Мишулин А.В. Проблема происхождения иберов

Изучение истории древних иберов, исследование процесса формирования их культуры, определение пути их исторического развития неизбежно наталкиваются па вопрос о том, как сформировалась иберийская народность. Изучение этногенеза иберов необходимо для ясного понимания своеобразия их культуры, а также исторических судеб этой народности, ее упорной борьбы на протяжении всей античности против иноземных завоевателей. В свете научного исследования проблем этногенеза становится особенно ясной фашистская фальсификация истории народов древности, обнажается вздорность псевдонауки о роли «крови», этого, якобы, образующего расы фермента и главного фактора в историческом процессе. В подлинно научном изучении этногенеза главное заключается в том, чтобы вскрыть конкретные исторические условия формирования того или иного народа, те конкретные исторические условия, которые состоят из сочетания социальных, общекультурных, языковых, географических и даже антропологических моментов и во всей своей совокупности определяют появление или первое выступление на историческую сцену того или иного племени или народности. При этом совершенно необходим учет взаимодействия данного племени с другими племенами или народностями и определение культурного влияния со стороны последних. Эти влияния играют значительную роль в происхождении каждого племени, особенно в ту младенческую пору его развития, когда па неустановившемся облике этого племени, как па воске от пальцев мастера, отлагались отпечатки социально-исторического воздействия извне.

Проблема этногенеза населения Иберийского полуострова обсуждалась в науке на протяжении весьма продолжительного периода, и по этому вопросу имеется необозримая литература. Однако научная этнография стала разрабатываться только в

[143]

самое последнее время, а подлинно марксистская теория этногенеза начала разрабатываться лишь в советской науке 1.

Научное основание этнографии Испании было заложено Нибуром еще в первой половине XIX века 2. Нибур и Гумбольдт 3 впервые поставили вопрос о роли иберов и кельт-иберов на Пиренейском полуострове; при этом Гумбольдт рассматривал басков, как потомков иберов. Это положение принималось как совершенно неоспоримый факт во всех последующих этнографических и лингвистических теориях. Определенным этапом в дальнейшем изучении этнографии Иберийского полуострова явились некоторые географические и исторические работы, главным образом Кипперта и Филиппса.

После работы Мюленгофа, написанной преимущественно по литературным данным, работы, которая в некоторой степени завершает исследование этнографических проблем на протяжении более чем половины XIX в., преобладающее значение приобретают данные археологии.

Большое значение для испанологии имели работы Гюбнера. Благодаря им научные исследования о древней Испании были поставлены на более высокий уровень. Были изучены и исследованы скульптуры 4 античной Испании, в специальном труде систематизированы археологические памятники 5, собраны и изданы латинские надписи Испании 6 и, наконец, что особенно важно, впервые собраны надписи на иберийском языке и издан их полный свод 7. Материалы и труды Гюбнера имеют немалую ценность и для испанской этнографии.

Много занимались вопросами этногенеза испанских племен французские историки, которых интересовала роль кельтов на Иберийском полуострове. Наиболее содержательную работу в этом отношении дал французский историк Жюбэнвиль 8, труд которого о кельтах в Испании выдержал два издания. Галлам в Испании была посвящена работа К. Жюльяна 9,

_____

1.Так как работа А. В. Мишулина написана в 1943 г., а автор ее скончался в 1948 г., то вполне естественно, что он не мог использовать в своей работе основополагающих указаний И. В. Сталина для марксистской теории этногенеза, данных в гениальном труде «Относительно марксизма в языкознании» — Ред.

