Гринблат М.Я. Кривичи и полочане: территория расселения

К северу и северо-востоку от очерченной территории дреговичей, примыкая к ней, лежали земли западно-двинских и днепровских кривичей, составлявших вместе с верхневолжскими кривичами одно из наиболее северных (после новгородских словен) славянских летописных племен.

Летопись помещает кривичей сидящими «на верх Волги, и на верх Двины, и на верх Днепра» 3. Кривичей знает и Константин Багрянородный (X век), упоминающий их наряду с другими славянскими племенами Поднепровья  4.

____

3. «Повесть временных лет», ч. I, стр. 13.

4. Конст. Багрянородный. Об управлении государством, ГЛ. 9. «Известия ГАИМК». Д., 1934, вып. 91.

[092]

Кривичи были одним из самых крупных племенных объединений восточных славян. Этноним «кривичи» понимается в смысле кровно родственных, близких по происхождению.

Ранними археологическими памятниками кривичей являются длинные курганы — валообразные или овальные погребальные насыпи, содержащие внутри несколько трупосожжений (5—10 и более). Длина таких насыпей возрастала с каждым новым захоронением и иногда достигала более 50 метров. Длинные курганы в качестве погребальных сооружений кривичей в IX веке сменили круглые курганы с одиночными погребениями (трупосожжениями, а затем трупоположениями).

Принадлежность этих памятников кривичам была установлена уже А. А. Спицыным  1. Основанием послужило соответствие ареала длинных курганов данным летописи о расселении кривичей. Распространение длинных кривичских курганов охватывает территории верхнего течения Днепра, верхнего и среднего течений Западной Двины, спускаясь на юг, к верховьям Березины, и поднимаясь на север, к верхней Ловати, бассейну реки Великой, к восточному побережью Псковского озера и бассейну верхневоложских озер  2. Они известны также в Верхнем Понеманье. Область кривичей последующим ходом истории оказалась в пределах этнических территорий двух родственных и соседних народностей — русской и белорусской. После обособления отдельных частей древнерусской народности потомки кривичей оказались

____

1. А. А. Спицын. Удлиненные и длинные русские курганы. Зап. Отделения русской и славянской археологии Русского археологического общества, т. V, 1903, вып. I, стр. 196—202.

2. П. Н. Третьяков. Восточнославянские племена; стр. 234.

[093]

вовлеченными в два этногонических процесса, явившись общими предками русских и белорусов.

Поэтому для изучения этнической истории белорусов важно выяснение вопроса о локальных группах кривичей и о том, потомки каких кривичей вошли в состав белорусской народности. Здесь на помощь исследователю белорусского этногенеза приходят археология, данные этнографии и языкознания.

Уже А. А. Спицын различал три группы кривичей — смоленских, полоцких и псковских  1. Н. Н. Чернягин в составленной им карте длинных курганов выделил среди них псковские и смоленские 2. Подробно останавливается на локальных группах кривичей С. А. Тараканова, выделяющая по способу сооружения насыпи, по разновидностям погребального обряда и частично по характеру инвентаря две основные территориальные группы кривичей: псковско-гдовскую и смоленскую, или смоленско-полоцкую 3. Две группы длинных курганов — смоленско-полоцкую и псковскую — и соответственно им две крупные локальные группы кривичей выделил и В. В. Седов 4. Такие же локальные группы выделяются им также по круглым курганам с трупосожжением, а затем и с трупоположени ем, появившимся на территории кривичей в связи с распространением христианства 5.

Следует отметить, что уже круглые курганы с трупосожжением и трупоположением с ритуальными кострищами в основании курганной насыпи не являются этниче-

____

1. А. А. Спицын. Расселение древнерусских племен, стр. 311.

2. П. Н. Чернягин. Длинные курганы и сопки. Материалы и исследования по археологии СССР, т. 6. М.—Л., 1941, стр. 94—134.

3. «Советская археология», XIX, 1954, стр. 98.

4. В. В. Седов. Кривичи и словене. Автореферат канд. дисс. М., 1954.

5. Там же, стр. 5—6.

[094]

ски определяющими исключительно для смоленско-полоцких кривичей. Они были характерны также для дреговичей и радимичей 1. Это свидетельствует о том, что в период формирования и существования единой древнерусской народности в погребальных обрядах восточнославянских племен постепенно стирались местные особенности и создавалась культурная общность. Еще более отчетливо о тесных культурных связях между племенами свидетельствуют курганы с погребением в основании без кострища и без зольно-угольной прослойки и пришедшие им на смену курганы с погребением в грунтовой яме под насыпью, распространенные на всей территории восточных славян и являющиеся, таким образом, общевосточно-славянскими погребальными памятниками с единым древнерусским обрядом.

Что касается курганов, лишенных локальных черт погребального обряда — одного из важных этнических признаков, то для таких курганов существенным этнически определяющим фактором остается инвентарь, в первую очередь типы женских украшений, проявивших особую консервативность в сохранении племенных различий. Для кривичей в отличие от других летописных восточнославянских племен, как известно, характерны браслетообразные височные кольца с завязанными концами, представленные несколькими локальными типами.

Здесь следует зафиксировать лишь то, что, по археологическим данным, летописные кривичи составляли две крупные территориальные группы: смоленских и псковских кривичей. Расселенные на двух смежных территориях, группы эти различались между собой особенностями

___

1. В. В. Седов. Кривичи и словене. Автореферат канд. дисс. М., 1954, стр. 8.

[095]

погребального обряда и инвентаря, которые прослеживаются по всему генетическому ряду типов курганов, последовательно сменявших друг друга, начиная от-древнейших длинных курганов с трупосожжением и кончая более поздними круглыми курганами с трупоположением.

При дальнейшем археологическом изучении Белоруссии было обращено внимание на длинные и удлиненные курганы, известные также в Понеманье, в ряде пунктов по обоим берегам верхнего Немана, по его притокам Гавье, Дзитве, Лебеде, Молчади, Щаре и др. Памятники этого типа встречаются также в бассейне Западного Буга 1.

Было установлено, что длинные и удлиненные курганы Верхнего Понеманья аналогичны погребальным памятникам в бассейне Днепра, верхней Волги и Западной Двины, то есть основной территории их распространения, о которой говорилось выше.

Факт обнаружения длинных и удлиненных курганов в составе курганных групп, сосредоточенных в области Верхнего Понеманья и Побужья, дал повод В. В. Седову выдвинуть оригинальную гипотезу о путях движения кривичей.

В специальной работе, посвященной кривичам, В. В. Седов еще раз рассмотрел этническую принадлежность населения, оставившего длинные курганы, подтвердив, что оно бесспорно было кривичским  2. В этой же работе автором было высказано предположение, что племя кривичей переселилось на Псковщину — в бассейн р. Великой, на побережье Псковского озера и верховье Западной Двины — из района Принеманья и Бугско-Висленского междуречья  3.

____

1. Ф. Д. Гуревич. Длинные и удлиненные курганы Западной Белоруссии. Краткие сообщения ИИМК, вып. 72. М., 1958.

2. «Советская археология», 1960, № 1, стр. 48, 49.

3. Там же, стр. 58, 59.

[096]

В. В. Седов решительно отрицает возможность про-движения кривичей на север через Верхнее Поднепровье, в котором вплоть до последней четверти I тысячелетия н. э. якобы не обнаружено движения населения  1. Так вслед за полузабытой и почти никем уже всерьез не принимаемой теорией «ляшского» происхождения радимичей и вятичей родилась новая теория того же происхождения кривичей.

В пользу своей гипотезы о движении с юго-запада древнейших псковских кривичей, впоследствии колонизовавших Смоленское Поднепровье и Полоцкое Подвинье, В. В. Седов, помимо основного довода о тождестве погребальных памятников Понеманья и Псковщины, приводит и некоторые другие соображения. И все же согласиться с его предположением о юго-западном происхождении кривичей трудно.

