познакомиться с еврейским образом мыслей, еврейским вкусом, еврейской моралью, еврейскими целями? Несколько выпусков «Archives Israelites» поучительны более, чем целая антисемитская библиотека, и не благодаря каким-то менее приятным, но и благодаря прекрасным чертам характера евреев. Однако в данной главе я не хочу привлекать современность. Если мы хотим составить четкое, полноценное мнение о том, что значил еврей как участник наследия и как соработник в девятнадцатом веке, то мы должны прежде всего понять, что он такое есть. Из того, каков человек от природы, следует со строгой необходимостью, что он будет делать в данных условиях. Философ сказал: «operari sequitre esse», старая немецкая поговорка выражает более мягко эту же мысль: «Каков человек есть, то из него и получится».

Примечания

332. Graet:. «VolkstUmliche Geschichte der Juden», I, 591.

333.  Laible. «Jesus Christus im Talmud», S. 2. (Работы института иудаизма в Берлине, № 10. В приложении даны еврейские первоисточники). Этот не принадлежащий ни к какой партии, дружелюбный к евреям ученый свидетельствует: «Ненависть и издевательство евреев в первую очередь всегда обращалось на личность самого Христа» (с. 25). «Ненависть евреев ко Христу является установленным фактом, только они хотят, чтобы он не выставлялся на вид» (с. 3). Ненависть ко Христу этот ученый обозначает как «национальной чертой еврейства» (с. 86). Он говорит: «при приближении христианства евреев постепенно охватывали граничащие с безумием гнев и ненависть» (с. 72). Еще и сегодня правоверному еврею не разрешено произносить имя Христа устно или письменно (с. 3 и 32). Наиболее употребимые криптонимы — «этот бастард», «этот повешенный», часто «валаамова ослица».

334. Обращаем внимание на известное место в работе Lassen'a «Indische Altertumskundei», где знаменитый востоковед подробно обосновывает свое убеждение, что индоевропейская раса «выше и одареннее», что только в ней сформировалась «гармоничная соразмерность всех душевных сил» (I, 414, издание 1847 г.).

335. 2-я книга Моисея XXXII, 9. XXXIV, 9; 5-я книга Моисея IX, 13 ит. д.

336. IX, 5.

Хьюстон Стюарт Чемберлен. Основания девятнадцатого столетия. В  двух томах. Том I. СПб, 2012, с. 436-439. (Пятая глава. Вступление евреев в западную историю).