2. Niebuhr, Vorlezungen über Lander und Völkerkunde der antiken Welt. Berlin, 1851.

3. Humboldt. Prüfung der Untersuhungen über die Urbewohner Hispaniens vermittels der vaskischen Sprachen, Berlin, 1821.

4. Hübner. Die antiken Bildwerke in Madrid, 1862

5. Hübner. La arquaologia de Espana, Barselina, 1888.

6. Corpus inscriptionum Latinarum, II, 1869, Supplementum, 1892.

7. Hübner, Monumenta linguae Ibericae(MLI), 1893.

8. D'Arboit de Jubainville, Les Celtes en Espagne et les preiers habitans de l’Europe, 2 vil., 2 edit., Paris, 1889.

9. C. Jullian, Histoire de la Gaule, I, Paris, 1909, 2 edit., 1914.

[144]

который впервые поставил в этнографии Иберийского полуострова лигурийскую проблему. К работам французской школы должны быть отнесены и исследования Филиппона 1. Французскими учеными изучались не только такие этнические массивы, как кельты, но и отдельные мелкие племена; прежде всего было подвергнуто изучению их географическое расположение на полуострове и в особенности в Испании римской эпохи.

Серьезным минусом было то, что авторы указанных работ опирались главным образом на античные тексты. Очень важным этапом в развитии испанской этнографии было привлечение археологических материалов, а также изучение лингвистических данных. Мы уже упоминали о Гюбнере, который сумел соединить в себе качества археолога и эпиграфиста, историка и филолога. Продолжением работ Гюбнера по материалам археологическим и лингвистическим были исследования Вакернагеля и в особенности Шухардта 2, который специально изучал иберийский язык.

Наиболее основательно доримская Испания изучалась испанскими учеными 3. Еще во второй половине XIXвека испанские археологи и историки исследовали ряд отдельных областей Испании, культуру обитавшего там в древности народа, географию заселения различных районов полуострова, и этим содействовали изучению этнографической карты Иберии, ее возникновения и последующих изменений.

Специальные работы были посвящены изучению отдельных областей полуострова: Кантабрии, Лузитании и Касситеридских островов. Во многих отношениях содействовали изучению этнографии полуострова и работы по отдельным вопросам культа, религии и Мифологии древних иберов. К этого рода работам следует отнести исследования по истории и особенно по литературе, поэзии и мифологии древних иберов, в которых в одинаковой мере дискутировались этнографические проблемы и Испании и Португалии, поскольку речь шла об этнографии полуострова в целом. Португальской этнографии были посвящены и специальные исследования. Исчерпывающий библиографический перечень соответствующих трудов дан у Бош-Гимперы 4 в его большой работе по этнологии Иберийского полуострова.

Последний этап изучения испанской этнографии связан с именами двух буржуазных ученых — Шультена и Бош-Гимперы.

_____

1. Philippon, Les Iberes, Paris, 1909.

2. H. Schuchard, Die iberische Deklination, SBAW, 1909, II, стр. 1.

3. Об исследованиях испанских ученых см. у Bosch-Gimpera, указ. соч., стр. 5—8. См. также библиографию у Melida, указ. соч., стр. 408—412.

4. См. Bosch-Gimpera, указ. соч., стр. 1—8.

[145]

Статьи и отдельные исследования Шультена, в особенности его Numantia и комментарии к трем томам FontesHispaniaeAntiquae, пропагандировали в науке далеко не всеми принятый тезис о лигурах, как о древнейшем этническом слое испанского населения, что будет нами рассмотрено ниже. Кроме того, Шультен говорил о приходе иберов, как готового и сформировавшегося «этноса», из Африки на юг полуострова и, наконец, он развивал тезис о приходе кельтов в Испанию, что также является довольно сомнительным. Шультеи, как будет ниже указано, вынужден полемизировать с самим собою, поскольку часто меняет взгляды 1. Неустойчивость взглядов Шультена объясняется в значительной мере тем, что все свои гипотезы по этнографии он строил по преимуществу на интерпретации литературных текстов,

В противовес Шультену, Бош-Гимпера все свои гипотезы и выводы строит в первую очередь па предварительном изучении археологического материала. Вот почему Бош-Гимпера критически относится к маловероятным теориям о приходе лигуров в Испанию или о приходе иберов из Африки, как уже в иберийской своей сущности сформировавшегося этноса. Не склонен Бош-Гимпера преувеличивать и значение кельтских миграций в Испании.

