Гобино Ж.А. Арийцы-германцы

В определенный момент своего долгого пути благородные роксоланские народы разделились на две части. Одна направилась к нынешней Померании и обосновалась там, а оттуда приступила к завоеванию соседних островов и южной окраины Швеции. В первый раз арийцы стали мореплавателями и освоили новый вид деятельности, в котором им было суждено превзойти отвагой и умением все остальные цивилизации. Другая ветвь, которая в свое время также стала знаменитой в этой области, продолжала двигаться в направлении Ледовитого моря и достигла сурового побережья, обошла его и, снова повернув на юг, ступила на землю Норвегии, т. е. «северного пути», мрачную страну, недостойную родину для этих славнейших воинов. Там оставшиеся племена перестали называться сарматами, роксоланами, асами, т. е. отказались от имен, отличавших их от остальных белых рас. Теперь они стали саками.

А страна получила имя «Скандия», «полуостров саков». Вполне возможно, что эти народы по-прежнему называли друг друга «благородными людьми», т. е. кетами, саками, арийцами или асами. На новой родине это было их второе имя, между тем для группы, которая остановилась в Померании и в соседних землях, название «кеты» стало распространенным. Тем не менее соседним племенам никогда не нравилось это имя, суть которого они не понимали, поэтому финны еще сегодня продолжают называть шведов «руотсланы», а русские являются для них вендами.

Скандинавские арийцы только обживали новую страну обитания, когда один знаменитый путешественник эллинского происхождения случайно оказался на этих широтах, внушавших страх грекам и италийцам. Это был массали-от Пифий, который добрался до южного берега Балтики.

В нынешней Дании он встретился только с тевтонами, в то время кельтами, о чем свидетельствовало их название 1). Эти народы отличались утилитарной культурой своей расы, но к востоку от их территории жили гуттоны, в которых и следует видеть кельтов: это была часть померанской колонии 2). Греческий путешественник встретился с ними в нижнем бассейне моря, который он назвал Мен-тономон. Судя по всему, речь идет о реке Фрише-Хафф, а город, стоявший на ее берегу, — Кенисгберг 3). За рекой до самого Рейна с одной стороны и до Дуная с другой стороны властвовали кимрийцы. Однако вряд ли возможно, чтобы саки Норвегии, кеты Швеции, островов и континентальной части, с их предприимчивостью, храбростью, и учитывая скудную землю, доставшуюся им, оставили в покое метисное население, обитавшее по соседству.

Северным арийцам были открыты два направления для колонизации. Готская ветвь могла естественным образом направиться на юго-восток и на юг и снова захватить территории, которые прежде были частью Гардарики, и те земли, где в прежние времена разные арийские племена управляли славянами и финнами и впитали в себя их кровь. Что касается скандинавов, им предстояло двинуться на юг и запад, захватить Данию, Кимрию, затем неизвестные им земли центральной и западной Германии, затем Голландию и Галлию. И готы, и скандинавы сполна воспользовались шансом, который предоставила им фортуна.

Это разделение первых германских народов на скандинавов и готов диктовалось обстоятельствами, и я не согласен с мнением Тацита и Плиния, которые производят северные расы от некоего первочеловека по имени Туисто и его троих сыновей — Истэво, Ирмино и Ингэво. Все говорит за то, что такого мифа никогда не существовало в чисто германских странах, и он был распространен в основном в центральной и южной Германии. Поэтому он имеет кельтское происхождение и в измененном виде попал к германским метисам. Все попытки Мюллера отыскать скандинавских богов с такими именами ни к чему не привели. В слове «Туисто» можно узнать название «тевт», ставшее эпонимом кельтской расы. Вместо него хроники дают «Ала-нус», а его сыновьями были Гисицион, Арменон и Невгио.

Начиная со II в. до н. э. норвежские народы встречаются рядом с кимрийцами, самыми близкими их соседя^ ми. Сильные отряды захватчиков вышли из лесов, навели страх на жителей кимрийского Херсонеса и, преодолев все препятствия и пройдя земли десяти народов, перешли через Рейн, вступили в Галлию и остановились только у Реймса и Бовэ.