Неудивительно, что гипотеза В. В. Седова сразу встретила ряд серьезных возражений у археологов. Так, Ф. Д. Гуревич указала на то, что курганы, о которых идет речь, являются более поздними памятниками, чем древнейшие длинные курганы Псковщины, поэтому предположение о движении славянских племен, оставивших длинные курганы, с юго-запада — «не соответствует имеющемуся фактическому материалу»  2.

Предположение В. В. Седова подвергла обстоятельной критике польский археолог Кристина Мусянович 3. Прежде всего она решительно отклонила версию о длинных и удлиненных курганах, обнаруженных якобы в междуречье Буга и Вислы. На эти курганы ссылалась в своей работе Ф. Д. Гуревич, их имел в виду и В. В. Седов,

_____

1. «Советская археология», 1960, № 1, стр. 54.

2. Ф. Д. Гуревич. Древности Белорусского Понеманья. М.—Л., 1962, стр. 75.

3. См.: Rocznik Bialostocki, III, 1962, стр. 462—466.

[097]

строя свои предположения о движении кривичей. По утверждению К. Мусянович, в междуречье Вислы и Буга длинные или удлиненные курганы «совершенно неизвестны» (nie sa zupelnie znane) 1. В Западной Белоруссии длинные курганы действительно имеются, но они не могут служить основанием для того, чтобы считать ее исходным пунктом движения кривичей на север.

К. Мусянович считает гипотезу В. В. Седова искусственно сконструированной, не подкрепленной материалом. Она пишет: «Вслед за непризнанием существования длинных курганов в «междуречье» Вислы и Буга следует отклонить также гипотезу автора о передвижении псковских кривичей к бассейну реки Великой из польских территорий и из центров, расположенных над Верхним Нема-ном»  2. Мы согласны с критическими замечаниями польского археолога.

К этому следует добавить один существенный момент: если бы действительно имел место «исход» кривичей из Польши или Побужья, то неминуемо должны были обнаружиться хотя бы слабые следы «юго-западных» элементов в культуре кривичей и позднейших псковичей. А этого нет. Ссылка на сходные черты в древнепсковском диалекте и польских говорах прибавляет мало устойчивости довольно шаткой гипотезе. Тем более, что объяснения, данные этому явлению А. А. Шахматовым и А. К. Соболевским, являются в значительной мере спорными. Некоторые специфические черты древнепсковского говора, в том числе и цоканье, о котором В. В. Седов почему-то не упоминает, могли возникнуть под влиянием соседних финских племен.

Большинство советских историков признает, что кривичи и словене появились в местах их древнего обитания

____

1. Rocznik Bialostocki, III, 1962, стр. 465.

2. Там же.

[098]

в результате постепенного движения славян на север из Среднего Поднепровья. К известным доводам в пользу положения о «днепровском» пути движения северных восточнославянских племен на север мы хотели бы добавить довод, до сих пор не использованный исторической наукой. На первый взгляд он может показаться не заслуживающим внимания, в действительности же довод этот является весьма показательным. Это — данные антропонимии. Мы имеем в виду распространение в Белоруссии фамилий, образованных с помощью суффикса -енка или -энка, -анка (Анцiпенка, Бандарэнка, Васiленка, Кананенка, Марчанка, Ларчанка, Цiшчанка и т. п.).

Следует отметить, что, несмотря на сравнительно позднее появление официальных фамилий у основной массы крестьянства, они имеют глубокие корни в истории народа, в его быту и культуре. Особенно это относится к суффиксам, весьма древним элементам языка. Многие суффиксы, в частности суффикс -енка, до того как они стали антропонимичными, фамильными формантами, выполняли иные функции в языке, подчеркивая в слове оттенок уменьшительный, ласкательный. Украинский языковед О. Б. Ткаченко считает, что суффикс -енк-о существовал уже в общевосточнославянский период 1. Все это и позволяет говорить о важности использования материалов антропонимии в этногонических исследованиях.

Считалось, что родовые имена-фамилии с суффиксом -енко свойственны украинской этнической среде. Между тем они довольно часто встречаются и у белорусов. Здесь важно обратить внимание на географическое распространение этого типа фамилий. На Украине фамилии этого

____

1. См.: О. Б. Ткаченко. Украiнськi прiзвища з суфiксом -енко та спорiдненi утворення. (Питання походження). Слов'янське мовознавство, т. II. Киiв, 1958.

[099]

типа характерны главным образом для среднеднепровских говоров и распространены особенно в Полтавской области, а также в Кировоградской, Киевской, Черниговской, Черкасской областях 1. Широкая полоса распространения фамилий с суффиксом -енко на Украине продолжается на значительной части Белоруссии, образуя сплошной единый массив. Область преимущественного распространения фамилий на -енка, -энка, -анка охватывает юго-восточный угол БССР по линии Ельск — Мозырь — Речица — Гомель, а также все левобережье Днепра (восточные районы Гомелыцины и Могилевщины), северо-восточные районы Витебской области (наибольшая концентрация) и правобережье Западной Двины, оканчиваясь западнее Полоцка 2.

В крайних восточных и северных районах Белоруссии, распространяясь далее на широкой территории Смоленской и Псковской областей, известны производные от тех же фамилий с суффиксом -енка и флексией -ў (-в) — Андрэенкаў, Барысенкаў, Ермачэнкаў, Семчанкаў, Артеменков, Беленащенков, Рыленков и др.

Таким образом, область распространения фамилий с древним суффиксом -енко (-енка) тянется сплошной, непрерываемой полосой из Среднего Поднепровья по верхнему течению Днепра и вниз по Западной Двине, включая район Полоцка. Фамилии с тем же суффиксом и флексией –в (-ў) появившейся, вероятно, позднее под русским влиянием, широко распространены также в Смоленщине

____

1. Ю. К. Редько. Основнi словотворчi типи сучасних украiньских прiзвищ у порiвняннi з iншими слов'янськими. Фiлологiчний збiрник. Киiв, 1958, стр. 123.

2. М. Я. Грынблат. Анамастыка як крынiца вывучэння гiсторыi i этнаграфii беларускага народа, стр. 5, 6; М. В. Бiрыла. Беларускiя антрапанiмiчныя назвы ў ix адносiнах да антрапанiмiчных назваў iншых славянскiх моў. Мiнск, 1963, стр. 43, карта № 6.

[100]

и Псковщине. Можно ли все это считать случайностью? Ведь не увлекли и не принесли с собой кривичи, «двигаясь» с Побужья в Псковщину, суффикс -ук (-юк), столь распространенный на ляшском пограничье.

Как же появились длинные курганы кривичей в Верхнем Понеманье и Побужье? Предположение о том, что места обнаружения длинных курганов в Западной Белоруссии являются исходным районом, откуда кривичи начали свое движение на север, является необоснованным. Столь же недоказанным является предположение Ф. Д. Гуревич о том, что длинные курганы были погребальными памятниками, присущими не только кривичам, а могли принадлежать и дреговичам 1.

Нам представляется более вероятным предположить, что длинные курганы в Западной Белоруссии были оставлены на древней дреговичской земле населением отдельных колоний кривичей, выдвинувшихся из своей племенной территории на юго-запад. Известным основанием для такого предположения могут служить материалы топонимии, в частности топонимы, возникшие из этнонимов «кривичи» и «полочане».

Пользуясь этнической топонимией в историко-этногонических исследованиях следует неизменно исходить из того положения, что подобные топонимы обычно возникали на иноплеменной или инонациональной территории. Тем самым они практически подчеркивали отличия жителей данного селения от окружающего коренного населения. Топоним, содержащий название какого-либо племени или народности, не мог появиться в области сплошного расселения своей же этнической общности. Это противоречило бы простой логике вещей.