Чтобы ответить на вопрос,— каковы результаты исследований по испанской этнографии, и выяснить постановку проблемы о происхождении иберов и иберийской культуры, нам необходимо кратко познакомиться со взглядами Шультена, изложенными им в Реальной энциклопедии классической древности Паули-Виссовы-Кролля, в обстоятельной статье об Испании. Ознакомление со взглядами Шультена, а также с теми отдельными вопросами испанской этнографии, по которым борьба мнений не прекратилась еще до сих пор, должно будет показать, по какой линии исследования надо идти, чтобы эти вопросы разрешить, и какие пути заведомо негодны.

Согласно теории Шультена 2, древнейшим населением Испании являлись лигуры. Автор при этом ссылается на тексты Авиена 3, Стефана Византийского 4, один фрагмент Гесиода 5 и Эратосфена 6, у которых «лигуры» и «лигурская страна» встречаются неоднократно. Шультен полагает также, что баски были лигурами; относительно последних неизвестно только, когда

____

1. См. статью Д. Петерса, Проблема этногенеза населения Иберии (древней Испании), ВДИ, 1940, №2, стр. 106—121, и 3—4, стр. 166—181.

2. RE, s. v. Hispania, столб. 2029.

3. См. FHA, 1, стр. 66.

4. Там же, стр. 169.

5. Там же, стр. 161.

6. Там же, стр. 115.

[146]

они могли перекочевать в Испанию. Шультен совершенно не пытается доказать присутствие лигуров в Испании археологическими памятниками.

Иберы, по Шультену, являются второй исторической сменой населения полуострова. Они трактуются как племя ливийского происхождения, причем африканское происхождение иберов доказывается повторением многочисленных африканских названий местностей в Испании. Название «иберы» локализуется сперва в ближайшей к Африке части страны, где Авиен 1 и Страбон 2 засвидетельствовали реку Iberus, ныне Рио Тинто. Авиен в описании обитавших на полуострове племен считает Иберию областью к востоку от Анаса, где начинались кинеты, и к западу от Рио Тинто. Название «иберы» прослеживается далее к северу и переходит за Пиренеи до Гаронны. По Шультену, в названии Эбро (Iberus) повторяется название южного Ибера; в «MonumentalinguaeIbericae» можно видеть такие же названия, какие вводили иберы применительно к своим новым стоянкам. Что касается данного пункта своей теории, Шультен может опереться па античные тексты. Из Гекатея 3 мы знаем, что греки упоминали иберов. По мнению греческих авторов, к иберам относились тартессийцы, эсдены (эдетапы), илергеты. Из Эсхила 4 известно, что иберы жили и по ту сторону Пиренеев, так как Рону он называет иберийской рекой. Подтверждение этому находим и у Авиена, который говорит, что иберы граничат с лигурами к северу от Пиренеев 5.

Таким образом, по теории Шультена, к середине V века до н. э. иберы на западе и на северо-западе от побережья граничили с кельтами или народами, которые фигурируют у автора как кельтские племена берибраков, а на юге у Анаса — с лигурскими кинетами, которые, согласно этой теории, должны считаться остатками лигурских племен. Такова картина иберийских поселений, которые сменили лигурские и сочетались на северо-западе и в центре полуострова с поселениями кельтских племен.

Что касается кельтов, то они представляли собой уже третий слой населения на Иберийском полуострове. Шультен считает, что они пришли с севера и, следуя по западному берегу, заняли западную низменность (Португалию) и плоскогорье, вытеснив лигуров. Иберы же укрепились на юге и востоке. Распространение кельтов Шультен прослеживает при

____

1. Avien., Ora maritima, 249.

2. Strabo, III, 4, 7.

3. См. фрагменты в FHA, I, стр. 165—168.