Этот поход был скоротечным, удачным и плодотворным. Однако при этом переселенцы не изгнали ни одного племени с его территории. Они были слишком малочисленны, и это им было невыгодно. Они шли к своей цели. Тем не менее они перемешались с завоеванным населением, сформировав в результате германизированные племена, о которых высоко отзывался Цезарь — как о самом активном народе Галлии, который сохранил древнее кимрийское название «бельгийцы».
Тогда с кельтами Запада произошло то, чего многие века на востоке Европы не случалось с другими кельтскими племенами, в частности, со славянами. С ними начали смешиваться хозяева-арийцы, которые затем приняли их родовое имя. Это одна из причин, почему римляне так долго путали эти две группы, а Страбон предложил свою этимологию слова «германцы» от галльского слова «germani», т. е. «братья», как называли их галлы. Они действительно были братьями в тот момент, когда с ними встретился географ Апамей, но не братьями по крови. Как когда-то первые германские кланы Востока, пришедшие из Норвегии, смешались с галлами, точно так же первые готские переселенцы вступали в союзы, которые сильно изменяли их состав. Так, готины Силезии приняли язык своих подданных кимрийской расы, о чем пишет Тацит. Я особенно подчеркиваю этот факт, т. к. он проясняет много исторических загадок, хотя до сих пор его игнорировали.

Этот первый поток был весьма благотворным для народов, которых он затронул. Он обеспечил их жизнестойкость, ослабил влияние финской крови и на какое-то время сделал их завоевателями и позволил им захватить часть Галлии и восточные районы Британского острова; короче говоря, он придал им такое убедительное превосходство над остальными галлами, что когда кимб-ры и тевтоны, в свою очередь, перешли Рейн, они прошли мимо территории бельгийцев, не осмелившись напасть на них. Напомню, что эти же кимбры и тевтоны смело вступали в сражение с римскими легионами! Дело в том, что на Сомме и Уазе они признали сородичей и достойных соперников.