____

1. Ф. Д. Гуревич. Древности Белорусского Полесья, стр. 75.

[101]

Известные в Белоруссии топонимы, сохранившие племенное название кривичей, могут свидетельствовать лишь о существовании в древности отдельных кривичских колоний (поселений) на чужой племенной территории, но отнюдь не определяют границы собственной области расселения этого племенного объединения. В частности, географическое распространение поселений, носящих названия с этнонимической основой «кривичи», говорит о возникновении отдельных кривичских колоний на дреговичской земле и на территории расселения в прошлом литовских племен или чересполосно с ними. Топонимы эти следующие: Крывiчы — в Глубокском, Докшицком, Мядельском, Вилейском, Молодечненском, Ивьевском, Слонимском, Слуцком, Любанском и Пинском районах; Крывiчаны в Докшицком районе; Крэва и Закрэўе — в Сморгонском районе; Крэйванцы — в Ошмянском районе; Крэвалоск — в Ошмянском повете (1657). Здесь кстати заметить, что латыши в своем языке сохранили имя своих ближайших древних соседей кривичей — крево, которым и поныне продолжают называть русских (krievs — русский, krieviete — русская).

Мы привели топонимы, наиболее бесспорные в отношении их происхождения от этнонима кривичей, отказавшись от таких географических названий, в которых имеется лишь внешняя, кажущаяся связь с кривичами.

Характерно, что географические названия с этнонимом кривичей совершенно отсутствуют на всем северо-востоке и севере Белоруссии, то есть на их основной племенной территории. И это вполне закономерно, как об этом уже говорилось.

Об отдельных поселениях полочан на северо-западной окраине дреговичской земли говорят названия деревень Палачаны и Палачанка в Молодечненском районе Минской области.

[102]

В состав белорусской народности вошли потомки смоленской, или смоленско-полоцкой группы кривичей, за исключением ее крайней северо-восточной части, примыкавшей к Верхней Волге. Вместе с верхневолжскими кривичами псковской группы, словенами и вятичами она была вовлечена в процесс образования великорусской народности.

Смоленско-полоцкие кривичи известны в литературе также под именем днепровских и западно-двинских кривичей, иногда их называют западной ветвью кривичей.

Участие потомков смоленско-полоцких кривичей в образовании белорусской народности в качестве одного из ее компонентов устанавливается не только областью их расселения, составившей часть позднейшей этнической территории белорусов. Это выясняется и по некоторым чертам говора и культуры, наиболее характерным для территории, которую в прошлом населяла эта группа древних кривичей.

По лингвистическим данным, участие потомков смоленской группы кривичей в этногенезе белорусов может быть подтверждено фактом распространения говоров белорусского языка как в настоящее время, так и в недалеком прошлом на всем пространстве их древнего обитания.

По диалектологической карте, составленной Н. Н. Дурново, Н. Н. Соколовым и Д. К. Ушаковым по данным начала XX века, северная граница белорусских говоров, не считая говоров, переходных от белорусских к великорусским, очерчивалась следующим образом.

От Иллукста, западнее Двинска, линия северной границы белорусских говоров шла на северо-восток, оставляя к западу Люцин, а далее на восток, включая в область распространения белорусских говоров Себежский, Невельский и Велижский уезды Витебской губернии,

[103]

верхнее течение Западной Двины, кроме ее верховья, и все верхнее течение Днепра с Вельским, Поречским, Духовщинским и Дорогобужским уездами Смоленской губернии 1. Примерно так же очерчивал северные пределы белорусского языка и акад. Е. Ф. Карский на несколько ранее составленной им этнографической карте. На обеих картах северная граница белорусских говоров примерно совпадала с северными пределами распространения кривичских погребальных памятников смоленской группы.

Распространение на бывшей земле смоленско-полоцких кривичей говоров, не содержащих как основные черты белорусского языка, так и его северные диалектные особенности, подтвердили и позднейшие исследования. П. Бузук, изучавший в 20-х годах говоры бывших Невельского и Велижского уездов, характеризовал их как белорусские в своей основе. На всем пространстве Невельщины он отметил дзеканье и цеканье, которые там «держатся очень крепко» и заходят далеко в Псковщину, сохранение ы перед йотированными гласными (мыецца, выець), замена старых звукосочетаний ръ, лъ на ры, лы (крывавый, яблыкi), переход л в ў, фрикативное г и др. 2.

Бесспорно принадлежащими к белорусскому языку П. Бузук считал говоры южных и западных волостей Невельского уезда (Чернецовской, Ново-Хованской, Володарской)  3. В говорах остальных волостей Невельщины при их белорусской основе уже заметны были черты русского языка, усиливающиеся в северных волостях. Характерны приведенные П. Бузуком слова крестьянки д. Три-

_____

1. Опыт диалектологической карты - русского языка в Европе. Труды Московской диалектологической комиссии, вып. 5. М., 1915.

2. П. Бузук. Да характарыстыкi паўночна-беларускiх дыялектаў. Гутаркi Невельскага i Вялiскага паветаў. Мiнск, 1926, стр. 5—6.

3. Там же, стр. 4.

[104]

халево из северной части Невельщины относительно говора своей деревни: «Нас называюць пылякамi, калi паездзiм за Вялiкiя Лукi, а за Неўлем смяюцца з нас ужо за тое, што мы больш выварачуем пы-расiйску» 1.

Отмеченные особенности в основном характеризуют и говоры бывшего Велижского уезда. В целом говоры бывших Невельского и Велижского уездов лишь 3—4 признаками, главным образом морфологическими (на парогi, у руке, быў на вайны), отличаются от более южных говоров белорусского языка 2.

С невельско-велижскими говорами безошибочно можно объединить и говоры бывшего Себежского уезда, имеющие те же белорусские черты. Это хорошо видно, например, по произведениям устного народного творчества, тщательно записанным в Себежском уезде в конце XIX века 3.

О границе распространения белорусских говоров на территории бывшей Смоленской губернии, помимо названных карт, свидетельствуют другие источники. В рукописном фонде акад. П. И. Кеппена имеются материалы о расселении белорусского и великорусского населения в губернии в начале второй половины XIX века и среди них небольшая рукопись «Пределы белорусской народности в Смоленской губернии», присланная в 1851 г. губернским чиновником Я. А. Соловьевым, местным краеведом, изучавшим язык и этнический состав. На основе личных наблюдений он считал бесспорно великорусскими уезды

_____

1. П. Бузук. Да характарыстыкi паўночна-беларускiх дыялектаў. Гутаркi Невельскага i Вялiскага паветаў. Мiнск, 1926, стр. 13.

2. Там же, стр. 11—13.

3. См.: П. Ф. Альхимович. Сборник белорусских народных легенд, былин, песен с описанием некоторых обрядов, обычаев, праздников и игрищ крестьян Себежского уезда Витебской губернии 1882—1890. Архив Географического общества СССР, разр. V, № 7, (АГО).

[105]

Сычевский, Вяземский, Юхновский, Гжатский, то есть северно-восточную часть Смоленщины; переходным, но с преобладанием «белорусского характера» — уезд Вельский; все же остальные уезды Смоленской губернии (Поречский, Духовщинский, Смоленский, Краснянский, Дорогобужский, Ельнинский и Рославльский) он безоговорочно относил к белорусским 1. Совпадая в основном с показаниями диалектологической карты 1915 г., наблюдения Соловьева включали в область белорусских говоров также Ельнинский уезд и северо-восточную часть Рославльского уезда.