4. См. RE, s. v. Hispania, столб. 2030. Эсхил у Plin., ГШ, ХХХУЦ, 32.

5. RE, s. v. Hispania, столб. 2030.

[147]

помощи кельтских названий мест с окончанием на -briga. Авиен и Эфор упоминают еще о кельтских берибраках на плоскогорье, тогда как вторгнувшиеся около 230 г. до н. э. карфагеняне застали на плоскогорье только иберийские племена (карпетанов, вакцеев, оретанов).

Отсюда Шультен делает вывод, что в период между 400 и 230 гг. до н. э. иберийские племена завоевали плоскогорье у кельтов. Отсюда иберы двинулись на запад и овладели западной низменностью, ибо в 218 г. здесь уже находились лузитанцы, которых Шультен считает иберами; в связи с этим создается тезис о всеобщем передвижении иберов на полуострове после 400 г. до н. э., так как к 250 г. весь полуостров стал иберийским. В отличие от прежних иберов на юге и востоке иберы, оккупировавшие кельтское плоскогорье, были пазваны «кельтиберами», и имя это впервые появляется под 218 г. до н. э. у Ливия. Среди кельтиберов выделялись четыре основных племени: ареваки, лузоны, титтии и беллы.

Такова в общем этнографическая схема Шультена; изложение ее настораживает каждого читателя, так как в подтверждение «Лигурийского» тезиса автор не приводит каких-либо археологических или лингвистических доказательств, а «кельтский» тезис обосновывается только топонимикой.

Теория Шультена вызвала целую этнографическую дискуссию, выдвинувшую ряд новых концепций и положений.

Более тщательному рассмотрению подвергался вопрос о Лигурийском этническом слое в Испании. Известно, что тезис о лигурах как древнейшем этническом слое Испании был создан Жюбэнвилем. Этот тезис отстаивался затем в «Истории Галлии» Жюльяном. С тех пор считалось необходимым в изложении древнейшей истории Иберийского полуострова указывать на лигуров как на самый ранний этнический слой населения Испании. Эту теорию, как мы видели, развивал и Шультен; ее повторяли затем па кафедрах университетов и в учебниках. Русская историческая литература не имеет ни одной специальной работы по античной Испании, но общие статьи, учебные курсы распространяют то же самое бездоказательное утверждение о лигурах в Испании 1.

Попытаемся проследить, на какие же данные опирается «Лигурийский» тезис у современных ученых? Достаточно присмотреться к аргументации всех сторонников Лигурийской теории, чтобы

____

1. Так, например, в I томе своего курса «Очерки по истории Рима» (стр. 192) проф. В.С. Сергеев утверждает, что «туземным населением Испании были лигуры и иберы». Аналогичное утверждение встречается и в справочной статье «Испания» в БСЭ (1-е изд.), где повторяется французская версия, а также тезис Шультена о том, что «кельты проникли в Испанию..., вытесняя и поглощая лигуров».

[148]

увидеть крайнюю натянутость доказательств этого тезиса и отсутствие широкого исторического кругозора и смелой критики источников у его сторонников.

Так, например, в одном фрагменте из Госиода 1 говорится: «эфиопы, лигии, а также доящие кобылиц скифы». Шультен отождествляет упоминаемых Гесиодом лигиев с лигурами и помещает их в Испании, исходя из предположения, что Гесиод, очевидно, перечисляет отдаленные народы, «на краю света»: эфиопов на юге, скифов на востоке и лигиев, может быть, па дальнем западе. Предположение Шультена не лишено остроумия, но не имеет под собой никакой твердой базы. Во всяком случае творческая фантазия Шультена в этом пункте ничего не добавила к тому, что давно было опровергнуто Рцахом, утверждавшим, что лигиев, упомянутых в этом фрагменте Гесиода, надо искать в Колхиде 2, но отнюдь не в Испании. Бош-Гимпера также не допускает, чтобы этот фрагмент Гесиода относился к Испании.