Ярость в бою, которую проявляли эти враги Мария, их невероятная храбрость и хладнокровное упорство заслуживают особого упоминания, потому что такого еще не было среди, собственно говоря, кельтских народов. Эти кимрийские и тевтонские племена, особенно кельты, получили хорошую поддержку в виде скандинавского элемента. С тех пор, как северные арийцы стали их близкими соседями и начали ощущать их присутствие, с тех пор, как на их территории появились иотуны, они претерпели большие изменения и тем самым возвысились над своим древним семейством; как правило, это были чистые кельты.
В таком качестве они все-таки не сделались равными тем, кто передал им часть своего могущества, и когда скандинавы, устроив массовый исход с полуострова, пришли на земли этих метисов с намерением подчинить их, последним пришлось уступить. Таким образом, большая их часть, не желая примириться с бедностью и притеснениями, превратилась в шайки отчаянных головорезов, которые напомнили римскому миру о смутном времени Бреннуса.
Не все тевтоны и не все кимбры избрали для себя такую судьбу и покинули родную землю. Ушли только самые отважные, самые благородные и германизированные. В самых воинственных и гордых племенах всегда есть люди, стремящиеся к мирным сельским трудам и готовые к политическому подчинению. Германизированный слой исчез со сцены, уступив место более однородному населению. Кельты, смешанные с финскими элементами, сохранились. Об этом со всей очевидностью говорит нынешний датский язык 4). В нем остались глубокие следы контакта с кельтами, который мог иметь место только в ту эпоху. Немного позже мы увидим у различных германских народов этих стран многочисленные верования и обряды друидов.
Эпоха ухода тевтонов и кимбров — это второе переселение северных арийцев, более массовое, чем первое: в результате этого появились бельгийцы второй формации, и произошли важные события, которые ощутили на себе римляне. Я уже отметил одно из них: кимрийскую катастрофу. Вторым событием, затронувшим скандинавов Норвегии на южном побережье Зунда, был приход на север Германии до самого Рейна новых народов смешанной расы, более арианизированных, чем бельгийцы. Третьим событием в I в. до Рождества Христова, в центре Галлии, явилось германское нашествие, возглавляемое Ариовистом. На двух последних фактах следует остановиться подробнее. Сначала рассмотрим первый, который показывает, как плохо знал диктатор зарейнские племена. Перед ним были уже не кимрийцы, о которых когда-то писал Аристотель, а народности, говорившие на незнакомом языке, в чьей доблести он мог убедиться лично. Он приводит неполный перечень, причем включает тревиров и нервийцев в число бельгийцев, а покоренных боийцев вместе с гельвета-ми называет полугерманцами, и он недалек от истины. Суэвов, несмотря на кельтское происхождение их названия, он сравнивает с воинами Ариовиста 5). Наконец, в эту последнюю категорию включены и другие группы за Рейном, которые с мечом в руках пришли в страну арверн-цев и обосновались там. Кстати, этот факт объясняет упорное сопротивление этих жителей Галлии, подданных Версинжеторикса, в чем их можно сравнить с самыми отважными северянами 6).
Пожалуй, этим и ограничиваются в I в. до н. э. знания римлян об этих храбрых народах, которые позже оказали такое большое влияние на цивилизованный мир. И в этом нет ничего удивительного; они только что пришли, едва сформировались и пока ничем не обозначили свое присутствие. Мы вообще не имели бы сведений о германских племенах второй волны, если бы автор истории галльской войны не оставил записок о лагере и личности Ариовиста.
В глазах великого римлянина Ариовист предстает не просто главарем банды: это — талантливый политик и завоеватель. До того, как вступить в открытую борьбу с империей, он уже доказал сенату свое могущество, и сенату пришлось объявить его союзником Рима. Этот титул, такой вожделенный для богатых азиатских монархов, его вовсе не прельстил. Когда диктатор, прежде чем начать войну, пытался изучить его характер и во время переговоров упомянул о своем праве вступить на территорию Галлии, тот высокомерно заявил, что у него тоже есть такое право. Что он также призван галльскими народами, чтобы навести у них в стране порядок. Он еще некото рое время играл роль законного арбитра, затем бесцеремонно разорвал паутину лицемерия, которой хотел его опутать собеседник, сказав: «Ни ты, ни я не собираемся защищать галлов и улаживать их ссоры в качестве незаинтересованных мирителей. Мы оба хотим завоевать их».
Этими словами он сделал беседу откровенной и заявил о своем праве на добычу. Он хорошо знал ситуацию в этой стране, знал конфликты, страсти и интересы враждующих групп. Он так же хорошо говорил на галльском языке, как на своем родном. Одним словом, он вовсе не был варваром в своих привычках и не был слабее соперника по уму.