Белорусскими по своей основе считал говоры Смоленщины также известный диалектолог П. А. Расторгуев 2. Изучая смоленские говоры в конце 20-х — начале 30-х годов, Расторгуев отметил, что «можно говорить о развитии говоров по пути утраты их исконных белорусских черт и замене их русскими»  3.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что на территории, в далеком прошлом занятой смоленско-полоцкой группой кривичей, господствуют или господствовали говоры, своими основными чертами принадлежащие белорусскому языку. Об участии потомков смоленско- полоцких кривичей в формировании белорусской народности можно говорить поэтому не только учитывая территорию их расселения, но и на основании данных языка, генетически связанных, как можно предположить, с кривичскими племенными диалектами.

Наиболее характерные черты диалекта смоленско-полоцких кривичей отметил академик А. И. Соболевский. На ос-

____

1. АГО, ф. 2, № 191, л. 2.

2. П. А. Расторгуев. Говоры на территории Смоленщины. М., 1960.

3. Там же, стр. 181.

[106]

нове изучения письменных памятников XIII — XV веков (договоров смоленских князей с Ригой и Готским берегом, грамот) он выделил в качестве основных особенностей древнего «смоленско-полоцкого говора» взаимную мену ц и ч и переход в в у (при Романовицi, немечь, купьчь; у Ризе, у Русе)  1. Первая черта сближает говор смоленско-полоцких кривичей с говорами новгородских словен и псковских кривичей, а вторая — с говором дреговичей. На этом основании Соболевский приходит к заключению, что «по своим главным чертам... древний смоленско-полоцкий говор был промежуточным звеном между говорами северных кривичей, с одной стороны, и дреговичей — с другой»  2. Далее мы увидим, что языковые и этнокультурные связи полоцких кривичей с дреговичами были значительно более разносторонними.

К особенностям смоленско-полоцкого говора более позднего происхождения, свойственным уже говорам белорусским и южно-великорусским, Соболевский относит также различные явления аканья. Они встречаются в письменных памятниках начиная с XIII века, но особого развития достигают в начале XV века.

Из других особенностей древнего смоленско-полоцкого диалекта, известных только белорусским говорам, Соболевский выделил: отвердение р (Дрысы, серебрыны); замену с в предлоге съ через з, изъ (з абою сторон); и в словах всих, всим 3. Однако не все основные признаки им были отмечены. Перечень этот можно пополнить такими существенными чертами, как форма глаголов в третьем

___

1. А. Соболевский. Смоленско-полоцкий говор в XIII— XV вв. «Русский филологический вестник», т. XV. Варшава, 1886, № 1, стр. 7.

2. Там же, стр. 21.

3. Там же, стр. 22.

[107]

лице единственного числа с окончанием -ць (iдзець, бiрэць, мелiць), а также мягкое произношение р; смешение форм дательного и творительного падежей множественного числа существительных и некоторых определений (аралi сахам, з нам, з вам), полное окончание -ый, -ий, и особенно -эй, -ей, в прилагательных мужского рода единственного числа (зiлёный, дарагiй, маладэй, бальшэй, крiвей). Наконец, следует еще добавить г фрикативный, пришедший, вероятно, с юга, через дреговичей, и заменивший первоначальный здесь г взрывной.

Все эти особенности, как общие языку белорусской народности, так и местные, присущи белорусским говорам, распространенным на землях древних смоленско-полоцких кривичей.

Особенности смоленско-полоцкого диалекта, отмечает Соболевский, «можно слышать в тех говорах, которые обыкновенно с полным основанием причисляются к белорусским и которые имеют, сверх главных особенностей белорусского наречия, также мену ц и ч» 1. Наиболее характерным в этом отношении он считал говор Себежского уезда и говоры, сходные с ним.

Можно привести и данные этнографии, которые говорят о культурной общности бывших земель смоленско- полоцких кривичей с остальной территорией Белоруссии и в то же время обнаруживают областные различия в культуре и быте, восходящие, возможно, к племенным особенностям. Из черт, характеризующих культурную общность древних земель смоленско-полоцких кривичей с остальной территорией Белоруссии, укажем лишь некоторые  2.

_____

1. А. Соболевский. Смоленско-полоцкий говор в XIII— XV вв., стр. 23.

2. Преимущественно по материалам этнографических экспедиций АН БССР 1954—1955 гг.

[108]

В особенностях крестьянского жилища: общий для великорусов и белорусов тип срубного жилища из круглых неотесанных бревен, но с характерным белорусским вертикальным планом, в котором нижний венец укладывался прямо или на камни под углами, жилище не имело фундамента и подпольных венцов, а значит и подполья. Характерное для белорусов расположение печи в хате в правом или левом углу от входа в жилище, устьем повернутой к входу;

в традиционной одежде: распространение белорусского комплекса женской крестьянской одежды с домотканной, преимущественно полосатой юбкой-аидараком и полотенчатого женского головного убора — наметки;

характерное для белорусов прямое коромысло для переноски ведер с водой. Лишь на северо-восточной окраине территории появляется полувыгнутое коромысло, приближающееся к коромыслу великорусского типа — дугообразному, лучковатому;

в древней обрядности, календарной и семейно-бытовой: распространение волочебного и купальского ритуалов, крестинного обряда с раздачей «бабшай кашы», ряда черт белорусской свадебной обрядности.

Общебелорусские черты обнаруживаются и в других сторонах материальной и духовной культуры — в пище, домашней утвари, хозяйственных постройках, транспортных средствах, промыслах и домашних производствах, в фольклоре, орнаменте, народной терминологии и т. п.

Из областных особенностей культуры и быта, наиболее характерных для территории, которую в прошлом занимали смоленско-полоцкие кривичи, можно отметить следующие:

соху для конской упряжки с двумя симметрично поставленными «лемяшамi» и перекладным отвалом — «палiцай». Южная граница распространения этой сохи

[109]

проходила приблизительно по линии Поставы — Лепель — Холопеничи — Орша;

на севере область распространения этого Типа пахотного орудия выходила далеко за пределы Белоруссии на этническую территорию русских;

особые приспособления и сооружения для воздушной сушки снопов, гороха, трав, картофельной ботвы. Это так называемые «друкi» — вертикально поставленные стволы с коротко обрубленными сучьями. Чаще такие «друкi», установленные через известные промежутки в ряд или составленные конусом, соединяются поперечными жердями и известны под названием «астроўкi», «астрыўкi, или «шаром». Этот тип сооружений для воздушной сушки снопов и трав отличается от сооружений для этой же цели, распространенных в центральной и южной Белоруссии и называемых «азяроды», «зароды», «пераплоты» или «пярэплаты». Граница между этими двумя типами сушильных сооружений проходит приблизительно по линии Островец — Вилейка — Толочин, которая в основном совпадает с южной границей распространения сохи с перекладывающимся отвалом;

особый тип застройки крестьянской усадьбы «замётам», замкнутый со всех сторон четырехугольник, в котором все промежутки между постройками высоко загорожены горизонтально заложенными в «шулы» бревнами. Этот способ огораживания и сама ограда собственно и называется «замётам»  1. Наиболее южные пункты распространения двора «замётам» в пределах Минской области зафиксированы в Мядельском районе (д. Сырмеж, Балаши), в пределах Витебской области — в Толочинском районе (д. Славени). Подобный тип двора известен также на

_____

1.  От «заметывать», то есть забрасывать в «шулы».

[110]

востоке Белоруссии — в Могилевской и частично в Гомельской областях, на бывшей земле радимичей, где наряду с названием «замёт» существует и другое название — «двор кругалём»;

характерная принадлежность одежды, распространенная до конца XIX — начала XX века на Витебщине, Смоленщине и северной части Могилевщины. Это так называемая «насоў» — верхняя одежда из домотканного полотна простого покроя (с прямой спиной), одинакового для мужчин и женщин. Одевался насов поверх одежды, вместо свитки.