Вторым аргументом в доказательстве Лигурийского тезиса является упоминание Авиеиом «Лигустинского озера» 3 и в особенности «быстроногого лигуса» (pernixligus) 4. Однако в дошедшем до нас тексте Авиена нет слова «ligus»; там сказано «lucis», но так как это чтение не имеет смысла, то Шрадер предложил читать «ligus» вместо «lucis». Эта конъектура Шрадера явилась у Шультена одним из основных доказательств существования лигуров в Испании. Столь же шатки и прочие аргументы Шультена. Вот почему домыслы Шультена совершенно не обоснованы.

Свой путь к «Лигурийскому языку» Шультен завершил построением филологического уравнения сразу с двумя неизвестными. В первом томе «Нуманции» автор выставил тезис, что неизвестный по своему происхождению и структуре язык басков является реликтом столь же неизвестного Лигурийского языка 5. Подобное утверждение не могло сразу же не вызвать взрыва протеста со стороны тех, кто не хотел покидать научной почвы в своих исследованиях 6.

Внимательное изучение доисторической культуры Западной Европы является скорее аргументом против, чем за существование лигуров как большого этнического массива.

_____

1. См. FHA, I, стр. 161.

2. См. RE, s. v. Hesiod., столб. 1210.

3. Avien., Ora maritima, 284 (РНА, I, стр. 66. См. также комментарии в FHA, I, стр. 103, 129).

4. Там же, 196. (FHA, I, стр. 63).

5. A. Schulten. Numantia, I, стр. 69—72; также в его статье «Hispania», RE, столб. 2029.

6. См. статью Е. Кагарова, «Исторические наслоения в земледельческой технике Испании», в журнале «Советская этнография», 1938, № 1, стр. 196.

[149]

Наоборот, археологические данные позволяют установить различия культур западных племен и рисуют этнографическую картину, прямо противоречащую Лигурийской теории. Это относится и к Испании. Археология установила на Иберийском полуострове под иберийскими и кельтскими слоями две группы племен, твердо сохраняющих свою этническую физиономию: капсийцев и пирепейцев. Любопытно, что подобный же вариант имеется и во Франции. Народы юга Франции — это смесь пиренейцев и капсийцев; именно среди них находятся предки лигуров. Бош-Гимпера вполне справедливо указывает на этническую мозаику туземного населения и на севере Европы (в Англии, Ирландии, Шотландии и др.) до бронзового века. Возражения против концепции о лигурах как о едином этническом целом в Западной Европе, в том числе в Испании, вовсе не отрицают одновременно и известной ценности литературных свидетельств — исторических текстов, упоминавших о лигурах в Испании, но говорящих, однако, лишь о том, что греки верили в существование лигуров на полуострове 1.

Возникает вопрос, что же заставило древних греков писать о лигурах в Испании. Представления греков об исконном населении Испании вообще были довольно неточны. Считали же они, что иберы заселяли весь Пиренейский полуостров, тогда как хорошо известно, что во многих районах Испании никаких иберов никогда не существовало. Однако, прежде чем отвергнуть свидетельство древних греческих авторов как заблуждение, необходимо установить источник этого заблуждения. Тщательно анализируя греческие известия о лигурах, а также происхождение и развитие греческих понятий о неизвестных им народах по мере роста их географических познаний, можно видеть, как создавалась гипотеза о лигурах, доставившая немало затруднений современной науке.