Он потерпел поражение. Судьба отвернулась от его армии, но не от его расы. Его воины, не принадлежавшие к рейнским племенам, рассеялись в разные стороны. Те, кого Цезарь, восхищенный их храбростью, не взял к себе на службу, постепенно смешались с разными соседними народностями и принесли в их среду свое воинское искусство.
В сущности они были не народом, а всего лишь войском 7), и от них Запад впервые узнал название «германцы». И Цезарь находил что-то германское у таких племен, как тревиры, боийцы, суэвы, нервийцы, только судя по их мощному телосложению и мужеству. Именно к ним относится это славное имя, о котором мы будем говорить ниже.
Поскольку люди Ариовиста были не народом, а войском, которое совершало походы и путешествия по обычаю арийцев вместе со своими женами, детьми и своим имуществом, им было не до того, чтобы обзавестись родовым названием; возможно, они, как это нередко случалось с их сородичами, находились на службе у разных племен. Итак, лишенные коллективного имени, что они могли ответить на вопрос галлов: «Кто вы?» Воины, отвечали они, благородные люди, «ариманны», «хеерманны», или, в ким-рийском произношении, «германны». Это и было общим названием, которое они давали всем свободнорожденным. Вплоть до IX или X в. «германном» или «ариманном» называли свободного человека в среде германского населения Италии. А в XII в. слово «Аримания» означало совокупность свободных людей одной расы, а также свободную собственность аримана. Синонимичные названия саков, кетов, арийцев перестали обозначать совокупность их народов: они стали относиться лишь к некоторым ветвям и племенам 8). Но всюду, как в Индии и Персии, это имя в той или иной форме продолжало применяться к самому многочисленному или влиятельному классу общества. Ариец у скандинавов был главой семьи, преимущественно воином, тем, что сегодня называется гражданином. Что касается предводителя похода, о котором идет речь, который, как и Бреннус, Версин-жеторикс и многие другие, получил от истории только титул, но не имя собственное, Ариовист, он был господином героев: он кормил их, платил им, т. е., согласно всем известным традициям, был их полководцем. Ариовист — это Ариогаст или Ариагаст, т. е. господин арийцев.
Во II в. н. э. начинается эпоха, когда в Германии увеличился приток скандинавов, что стало беспокоить римских государственных мужей. Беспокойством переполнена душа Тацита, и он не знает, чего ожидать от будущего: «Я молю всех богов, чтобы дольше продолжалась не дружба, которую эти народы предлагают нам, а их взаимная ненависть, которой они уничтожают друг друга. Нашему обществу остается лишь надеяться, что фортуна продлит раздоры среди наших соседей».
Однако эти естественные опасения не оправдались. Германцы, соседи империи во времена Траяна, вопреки своему устрашающему виду, оказали Риму неоценимые услуги и почти не приложили руку к его распаду. Не им было суждено возродить мир и создать новое общество. Несмотря на их активность, превосходившую активность граждан республики, они были уже слишком заражены кельтскими и славянскими элементами, чтобы выполнить задачу, которая требовала юных и самобытных инстинктов. Имена большинства их племен бесславно исчезли из истории еще до X в. Сегодня мы знаем очень немногих, связанных с эпохой великих переселений, да и те не относятся к самым славным. Их также охватило римское разложение.
Чтобы найти исток больших нашествий, которые заложили семена нынешнего общества, перенесемся на побережье Балтики и на скандинавский полуостров. Именно этот район самые древние историки справедливо считают колыбелью народов. К нему следует прибавить те восточные земли, которые после исчезновения Гардари-ки Асаланда арийская ветвь готов избрала своей новой родиной. В эпоху, когда мы оставили их, эти народы вынуждены были спасаться бегством и довольствоваться очень малыми территориями. Мы возвратимся к ним в пору их всемогущества и встретимся с ними на огромных просторах, завоеванных силой их оружия.
Римляне вначале столкнулись не с главными силами, а только с теми, которые находились вдоль границ: это было во время войны с маркоманами, т. е. с «приграничными жителями». Траян остановил их нашествие, но победа досталась римлянам дорогой ценой и не была полной и окончательной. Она никак не отразилась на судьбах германцев: они уже дошли до нижнего течения Дуная и пустили корни в самых северных краях, оставаясь самыми чистокровными и активными представителями своего семейства.
Действительно, когда к началу V в. начались массовые нашествия, на сцене появились многочисленные готские племена: по всей линии римских границ, от Дакии до устья Рейна, двигались прежде малоизвестные народы, постепенно ставшие опасными и непобедимыми. Их имена, упомянутые Тацитом и Плинием как принадлежавшие самым северным племенам, казались этим авторам очень варварскими, и они считали народы, носившие их, самыми безобидными для спокойствия Рима. Но они жестоко ошибались.