Некоторые черты специфичны для территории древних смоленско-полоцких кривичей и в области духовной культуры. Так, на севере Белоруссии не известен обычай щедрования и слабо развит обычай колядования вообще, широко распространенные в центральной части и особенно на юге Белоруссии. С другой стороны, на севере значительно полнее и ярче была представлена масленичная обрядность, сохранившая ряд общерусских черт — катание с гор, сжигание соломенного чучела масленицы и т. п. 1

Имеются некоторые различия и в песенных формах, например в напевах купальских песен, которые на севере Белоруссии отличаются от общих белорусских типов 2.

Отмеченные местные особенности в некоторых сторонах материальной и духовной культуры севера и северо-востока Белоруссии могут служить известным подтверждением наличия среди летописных кривичей локальной

____

1. См.: Ал. Шлюбскi. Матэрыялы да вывучэння фальклору i мовы Вiцебшчыны, ч. I. Мiнск, 1927, стр. 60—61.

2. К. Квитка. Об областях распространения некоторых типов белорусских календарных и свадебных песен. В сб.: Белорусские народные песни. М.—Л., 1941, стр. 127.

[111]

смоленско-полоцкой группы, выделяемой прежде всего на основании данных археологии и языкознания. Но и эта группа не была вполне однородной. Внутри обширной смоленско-полоцкой группы кривичей обнаруживаются следы территориально-этнических подразделений.

В специальной литературе смоленско-полоцкую группу кривичей обычно подразделяют на кривичей смоленских и кривичей полоцких, или полочан. Притом к полочанам причисляют также кривичей, населявших витебское течение Западной Двины, поэтому смоленских кривичей иногда называют днепровскими, а полоцких — западно-двинскими. Такое деление нельзя признать правильным, оно не совсем совпадает с действительным распространением локальных особенностей в языке и культуре, на основании которых, собственно, используя данные археологии, и могут быть выявлены среди смоленско-полоцких кривичей известные подразделения — ветви. Принятое деление нуждается в уточнении.

В связи с этим следует остановиться на вопросе о полочанах, упоминаемых летописью. Основываясь на этно-географическом обзоре, данном в «Повести временных лет», в которой летописец среди древнерусских племен назвал и полочан 1,  некоторые ученые сочли возможным считать полочан отдельным восточнославянским племенем, таким же, как кривичи, дреговичи, поляне и др. Такого же мнения еще сравнительно недавно придерживались и некоторые белорусские историки 2. В настоящее время взгляд на полочан как на отдельное племя можно считать устарелым. В той же летописи под 862 годом сообщается, что «перьвии насельници в Новегороде сло-

___

1. Повесть временных лет, ч. I, стр. 11.

2. А. П. Пьянков. Происхождение белорусского народа, стр. 9, 13; История БССР, вып. I. Минск, 1946, стр. 112, 113.

[112]

вене, в Полотьски кривичи, в Ростове меря, в Белеозере весь, в Муроме мурома»  1. Князей полоцких летопись называет «кривическими» 2. Из этого следует, что жителями Полоцка и его пригородов были кривичи, а прозваны они были полочанами «речьки ради» Полоты, впадающей в Западную Двину. От Полоты получил свое имя и сам город Полоцк, расположенный у ее устья.

П. Н. Третьяков правильно полагает, что название полочан не было названием племенным, а относится к новому, территориальному делению населения древней Руси 3. Однако нельзя согласиться с тем, что полочанами называли «жителей Полоцка и его земли» 4. В состав Полоцкой земли входили также северные земли дреговичей, а на востоке, мы полагаем, ее пределы охватили часть территории смоленских кривичей (в междуречье Западной Двины и Днепра). Летопись дает ясное указание: полочанами назывались те, которые сидели на Двине в районе Полоты, давшей им имя. Это имя могло выйти за пределы первоначального обитания полочан и распространиться в направлении их дальнейшего движения и только. Таким образом, название полочан следует относить к населению более ограниченной территории, чем предполагает П. Н. Третьяков и некоторые другие исследователи.

Происхождение и расселение полочан в связи с интересующим нас вопросом о подразделениях внутри смоленско-полоцких кривичей выясняется прежде всего в свете данных археологии. Последние исследуются в трудах В. В. Седова. Вопрос о полочанах освещается также в

_____

1. Повесть временных лет, ч. I, стр. 18. (Подчеркнуто нами. — М.Г.).

2. Летопись по Ипатьевскому списку, под 1128, 1140 гг.

3. П. Н. Третьяков. Восточнославянские племена, стр. 222.

4. Там же.

[113]

специальном исследовании Л. В. Алексеева о древней Полоцкой земле 1.

Основной вывод, к которому приводит изучение археологических памятников,— это подтверждение летописного указания о кривичском происхождении полочан — населения района Полоты на среднем течении Западной Двины.

Во второй половине 1 тысячелетия н. э. кривичи значительно расширяют свою территорию. Это был период «бурного расселения кривичей по обширной территории»  2. Шло постепенное освоение новых соседних земель, на которых славянизовалось местное население, отдельные группы славян переселялись и на значительное расстояние 3. Часть смоленских кривичей переселяется на среднее течение Западной Двины, в район Полоты. Эти кривичи, основавшие при впадении Полоты в Двину свой племенной город Полоцк, в дальнейшем именуются летописью полочанами. Таким образом, полочане появились в результате расселения кривичей.

В районе своего нового поселения на среднем течении Западной Двины и особенно при своем дальнейшем про-движении в западном и южном направлениях, то есть в бассейне реки Диены и на Верхней Березине, полочане застали балтийское население. Об этом говорят городища штрихованной керамики, которые по установившемуся в археологии мнению принадлежали древним балтийским племенам. «На территории средней Белоруссии,— указывает археолог А. Г. Митрофанов, — жили племена — создатели и носители культуры штрихованной керамики. Эта культура несет на себе черты полного сходства с культу-

____

1. Л. В. Алексеев. Полоцкая земля. М., 1966.

2. В. В. Седов. Кривичи и словене, стр. 5.

3. Там же, стр. 13.

[114]

рой восточно-литовских памятников, что дает возможность говорить о большом этническом родстве населения, обитавшего в эпоху раннего железного века на территории современной Литвы, и населения, жившего на территории средней Белоруссии» 1.

В. В. Седов и Л. В. Алексеев связывают образование полочан как особой группы смоленских кривичей с процессом ассимиляции ими местного балтийского населения. Это якобы определило особый путь развития западной части смоленских кривичей и привело к появлению у нее тех особенностей культуры, которые отличают полочан от остальных смоленских кривичей 2.

Подобный взгляд на полочан высказал и Л. В. Алексеев. Он приходит к выводу: «Ассимилировав некоторые племена балтов..., полочане, по-видимому, впитали некоторые черты их материальной культуры и языка, которые постепенно видоизменяясь и дали... особенности локальных вариантов белорусской этнографии и диалектологии...» 3.

Со взглядами на происхождение полочан, высказанными В. В. Седовым и Л. В. Алексеевым, полностью нельзя согласиться. Установленным можно считать факт кривичского происхождения полочан. Это известно из летописи и подтверждается данными археологии.

Обоснованным является также выделение полочан в отдельную ветвь смоленских кривичей. Об этом опять- таки свидетельствуют прежде всего данные археологии, позволяющие выявить у полоцких кривичей-полочан

____

1. А. Г. Митрофанов. К истории населения средней Белоруссии в эпоху раннего железа. Автореферат канд. дисс. Л., 1955, стр. 10.

2. В. В. Седов. Кривичи и словене, стр. 11, 15.

3. Л. В. Алексеев. Полоцкая земля, стр. 60—61.

[115]

некоторые черты, отличающие их, правда не весьма значительно, от кривичей смоленских 1.