Выше было сказано, что фрагмент Гесиода о лигурах, по мнению ученых, не относится к Испании. Наука устанавливает, что информация Гесиода шла от кумских греков, которые в УП в. знали лигуров как соседей этрусков, причем лигуры действительно в то время были самым крайним из известных племен Западной Европы по географическим понятиям греков. Но по мере развития греческой торговли и мореплавания продвигался на Запад и круг географических познаний. Притом греческая традиция представляла новые районы Запада заселенными лигурами, поскольку последние являлись как бы символом западных племен, так же как скифы для Востока или эфиопы для Юга. Это продолжалось до тех пор, пока знакомство с кельтскими племенами совершенно не из-

____

1. Bosch-Gimpera, указ. соч., стр. 633—634.

[150]

менило представлений греков и сделало кельтов главной народностью тех мест Запада, где раньше указывались лигуры. Эта была эпоха формирования греческих представлений по географии и этнографии тогдашнего мира, и поэтому ко всем сведениям этой эпохи необходимо относиться с крайней осторожностью. Только таким путем мы можем объяснить все то, что говорит Перипл о лигурах. При поездках на Запад греческие мореплаватели могли занести туда свои географические названия, руководствуясь только греческой традицией о лигурах как крайнем народе Запада. По аналогии можно сослаться и на греческие названия географических местностей на западном побережье полуострова, которые как бы указывают на греческую колонизацию в Португалии, тогда как на самом деле таковой там никогда не существовало. После всего изложенного наиболее важное указание перипла Авиена на «lacusligustinus» теряет свое значение.

Итак, современная этнография не считает лигуров этническим слоем Иберийского полуострова и видит в греческих свидетельствах о лигурах лишь перенос в Испанию традиционных греческих представлений о дальнем Западе, следовательно, не учитывает лигуров в этнографии античной Испании.

Не менее сложным вопросом в испанской этнографии является проблема тартессийцев, с которыми связана нераскрытая древнейспанская Троя, Тартесс, являющийся, по мнению некоторых (Шультен), изначальным пунктом испанской цивилизации. С тартессийцами связаны турдетаны, или турдулы; об этнической их принадлежности также было высказано немало различных теорий.

В своей работе 1914 г. Шультен писал: «К какому народу принадлежат турдетаны, можно теперь установить с полной уверенностью: они являются иберами» 1. Как ни тверда была уверенность этого ученого, он должен был в 1922 г., т. е. несколько лет спустя, изменить свою прежнюю точку зрения. В своей монографии о Тартессе Шультен писал, что «психологический тип иберов кажется совершенно различным от тартессиев (турдетанов)» 2. Далее, он считает, что культура тартессиев резко расходится с «варварством иберов». Возможно, что турдетаны — это лигуры. Шультен допускает, что Тартесс, царство, населенное тартессийцами, является колонией дофиникийских мореплавателей, например критян. Но в этом случае, говорит автор, смущает то, что название города Тартесс имеет «иберийскую основу «Tharth», а имя турдетанов «иберийский суффикс-tanus».

_____

1. A. Schulten. Numantia, I, стр. 35.

2. Он же, Tartessos, стр. 78.

[151]

В 1930 г. Шультен в работе «DieEtruskerunSpanien» изложилуже совершенно новую концепцию. «Высокая и старая культура тартессийцев с их летописями, песнями и законами в ритмической форме, о которой писал Посидоний, подходит не к некультурным иберам, а к этрускам, ибо и эти имели издревле свои песни, летописи и общепринятые установления, касающиеся всей общественной и частной жизни» 1. Позже эта точка зрения автора была более подробно изложена в специальной статье «Тирсены в Испании», где автор занимается главным образом раскрытием надписи Зосима и одновременно установлением так называемого «тартессийского письма» 2. Однако новая теория, как и все ранее сформулированные этим ученым, базировалась только на домыслах, па интерпретации литературных данных, но отнюдь не на изучении археологического или антропологического материала. Поэтому и новая теория Шультена об этрусках в Тартессе не возбуждает доверия у многих ученых 3, прежде всего у Бош-Гимперы.

