Чахи

ЧАХИ. Давая современное толкование древнерусскому слову «чахи», наши отечественные переводчики древнерусской литературы Л.А. Дмитриев и Ю.К. Бегунов, а также известный этимолог русского языка М. Фасмер отождествляют «чахов» с «чехами», введенные в заблуждение выражением «между чахи и ляхи», недвусмысленно говорящем о соседстве чахов с ляхами (поляками). Поражает та легкость, с которой наши ученые мужи ухватились за эту «подсказку», даже не удосужившись призадуматься над тем, с той ли стороны они за нее схватились.

Можно понять Даля и Фасмера, которые не были признанными специалистами в части переводов древнерусской литературы, но как признанным переводчикам с академического Олимпа не удается за деревьями не увидеть леса, простите, уважаемый читатель, мне мою тупость, но я не могу этого уразуметь. Для того чтобы быть понятым, видимо, нужно рассмотреть в хронологической последовательности русское литературное наследие.

А в «Повести временных лет», переведенной Д. С. Лихачевым, слово «чехи» появляется как перевод древнерусского слова «чеси».

В том же исполнении в переводе «Поучения Владимира Мономаха» мы встречаем «Чешский лес», что предполагает исходную форму «чехи» в силу чередования согласных, свойственного русскому языку.

В переводах «Слова о погибели Русской земли», выполненных Д.А. Дмитриевым и Ю.К. Бегуновым, слово «чехи» предстает перед нами как перевод слова «чахи».

И, наконец, в современном русском языке живет и здравствует слово «чехи».

Хронологическая цепочка трансформации слова «чехи» в результате сделанных переводов приобретает следующий вид:

чеси — чехи — чахи — чехи,

в котором слово «чахи» представляется инородным телом, что видно, думается, любому человеку, мало-мальски знающему русский язык. Остается также непонятным то, с какой легкостью, вопреки исторической правде, переводчики «Слова о погибели Русской земли» поселяют своих «чехов» между Польшей и Литвой, ведь именно там жили «чахи», по мнению автора «Слова», который, перечисляя народы, жившие окрест Русской земли, начинает это перечисление от северо-западного побережья Черного моря и следует далее «по ходу часовой стрелки», располагая чахов и ятвязей между ляхами и литвой. Примерно в то же историческое время (несколько ранее или позднее, в зависимости от того, что автор «Слова» называл «погибелью земли Русской»), Владимир Мономах, выйдя из Новгорода, достигает «Чешьскаго лhса», пройдя по территории ляхов: «Та после мя Святославъ в Ляхы; ходивъ за Глоговы до Чешьскаго лhса, ходивъ в земли ихъ 4 мhсяци». (В Польшу ходил я за Глоговы до Чешского леса, и ходил в землю их 4 месяца.)

Кроме того, что упомянутыми переводчиками проигнорирован факт отсутствия общих границ Новгородской, Киевской и даже Червонной Руси с Чешскими землями, они еще и умудрились расколоть единство чехов и разместить их по разные стороны от польских земель.

Думается, что теперь вам, уважаемый читатель, понятно мое недоумение по поводу скоропалительного отождествления «чахов» с «чехами».

Естественно, что предлагаемое вышеперечисленное учеными мужами толкование древнерусского слова «чахи» не прикрывает его этимологической наготы, следовательно, возникает необходимость скроить ему новую этимологическую «одежду». Но поскольку этимологам русского языка доныне не удавалось объяснить это слово ни с помощью заимствований на Западе, ни с помощью заимствования на Востоке, то для того, чтобы избежать повторения их пути, нам придется обратиться к отечественному «портному» — русскому языку.

Хорошо известно, что русский язык очень богат диалектами. На русских территориях, граничащих с Белоруссией, существуют диалекты, для которых характерно чоканье и цоканье. В Польше, тоже граничащей с Белоруссией, распространено дзеканье и «пшеканье», за которое русский народ присвоил полякам прозвище — «пшеки». Да простят меня поляки за столь неэтичное напоминание, но, увы… поляк — «мне друг, истина — мне больший друг». Поэтому само географическое расположение земель чахов и ятвязей — между Польшей и Литвой на границе с цокающей и чокающей Русью, не может способствовать тому, чтобы эти земли говорили на южнорусском или ином территориально удаленном от них диалекте русского языка. Население этих земель исторически обречено на то, чтобы если уж не дзекать, пшекать, цокать или чокать, то уж, по крайней мере, «чакать», что до сих и делают потомки чахов и ятвягов — белорусы. Видимо, их разговорная речь ранее еще больше отличалась чаканием, что придавало этому языку своеобразный колорит, который сохранился и до наших дней. Да и слава богу! — а то наши закоренелые «западники» уже было совсем украли предков у современных белорусов, отнеся чахов к чехам, а ятвягов к литовцам, несмотря на то что автор «Слова о погибели Русской земли» достаточно четко разделяют ятвягов и литву, не смешивая эти два народа.

Вышесказанное побуждает считать, что чахи (или чаки) и ятвязи (или ятвяги) во времена, современные автору «О погибели Русской земли», и ранее (поскольку автор «Слова» обращается к прошедшим временам) проживали на территории Белой Руси и являлись двумя основными народами, участвовавшими в формировании единого белорусского народа, в отличие от чехов, которые, кстати сказать, и не претендуют на эту роль.

Что же касается свидетельства «Повести временных лет» о том, что Святополк якобы бежал в польские земли и бесславно расстался с жизнью «между Ляхы и Чахы», то оно вполне может соответствовать действительности, поскольку погибнуть в непроходимых болотах, разделяющих земли чахов (белорусов) и ляхов (поляков), немудрено, особенно тому, кто не знает броду. Предположить подобную гибель между земляками чехов и поляков, зная географию, мудрено, — ландшафт к этому не располагает, тем более что князья в одиночку не бегали.

Думается, что мы подошли к пониманию и изначального значения фразеологизма «между чахи и ляхи». Погибнуть, оказаться, провести время «между чахи и ляху» изначально означало только одно — «увязнуть или утонуть в болоте». Разница лишь в том, насколько далеко вы в это болото залезли.

Кононенко М. Тайна русских букв. Мифологическая этимология. Цитируется по изд.: Журнал «Слово», 2002.