Как особую группу смоленских кривичей-полочан выделяют и некоторые культурные особенности, а главным образом диалектные различия, о которых будет сказано ниже.

Правильным следует также признать положение о том, что славянские племена, расширяя свою территорию, ассимилировали местное население, носителей культуры штрихованной керамики. Славянизация балтийских племен, обитавших в древности на северо-западе и в средней полосе нынешней территории Белоруссии, является фактом, общепризнанным в исторической науке 2.

Нельзя лишь согласиться с выводами В. В. Седова и Л. В. Алексеева о том, что выделение полочан в особую группу смоленских кривичей связано лишь с ассимиляцией ими местного балтийского населения. Такое понимание причин, по которым произошло обособление полочан и выделение их в отдельную группу смоленских кривичей, представляется нам не совсем правильным.

Та или иная этническая общность (племя, народность), ассимилировавшая другую этническую группу, действительно вбирает в себя некоторые черты ее культуры. Естественно, что и полочане, ассимилировавшие древнейшее летто-литовское население на северо-западе Белоруссии, также могли впитать в себя отдельные черты его культуры и некоторые элементы его языка. Однако это не дает оснований говорить, что именно черты, воспринятые от ассимилированных летто-литовцев, придали

____

1. Л. В. Алексеев. Полоцкая земля, стр. 55.

2. Подробнее о славянизации части литовцев и об их месте в этнической истории белорусов см. в следующем разделе данной работы.

[116]

полочанам тот этнокультурный облик, который отличает их от остальных кривичей. Проблема полочан таким путем решается односторонне. Из поля зрения исследователей ускользнул фактор, сыгравший, на наш взгляд, более значительную роль в формировании культурных и языковых различий полочан, чем та роль, которая приписывается балтийским этническим элементам. Мы имеем в виду связи и взаимообщение полочан с дреговичами, одним из крупнейших племенных объединений восточных славян на территории Белоруссии.

Данные диалектологии, этнографии и частично антропологии обнаруживают на территории расселения полочан при их общей кривичской основе заметные черты дреговичского происхождения. Это заставляет усомниться в правильности утверждения о решающем значении летто- литовских черт в возникновении культурных различий у полочан.

Непосредственное общение полочан с дреговичами обусловливалось прежде всего их территориальной близостью и соседством. Оно стало особенно тесным в последние века I тысячелетия н. э., когда в результате своего продвижения к югу полоцкие кривичи вплотную соприкоснулись с этническим массивом дреговичей. Крайние северные пункты, в которых пока выявлены археологические памятники дреговичей, очерчиваются примерно линией, идущей от Заславля через Логойск, Борисов и далее на восток до реки Друть. К югу от этой линии простиралась сплошная территория дреговичей, к северу от нее начинались поселения полоцких кривичей.

В. 3. Завитневич, например, считал, что поселения дреговичей на севере достигали водораздела Вилии и Березины, с одной стороны, и Западной Двины — с другой, включая города Лукомль и Друцк. Е. Р. Романов в

[117]

вопросе о расселении дреговичей на севере пошел еще дальше, раздвинув их пределы вплоть до районов Полоцка, Диены и Дриссы на Западной Двине. «Основываясь на данных языка, песенного творчества и бытовой обрядности, — говорит Е. Р. Романов, — можно с большей правдоподобностью думать, что дреговичи достигли Западной Двины..., заселили Дриссенский уезд... Продвинулись на запад, где заселили восточную часть Двинского уезда и южную Люцинского» 1.

Нарисованная Е. Р. Романовым картина расселения дреговичей на севере на первый взгляд кажется фантастической, она никак не согласуется с известными науке данными. Романов заблуждается, принимая те или иные черты дреговичей, распространенные на территории полочан, за доказательство обитания там в прошлом самих дреговичей. Но утверждения его интересны в том смысле, что отмечают далекое проникновение дреговичских черт в глубь области полочан, а это обстоятельство, по нашему мнению, сыграло решающую роль в появлении у них различий, выделяющих полочан в особую группу кривичей.

Дреговичские особенности на севере Белоруссии, обнаруживаемые в явлениях «языка, песенного творчества и бытовой обрядности», Романов конкретно не называет, но даже общий вывод, к которому пришел такой крупный знаток быта и языка белорусов, заслуживает внимания.

В другой своей работе Е. Р. Романов разделяет коренное белорусское население севера Белоруссии «по особенностям языка и костюма и по типу» на три груп-

____

1. Е. Раманаў. Гаворкi Магiлеўскае губернi. Запicкi аддзелу гуманiтарных навук, кн. 2. Працы клясы фiлалогii, т. I. Мiнск, 1928, стр. 124—125.

[118]

пы, хотя фактически в основу его деления положены почти только черты говора.

В связи с вопросом о полочанах представляет интерес первая группа белорусского населения, выделяемая согласно классификации Е. Р. Романова. В пределах Витебской губернии он отводит этой группе Лепельский и Дриссенский уезды, южную часть Полоцкого, крайнюю западную часть Витебского и восточные части Двинского, Режицкого и Люцинского уездов; в Могилевской губернии — соседний Сенненский уезд, западные части Оршанского, Горецкого и Могилевского и Чаусский уезд; в Минской губернии почти весь Борисовский и в бывшей Виленской губернии — Дисненский уезды.

На этой территории отмечаются аканье, твердое произношение р, флексия ць в глаголах 3-го лица единственного числа настоящего времени (пяець, берэць), сильное дзеканье и цеканье 1.

И территория, и важнейшие черты говора, отмеченные Е. Р. Романовым, в значительной мере совпадают с областью расселения древних полочан и распространенными на ней диалектными особенностями. Наблюдения белорусского этнографа в известной степени подтверждают существование у полочан различий в языке и культуре и содействуют уточнению их ареала. Они подкрепляют также наше предположение о том, что эти особенности возникли в результате взаимообщения родственных и соседних племенных групп — кривичей и дреговичей.

Уже академик А. Соболевский признавал, что древний смоленско-полоцкий говор по своим главным чертам был

____

1. Е. Р. Романов. Материалы по исторической топографии Витебской губернии. Уезд Велижский. Могилев, 1898, стр. 66—68.

[119]

 «промежуточным звеном» между говорами северных кривичей и дреговичей 1.

В процессе взаимного общения кривичей с дреговичами могли возникнуть и стать отличительными особенностями говора полочан отвердение звука р и недиссимилятивное аканье, преимущественно умеренное. Эти две черты являются основными и определяют общий характер говора полочан, который можно назвать твердоэрым говором с недиссимилятивным умеренным аканьем в отличие от говора смоленских кривичей, характеризующегося мягкоэрым произношением и диссимилятивным аканьем.

Южное, дреговичское, происхождение твердого р в говоре полочан несомненно. Возникновение недиссимилятивного умеренного аканья у полочан также должно быть поставлено в связь с дреговичами. Аканье в своей древнейшей, диссимилятивной форме ранее всего появилось в говоре кривичей, который до того был окающим. Таким же окающим первоначально был, вероятно, и говор дреговичей, в котором эта черта сохранилась дольше, а на южной окраине бывшей дреговичской территории существует и поныне. Можно предположить, что в местах соприкосновения кривичского диссимилятивного аканья с дреговичским оканьем могло образоваться то промежуточное явление в вокализме, которое представляет собой недиссимилятивное умеренное аканье, характерное для говора полочан.

Из других языковых черт дреговичского происхождения в говоре полочан, но известных и смоленским кривичам, следует отметить фрикативный а, взрывной, и переход в в у. Относительно последнего А. Соболевский прямо указывал, что эта черта сближает говор смоленско-полоцких кривичей с говором дреговичей 2.

_____

1. А. Соболевский. Смоленско-полоцкий говор..., стр. 21.

2. Там же.