При исследовании тартессийской проблемы совершенно необходимо учитывать новые археологические данные. Для иберийской археологии характерны признаки так называемой альмерийской культуры 4 (провинция Альмерия), где медь появилась раньше, чем в других местах Испании. Уровень этой культуры выше культур других областей полуострова. В период ранней меди для нее характерны: 1) иемегалитические каменные ящики, представляющие собой альмерийские могилы; 2) простая керамика, полированная, без украшений; 3) украшения из раковин, бирюзы (браслеты и т. п.). После периода ранней меди следует ступень аргарской культуры (новая ступень бронзы в альмерийской культуре). Культура Аргар (название по поселению эль Аргар в провинции Альмерия) характеризуется: 1) окончательным исчезновением каменных орудий, в особенности, кремневых типов; 2) возвращением к декорированию керамики; 3) господством бронзы и применением чистой меди; 4) кремационными могилами в маленьких каменных ящиках. Керамика недекорированная, из коричневой

_____

1. A. Schulten, Die Etrusker un Spanien, Klio, XXII, 1930, стр. 397.

2. См. русский перевод этой статьи в ВДИ, 1941, № 1, стр. 8—30.

3. Проф. Е. Катаров в вышеуказанной статье («Советская этнография», 1938, № 1, стр. 198) пишет: «Исходя из анализа имени Tartessos, вторая часть которого «ssos» весьма распространена в Малой Азии и на Крите... можно с большой уверенностью предположить, что г. Тартесс был первоначально колонией малоазийского народа». Но за этими филологическими домыслами не кроется абсолютно никакого конкретного исторического содержания.

4. См. характеристику альмерийской культуры в статье по археологии, Иберийского полуострова в RL, X, стр. 362—365 и там же, см. об аргарской ступени (ранней бронзы) альмерийской культуры (стр. 370—371).

[152]

глины, полированная, шарообразной, конической и цилиндрической формы. Племена альмерийской культуры, как показывает археология, формировались и развивались без чуждого влияния. Наоборот, медные рудники, культура бронзы являлись центром притяжения для других областей Испании, и постепенно альмерийская культура стала сама служить источником влияния на окружающие ее племена.

В каком отношении находились тартессийцы, или жители Андалузии, к альмерийской культуре? По мнению археологов и этнографов, это и должно разрешить вопрос о характере самого этого народа, о его происхождении и развитии в Андалузии. Археология дает ответ и на этот вопрос. Область Андалузия буквально переполнена предметами аргарской культуры; различия в туземных культурах во время расцвета бронзы стираются. Культура Альмерии проникла до самой Португалии, хотя там продолжала процветать знаменитая туземная мегалитическая культура, давшая памятники, не имеющие себе равных в других областях Испании. Всюду в Андалузии встречаются могилы с аргарской керамикой и бронзой (самая богатая в Монтилье в провинции Кордова), с различными украшениями, причем некоторые сделаны из серебра и золота. Развитие аргарской керамики в Андалузии и Португалии прослеживается в полном соответствии с тем, что мы видим в Альмерии.

На основании этих материалов можно сделать два вывода. Во-первых, возможно, что местное население Андалузии восприняло аргарскую «моду» в связи с тем, что новая волна капсийцев вторглась в эту область, уничтожила местную мегалитическую культуру и создала условия для восприятия альмерийской аргарской культуры. В этом случае тартессийцы, или жители Андалузии (турдетаны), рассматривались бы как народ, отличный от носителей португальской культуры и родственный носителям альмерийской культуры, т. е. иберам, поскольку нам известно, что иберы являются также капсийцами по своему происхождению; факт, твердо установленный наукой 1.

Другой возможный вывод заключается в том, что жители Андалузии (тартессийцы) являлись дериватом западной экспансии альмерийцев, что могло получиться в результате завоевания Андалузии альмерийцами. Во всяком случае IV период андалузской бронзы принадлежит той же самой альмерийской культуре. В результате завоевания Андалузии племенами более высокой альмерийской культуры могло наступить смешение местного населения с иберами, которые и иберизовали область

____

1. См. литературу вопроса в отдельных статьях из RL Эберта, особенно библиографию в первых главах статьи Бош-Гимпера по археологии Иберийского полуострова, т. X, стр. 337—350.