Как я только что отметил, это были в первую очередь готы, пришедшие в большом количестве со всех уголков своих владений, откуда их изгнал Аттила, которого поддерживали как некоторые арийские или арианизированные расы, так и монгольские орды 9). Империя амалунгов и государство Германариха рухнули под этим страшным ударом. Даже их система правления, более стабильная и прочная, чем у остальных германских народов 10), опиравшаяся на принципы древнего Асгарда, не могла избежать краха, хотя население совершало чудеса храбрости. Несмотря на жестокое поражение, они сохранили свое величие, их цари, принадлежавшие к благородному роду, не выродились, и не потускнело их родовое имя— «амалы», т. е. «небесные», «чистые» 11). Наконец, превосходство готского семейства нашло признание среди германских народов, и этот факт фигурирует на каждой странице «Эдды»: эта книга, составленная в Исландии по мотивам норвежских песен и саг, прославляет главным образом Висигота Теодорика, и эта почести вполне заслуженны. Люди, заслужившие их, стояли выше римлян в Том смысле, что лучше осознавали ценность памятников древней цивилизации и осуществляли благотворное воздействие на весь западный мир. Намного позже последние отзвуки готской славы вдохновляли гордую испанскую знать. После готов почетное место в истории общественного обновления могли бы занять вандалы, если бы они продержались дольше: их многочисленные группы не были чисто германскими, в них преобладал славянский элемент 12). Вскоре судьба забросила их в среду более цивилизованных народов и более многочисленных, чем они сами. Союзы, которые заключались между ними, были губительны для германской основы и чужды первоначальному сочетанию вандальских элементов, поэтому они способствовали еще большему хаосу. Славянская, желтая и арийская смесь в Италии и Испании все сильнее пропитывалась романизированной кровью, приобретая всевозможные меланийские оттенки, распространенные на африканском побережье, и тем самым вырождалась до такой степени, что скоро перестала вообще принимать германский элемент. Ван далы быстро приняли дряхлую карфагенскую цивилизацию, которая испускала дух, и исчезли. Кабилы, считающиеся потомками вандалов, в какой-то степени сохранили свою северную сущность, тем более, что некоторые привычки, приобретенные в результате упадка, ставили их на одну ступень с соседними племенами и продолжали поддерживать равновесие между этническими элементами, из которых они состояли. Но при внимательном рассмотрении оказывается, что у них осталось очень мало тевтонского, зато появилось большое сходство с местными расами. Однако даже эти выродившиеся кабилы были самыми трудолюбивыми, умными и прагматичными из жителей западной Африки.
Лонгобарды лучше сохранили свою чистоту, чем вандалы; кроме того, они обладали способностью неоднократно возрождаться, черпая силы в своих истоках, поэтому их история бьша более длительной и плодотворной. Тацит почти не заметил их на берегах Балтики, где они в то время жили: они еще не вышли из общей колыбели благородных народов. Спустившись затем на юг, они дошли до среднего течения Рейна и истоков Дуная и долго жили там, смешиваясь с местными племенами, о чем свидетельствует кельтский характер их языка. Несмотря на смешение, они не забыли свою родословную и еще долгое время после того, как они поселились в долине По, Проспер Аквитанский и автор англосаксонской поэмы «Беовулф» видели в них древних потомков скандинавов.
Бургундцы, которых Плиний поместил в Ютландии, принадлежали, как и лонгобарды, к норвежской ветви 13); они направились на юг (это произошло позже III в.), долго владычествовали в южной Германии и породнились с кель-тизированными германцами, продуктами предыдущих нашествий, и с другими элементами — кимрийцами и славянами. Их судьба похожа на судьбу лонгобардов, за исключением того, что их кровь сохранилась лучше. Им повезло в том смысле, что начиная с VII в. они оказались под властью германской группы, чья расовая чистота бьша на уровне готов, франкского народа.
Франки, которые в качестве могущественного народа, пережили почти все остальные ветви общего дерева, даже готов, бьши замечены римскими историками только в I в. н. э. Их «царское» племя, Меровинги, обитало вплоть до VI в. на ограниченной территории между устьями Эльбы и Одера, на берегу Балтийского моря, рядом с прежним местом обитания лонгобардов. Судя по географическому положению Меровинги пришли из Норвегии и принадлежали к готской ветви 14). Они приобрели широкую известность и влияние на галльских землях после V в. Тем не менее ни в одной из известных нам генеалогий богов они не упоминаются в связи с Одином, что для германцев служит единственным правом на царское достоинство: так было у готских амалунгов, датских скилдингов, шведских астингов и всех династий англосаксонской гептархии 15). Несмотря на молчание документов, нет сомнений в том, что этому царскому семейству недоставало «божественного» происхождения от Одина, т. е. доказательства арийской чистоты, тем более, что мы знаем, какое высокое место занимали Меровинги среди франков. К сожалению, их высшие титулы не дошли до нас, затерявшись в глубине веков.