[120]

Для говора полочан характерна также синтаксическая форма с деепричастием на -шы и глаголом быць прошедшего времени (я быў пашоўшы, яны былiўзяўшы, скасiўшы и т. п.). Черта эта, свойственная более говору псковских кривичей, получила распространение на значительной территории древних полочан и в настоящее время сохранилась еще в Полоцком, Россонском, Ушачском, Верхнедвинском, Миорском, Браславском, Поставском и других районах, достигая на юго-западе Островецкого и Ивьевского районов Гродненской области 1. Другую черту, характерную преимущественно для области древних полочан и обнаруживающую связь с говором псковских кривичей, представляет собой суффикс -ёнак в существительных, которые обозначают молодые живые существа (дзiцёнак, ягнёнак, куранёнак).

Из специфических общекривичских черт говору полочан свойственно окончание -ць в формах третьего лица единственного числа глаголов (прыдзець, едзець, пускать) и диссимилятивное яканье (зiмля, cicтpa, аiгоння).

Краткий обзор наиболее характерных черт говора полочан позволяет с большей уверенностью утверждать, что полочане как особая ветвь кривичей выделяются прежде всего некоторыми, своими языковыми особенностями. Существование диалектных различий у полоцких и смоленских кривичей отмечали также норвежский исследователь языка полоцких грамот XIII века. Хр. Станг 2 и советский диалектолог П. А. Расторгуев 3.

____

1. Наблюдения автора. Материалы этнографической экспедиции АН БССР 1954 г.

2. Chr. S. Stang. Die altrussische Urkundensprache der Stadt Polozk. Oslo, 1939, стр. 31.

3. П. А. Расторгуев. Говоры на территории Смоленщины, стр. 182, 183.

[121]

Среди всех отличительных черт говора западно-двинских кривичей — полочан основными являются те, которые возникли у них из общения с дреговичами. Это — вытеснение из говора полочан мягкого р и диссимилятивного аканья твердоэрым произношением и аканьем недиссимилятивным.

Связи полочан с дреговичами усилились после образования в X веке Полоцкого княжества, включившего в свои пределы и северные земли дреговичей. Южная граница Полоцкого княжества в начале XII века охватывала все течение реки Свислочи и проходила южнее Минска и севернее Слуцка.

Одновременно, вероятно, происходило и взаимное просачивание при встречных колонизационных движениях полочан и дреговичей в области с балтийским населением, впоследствии ославяненным. Этнографические и языковые данные позволяют предположить продвижение части дреговичей с верховьев Немана на север, в направлении к Западной Двине, в районы, находившиеся к западу от основной территории полоцких кривичей. Здесь дреговичи встретились с полочанами, шедшими с северо-востока. Об этом говорит, например, распространение полесской дреговичской сохи. В бывших Свирском и Поставском районах известны сохи переходного типа, сохранившие явные признаки полесской сохи 1. Еще далее на север проникли дреговичские черты в языке 2, а фольклорно-этнографические материалы, собранные С. П. Сахаровым среди белорусов юго-восточной Латвии, также отчетливо

_____

1. М. Я. Гринблат. О некоторых итогах этнографической экспедиции Института истории 1954 г., стр. 125.

2. П. Растаргуеў. Да характарысыкi беларускiх гаворак. Запiскi аддзелу гуманiтарных навук, 1БК, кн. 2. Працы клясы фiлалогii, т. I, Мiнск, 1928, стр. 190—191.

[122]

обнаруживают в их языке и культуре сочетание кривичских и дреговичских элементов 1.

В свете всех приведенных данных большую правдоподобность приобретает известное указание летописи о дреговичах, которых она поместила «межю Припетью и Двиною».

Для полочан характерен каравайный ритуал свадебной обрядности, распространенный на всей дреговичской территории и принадлежащий к общебелорусским чертам, в то время как свадебный обряд смоленских кривичей отличается так называемым столбовым ритуалом.

В пределах бывшей Витебской губернии Е. Р. Романовым были отмечены некоторые различия в одежде у «твердоэрцев»— потомков полочан и «мягкоэрцев» — потомков смоленских кривичей 2.

Важнейшие особенности говора и культуры полочан, далеко еще не все выявленные, обнаруживают их несомненную связь с южной, дреговичской этнической средой. Общение с дреговичами и создало то этническое своеобразие полочан, которое отличало их от близко родственных смоленских кривичей.

Отличительными чертами характеризуется и другая, восточная часть кривичей смоленско-полоцкой группы, или собственно смоленские кривичи.

Однако прежде всего о некоторых особенностях, присущих смоленско-полоцкой группе кривичей в целом. Если полоцкие кривичи-полочане утратили часть первоначальных кривичских свойств и приобрели отдельные новые черты, обнаруживающие связь с дреговичами, то

____

1. См.: С. П. Сахараў. Народная творчасць латгальскiх i iлукстэнскiх беларусаў, вып. I. Riga, 1940.

2. Е. Р. Романов. Материалы по исторической топографии Витебской губернии, стр. 68, 108.

[123]

смоленские кривичи свои первоначальные особенности сохранили в большей степени, а вновь приобретенное ими пришло главным образом от общения с псковскими кривичами и частично от радимичей, с которыми они вплотную соприкасались. Образование внутри смоленско-полоцкой группы кривичей двух ветвей-подразделений и их обособление усилилось и закрепилось в связи с политическим обособлением — созданием отдельных Полоцкого и Смоленского княжеств (X и XII века). До того эти земли составляли часть Древнерусского государства.

Важнейшие различия между смоленскими кривичами и полочанами, безусловно, находятся в области диалектов. При наличии в их говоре общекривичских черт — флексии -ць в глаголах третьего лица единственного числа и диссимилятивного яканья — диалект смоленских кривичей отличается от твердоэрого диалекта полочан с недиссимилятивным аканьем такими отчетливыми черта-ми, как мягкоэрое произношение (гаворiць, треба, стрiха, иногда даже — ряма) и диссимилятивное аканье (гылыва, сыха, ныга),

К характерным чертам говора смоленских кривичей принадлежит также цоканье, распространенное на значительной части их территории. Это фонетическое явление было известно им преимущественно в форме замены ч звуком ц (изредка наоборот), например цаго, авецка, цорт, цыгун, цацвер. А. И. Соболевский нашел цоканье в языке древних смоленских грамот XIII—XV веков и считал, что говор смоленско-полоцких кривичей знал эту черту «издревле» и что это роднит его с говорами новгородских словен и псковских кривичей 1.

Цоканье сохранилось до наших дней в говорах северо-западных районов Смоленской области (Велижского,

_____

1. А. Соболевский. Оноленско-полоцкий говор..., стр. 20.

[124]

бывших Понизовского, Демидовского), южных районов Псковской области (Себежского, Невельского, бывшего Усвятского) и северо-восточных районов Витебской области. По мнению Ю. Ф. Мацкевич, цоканье в современных северо-восточных белорусских говорах, принадлежавших к цокающим, почти полностью исчезло и «отмечено только в нескольких пунктах Суражского района Витебской области» 1. В действительности же в пределах Витебской области оно сохранилось более широко. В 1955 г. цоканье было зафиксировано нами не только в бывшем Суражском районе, но также в соседнем Городокском и в ряде деревень бывшего Езерищенского района. Но почему-то эта черта не нашла своего отражения в Диалектологическом атласе белорусского языка, изданном в 1963 г.

Слабые следы цоканья можно обнаружить в Могилевской области, главным образом в произношении цугун, цыгуны. Они зафиксированы нами в ряде деревень Круглянского, Мстиславского, Кричевского, Климовичского и Чаусского районов  2. Это говорит о том, что цоканье от смоленских кривичей частично проникло в северные радимичские земли. Вообще можно предположить, что эта фонетическая черта в прошлом была распространена на более обширной территории, чем та, на которой она сохранилась в живых говорах. Об этом свидетельствуют многие песни старого слоя (обрядовые), сохранившие цоканье там, где оно уже исчезло из разговорной речи.

Во всяком случае, в области северо-восточных белорусских говоров, на древних кривичских землях, цоканье

_____

1. Ю. Ф. Мацкевiч. Важнейшыя пытаннi беларускай дыялекталогii. Працы iн-та мовазнаўства АН БССР, вып. II. Мiнск, 1954, стр. 134.

2. Материалы Витебско-Могилевской этнографической экспедиции АН БССР 1955 г.

[125]

было распространено в пределах Себежского, Невельского, Велижского, Городокского и Витебского уездов Витебской губернии, Поречского, Духовщинского и Вельского уездов Смоленской губернии. Это позволяет говорить о цоканье как о характерной черте говора смоленских кривичей, что засвидетельствовано и данными древних актов.

К характерным чертам говора смоленских кривичей можно отнести еще ударяемое окончание прилагательных мужского рода в именительном падеже единственного числа на -эй, -ей: мыладэй, зiлянэй, нiбальшэй, якей. На территории полочан подобные прилагательные также имеют полное окончание, но преимущественно типа -ый, -iй: маладый, таўстый, сiнiй, нiвялiкiй. Окончание прилагательных на -эй, -ей известно также на значительной, главным образом северной, части области радимичей 1.

На территории смоленских кривичей обнаруживались некоторые местные особенности в материальной и духовной культуре.

Этнографы XIX века отмечали, например, преобладание в этих местах очень малых деревень, состоящих всего из нескольких дворов. Такие малые деревеньки в Смоленщине С. М. Максимов считал одной «из самых характерных особенностей белорусского племени» 2. Малые размеры белорусских деревень отмечал также П. В. Шейн на северо-востоке Витебщины, соседней со Смоленщиной  3. Это явление нельзя объяснить только социально- экономическими и географическими факторами. Можно допустить здесь и известную роль давней традиции.

____

1. Дыялекталагiчны атлас беларускай мовы, карта 110. См. также карты 119, 121, 125, 127.

2. Живописная Россия, т. III. М., 1882, стр. 442.

3. П. В. Шейн. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-западного края, т. III. СПб, 1902, стр. 3, 4.

[126]

Среди специфических черт жилища на бывшей земле смоленских кривичей обращает на себя внимание хата с сенями в виде небольшой пристройки к торцовой или фасадной стороне хаты под отдельной, чаще односкатной крышей. Подобный тип хаты с небольшими сенями-пристройкой распространен на северо-востоке Витебщины и в соседних районах Смоленщины и Псковской области. По нашему мнению, указанное явление не связано с позднейшей линией развития крестьянского жилища, проявляющейся в стремлении уменьшить размеры сеней за счет увеличения жилой части хаты. В указанных районах однокамерный тип жилища с небольшими сенями-пристройкой, по-видимому, древнего происхождения и является местной особенностью — своеобразным развитием жилища без сеней не в сторону двух- или трехкамерной постройки, как в других местностях Белоруссии, а в сохранении первоначального однокамерного жилища с пристройкой небольших сеней под отдельной крышей.

Однокамерная постройка, известная еще среди памятников позднезарубинецкой культуры, была древнейшей и основной формой восточнославянского жилища VIII—XII веков, хотя уже в конце этого периода были известны также двух- и даже трехкамерные жилые постройки 1. В Белоруссии однокамерные хаты без сеней встречались еще в XVIII и XIX веках. Вероятно, хата с сенями-пристройкой под отдельной крышей является переходной ступенью в развитии жилища от однокамерного к двухкамерному жилищу под общей крышей.

На территории смоленских кривичей можно отметить некоторые областные различия и в женской одежде,

____

1.  Е. Э. Бломквист. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов. Восточнославянский этнографический сборник. М., 1956, стр. 135—136.

[127]

обладающей особой устойчивостью в сохранении традиционных черт. Для этой территории было характерно распространение комплекса женской одежды- с поневой, наиболее древнего у восточных славян 1. Он сочетался здесь с общебелорусским комплексом женской одежды с полосатой юбкой-андараком (рубаха, андарак, безрукавка, фартук). Однако андарак, распространенный в северовосточных районах Витебщины (Городокском, Витебском, Лиозненском), в соседних районах Смоленской и Псковской областей, а также в северных и восточных районах Могилевщины, имел одну существенную особенность. Он сочетался здесь с пришитым глухим или застегивающимся на груди лифом. Таким образом, эта одежда, сохранившая название андарака, приближалась по своему характеру к великорусскому сарафану. В некоторых местах (например, в бывшем Суражском районе) андарак с лифом так и назывался «сарахван» 2.

К специфическим особенностям в области духовной культуры на древней территории смоленских кривичей можно отнести так называемый столбовой ритуал в свадебной обрядности, подробно исследованный Н. М. Никольским  3.

Территория распространения в прошлом этого ритуала почти целиком совпадает с областью распространения основных особенностей говора смоленских кривичей (мягкоэрого произношения, диссимилятивного аканья и цоканья, особенно последнего), сохранившихся в северо-

____

1. Н. И. Лебедева и Г. С. Маслова. Русская крестьянская одежда XIX — начала XX века как материал к этнической истории народа. «Советская этнография», 1956, № 4, стр. 23, карта 1.

2. Материалы Витебско-Могилевской этнографической экспедиции АН БССР 1955 г.

3. Н. М. Никольский. Происхождение и история белорусской свадебной обрядности. Минск, 1956, стр. 143—174.

[128]

восточных белорусских говорах. Столбовой обряд бытовал исключительно в северных уездах Смоленской губернии, в северных и восточных уездах Витебской губернии, в примыкавшей к ней южной полосе Псковской губернии, а также в юго-западной части Ржевского уезда Тверской губернии. Это показывает, насколько порой поразительно совпадение тех или иных черт культуры с распространением местных особенностей говора, в данном случае — столбового обряда с отличительными чертами говора смоленских кривичей.

На всей остальной этнической территории белорусов, несмотря на существование в прошлом околопечного «стаўба», свадебный столбовой ритуал неизвестен, хотя в некоторых районах сохранялось значение столба в качестве ритуального места в хате в других случаях 1.

Рассмотренные в этой главе материалы показывают, что выделяемые среди смоленско-полоцкой группы кривичей две особые ветви — полоцкие кривичи, или полочане и смоленские кривичи имели свои отличительные черты. Особенности полочан сближают их с дреговичами, отличительные черты смоленских кривичей сохранили заметную связь с северными, псковскими кривичами, а в ряде языковых и культурных явлений обнаруживают общность с радимичами.

Обзор основных особенностей полочан и смоленских кривичей в связи с географическим распространением этих особенностей позволяет подойти к более отчетливому определению территории расселения этих обеих

____

1. В д. Берштах б. Скидельского района Гродненской области во время печения каравая по столбу ударяли хлебной лопатой; в д. Любавичах б. Туровского района Гомельской области на столб клали голову заколотой свиньи; в д. Полонице Кричевского района Могилевской области во время крестин на столбе в «начоўках» клали новорожденного.

[129]

ветвей древних кривичей. Границы их территорий восстанавливаются в значительной степени ретроспективно. Свидетельства археологии мы пытались сопоставлять с распространением явлений языка и культуры, восходящих в основном, как мы считаем, к древним племенным различиям.

Выводы, к которым мы пришли в вопросе о границах расселения полочан и смоленских кривичей в результате нашего исследования, сводятся к следующему:

[130]

Цитируется по изд.: Гринблат М.Я. Белорусы. Очерк происхождения и этнической истории. Минск, 1968, с. 92-130.