Франки быстро достигли нижнего Рейна, и в поэме «Беовулф» они владеют двумя реками, а от моря их отделяют земли фламандцев, Флемингов и фризонов — двух родственных им племен 16). Там они нашли только германизированные расы 17), поэтому на новые земли они принесли убедительные гарантии могущества и долговечности империи, которую им предстояло создать. Однако в этом отношении, хотя им повезло больше, чем вандалам, лонгобардам, бургиньонцам и даже готам, счастливее их были саксо-ны. Их завоевания никогда не доходили до внутренних земель римского мира, следовательно, они не имели контактов с самыми смешанными расами. И их вряд ли можно включить в число завоевателей римской империи, хотя их перемещение началось почти одновременно с франками. Их внимание сосредоточилось на востоке Германии и на Британских островах западного океана. Поэтому они не имеют никакого отношения к возрождению римских масс. А отсутствие связей с активными областями цивилизованного мира, которое лишило их большой славы, было им в высшей степени выгодным. Среди всех народов, вышедших со скандинавского полуострова, англосаксы были единственным, который в наше время сохранил определенную толику арийской сущности. Собственно говоря, это единственный скандинавский народ, живущий сегодня. Все остальные исчезли, и их влияние можно ощущать только косвенным образом.
В нарисованной мною исторической картине я обошелся без подробностей. Я не стал описывать небольшие бесчисленные группы, которые постоянно находились в движении, то и дело сталкиваясь при этом с более крупными массами, и придали великим переселениям IV и V вв. конвульсивный и хаотический характер. Чтобы понять те далекие события, следовало бы представить многие тысячи племен, армий и просто банд, которые в силу самых разных причин — давление соперников, высокая плотность населения, голод, амбиции, стремление к славе и добыче — перемещались по континенту и вызывали большие потрясения 18). От Черного моря и Кавказа до Атлантического океана все находилось в непрестанном движении. Кельтско-славянская основа населения то и дело выплескивалась из одной страны в другую, захваченная арийским порывом, и в этой невообразимой толчее появились монгольские всадники Аттилы и их союзники, которые прошли сквозь лес мечей и копий, сквозь испуганные толпы земледельцев, оставив нестираемые следы. Словом, это был полный хаос. Если на поверхности появлялись заметные признаки возрождения, то в глубину падали новые разрушительные элементы.
Пора подвести итог арийским переселениям в Европе, которые привели к появлению германизированных групп, двинувшихся к границам римской империи. К VII в. до н. э. сарматы-роксоланы направились к волжским равнинам. В IV в. они занимали Скандинавию и часть Балтийского побережья на юго-востоке. В III в. они начали расходиться по двум направлениям к срединным землям континента. В западном регионе их первые волны встретились с кельтами и славянами; на востоке, кроме последних, жили остатки арийских народов — сарматов, гетов, фракийцев, одним словом сородичей их предков, не считая последние племена благородной расы, которые продолжали выходить из Азии. С этим связано выраженное превосходство готов, которого не могли ослабить многочисленные контакты. Однако постепенно установилось равенство, этническое равновесие между двумя потоками. По мере того, как первые переселенцы получали более чистую кровь, в Скандинавии формировались очень сильные группы: если сикамбры и че-руски быстро уступили пальму первенства населению готской империи, то франков смело можно считать достойными братьями воинов Германика, и в большей мере этого комплимента заслуживают саксоны той эпохи.
Но одновременно с прибытием новых сильных рас в южную Германию, Галлию и Италию, гунны вытеснили готов и последних арийцев с территории их подданных славян и отбросили их туда, где уже собирались остальные германские массы. В результате восточная часть Европы, лишенная арийской энергии, оказалась под властью славян и завоевателей финской расы и дошла до такой деградации, из которой ее не смогли вытащить самые благородные пришельцы. Кроме того, все силы германцев стремились на крайний запад континента, вернее на северо-запад. Такое распределение этнических принципов породило современную историю. Итак, мы подходим к рассмотрению этого арийско-германского семейства, чей маршрут мы только что проследили. И самое главное — необходимо дать им точную оценку в период, когда они еще не попали в водоворот римского разложения.

Примечания

1) Имя «тевт», которым сегодня называют себя немцы, издавна было распространено у кимрийцев, и в нем нет ничего германского. Аборигены Италии называли Пизу Тевта, а жители назывались «тев тоны». Корень «тевт» входит в состав многих кельтских имен: Тев- тобохус, Тевтомалус и т. д.

2) Они обосновались на землях славянских племен и вынудили их раз делиться.

3) Пифий, Птолемей, Мела и Плиний указывают на движение го тов к Висле. Они встретили там арийские народы, очевидно, это были скифы — сарматы.

4) Некоторые ученые не думают, что датские народы до VIII в. до н. э. можно было считать германскими. На северной оконечности Югланда обитало многочисленное разнородное население: сначала финны, затем кельты, затем славяне, иотуны и, наконец, скандинавы. Другие считают датчан продуктом смешения финнов и кельтов.

5) Суэвы пользовались очень большим уважением среди германских метисов. Однако они не относились к чистой расе. Их политическая орга низация была заимствована у кимрийцев, а религия была друидской. Они жили в городах, что не было характерно для скандинавских или готских племен; по словам Цезаря, они возделывали землю.

6) До Цезаря самые крупные галльские народы, чтобы увеличить свое могущество, привлекали в армию чужестранцев.

7) Ариовист сказал Цезарю, что вот уже 14 лет, с тех пор, как начались его походы в Галлию, ни он, ни его люди не ночуют под крышей.

8) Кроме осов-сарматов, которые все еще жили в Паннонии и были данниками других сарматов и германских квадов, в Прибалтике жили осилы, роксоланы по происхождению. Германские «арии» жили за Вислой. Плиний, Страбон, Птолемей и Мела приводят длинный перечень других народов.

9) Амадей Тьери в своих работах, посвященных V в., первым сообщил сведения о политических событиях той эпохи, хотя его суждения о действиях Аттилы не совсем справедливы. Основную массу нападавших составляли вандалы, суэвы и алаины, но историк неверно указывает направление их удара.

10) Это замечание принадлежит Тациту.

11) Висиготы называли небо «амал». По мнению Шлегеля, слово «амал», которое переводится с готского как «чистый», «незапятнанный», имеет то же значение в санскрите. Амалы, как их называли англосаксы, амалунги в «Песне о Нибелунгах» были потомками Гэата или кета. По мнению Мюллера, Гэат — одно из имен Одина, а я склонен видеть в этом имени древнюю форму названия готов. Амалунги вышли из самой чистой арийской ветви.

12) Шаффарик считает, что славяне, жившие между Вислой и Одером, получили примесь суэвов (германизированньа кельтов) и превратились в вандалов. С вандалами смешались малочисленные группы чисто германского происхождения.

13) Кеферштайн указывает, что в момент прихода на Рейн они представляли собой смесь готов и вандалов.

14) Неизвестный автор назвал эту страну «Maurungania», земля Меровингов. В поэме «Беовулф» Отмечена связь между Меровингами и франками. Кеферштайн показывает, что, двигаясь с крайнего севера, франки могли дойти до Галлии, не смешиваясь со славянами и почти избежав смешения с чистыми кельтами.

15) Сохранившиеся «героические» генеалогии — в «Эдде», в хрониках, составленных монахами, в преамбулах к различным кодексам — это один из важнейших источников по древней истории германцев. Форма имен, их порядок, численность предков самого Одина, следы аллитерации в про заических текстах — все это также заслуживает внимательного изучения. Отмечу в этой связи трех предков Одина — Суаф, Геремод и Геат: это этническое выражение названий трех крупных народов — саки, арии и кеты. Можно назвать еще два имени: Хвала (галлы) и Фуни (феннийцы).

16) Раньше фризоны назывались эотены, эотаны или ноты. Это были германизированные иотуны.

17) Из наименее германизированных племен можно назвать убийцев. Но кельтский элемент у этого народа был значительно ослаблен союза ми другого рода, принесенными римлянами. Сикамбры, упомянутые в первых исторических хрониках, были германизированы в большой мере в силу их географического положения. Однако они носят кельтское имя, напоминающее «сегобригов», племя, издавна известное в фосийской колонии Марселя. Очевидно, оно означает «прославленные амбры или кимрийцы».

18) В их числе астинги, скирры, руги, гепиды и особенно герулы. Эти племена, подобно воинам Ариовиста, представляли собой скорее армии или бродячие банды, чем народы, искавшие спокойного места. После устрашающих набегов на юг, они очень часто возвращались на север.

Глава из кн.: Ж.А. Гобино. Опыт о неравенстве человеческих рас.