[153]

Андалузии. Именно это обстоятельство должно было вызвать мало-помалу смещение экономического центра тяжести всей этой культурной области Альмерии к нижней Андалузии, естественному центру всех внешних коммуникаций, находящемуся в связи со всеми областями рудных богатств страны, что также предопределило образование портов, связывавших Андалузию и с внешним миром.

Во всяком случае, образование Тартесса в устьях Гвадалквивира и этническое формирование тартессийцев неотделимо от самой альмерийской культуры, ее образования, развития и влияния ее па всю область андалузской культуры. Только в этом плане может быть произведено дальнейшее исследование о происхождении тартессийцев, андалузской культуры и образования увековеченного античной традицией царства Тартесса. Разрешать же проблему происхождения тартессийцев путем отнесения их к лигурам (Шультен) или даже к малоазийцам (Кречмер, у нас Кагаров) значит создавать произвольную гипотезу, не имеющую никакой почвы ни в археологии, ни в этнографии Иберийского полуострова.

Следующим сложным вопросом, без изучения которого нельзя представить себе процесс иберизации полуострова, является вопрос о кельтах, о месте их в этнографии Испании и об их роли в развитии иберийской культуры на полуострове. По вопросу о кельтах и вторжении их в Испанию имеется немало различных гипотез. Так, некоторые ученые утверждали, что кельты перешли Пиренеи и заняли полуостров в период с X по VI век до н. э. Жюбэнвиль относил вторжение кельтов к V веку. Однако за этим вторжением он отмечает нашествие второй волны в начале III в. Жюльян, ученик Жюбэнвиля, расходился со своим учителем. Третий представитель французской школы кельтологов — Филиппон — датировал вторжение кельтов на полуостров VII веке до н. э. Мейер выдвинул теорию перехода Пиренеев кельтами двумя последовательными волнами, в VI и IV веках. Насколько запутан вопрос о кельтах в Испании, показывают статьи в Реальной энциклопедии Паули-Виссовы-Кролля. В статье Фейста и Гюбнера о кельтах 1  утверждается, что датой перехода кельтов в Испанию следует принять 500 год, тогда как в статье Низе о галлах 2 выставляется следующий тезис: «Хотя данные относительно этого (т. е. кельтского нашествия) полностью отсутствуют, но в самом факте нельзя сомневаться».

Было бы неблагодарной задачей для исследователя разобраться в этой проблеме, пользуясь только литературными дан-

____

1. RE, s. v. Celtici.

2. Там же, Galli, столб. 615.

[154]

ными. Последние распадаются на различные версии 1, иногда противоречивые.

Внешний и поверхностный подход к историческим проблемам такой сложности, как кельтская или кельтиберийская, заведомо неправилен. Разрешать эту проблему можно только на базе строгого изучения археологического материала.

Культура «полей с урнами», весьма характерная для послегальштатского периода, прослеживается не только в южной Германии, Швейцарии, у Рейна, в северо-восточной Франции и Англии. Она тянется через долину Роны по всему югу Франции. Крайней точкой распространения этой культуры является Каталония. И действительно, в Каталонии архаическая туземная культура первого железного века содержит еще памятники типа пещерных культур неолита и энеолита. В полном контрасте с ней оказывается галынтатская культура близкой к побережью зоны; эта культура — не что иное, как культура «полей с урнами». Она появляется в погребениях, которые образуют настоящие некрополи. Могилы кремационные, выкопаны в земле, иногда выложены плитами, камнями. Они состоят из урны или сосуда с обгорелыми костями 2.

В послегальштатской культуре Каталонии можно выделить два периода. Датировку последнего периода дает железный меч из Хибрельи, выкованный около VI века до н. э. Начало же культуры «полей с урнами» относится ко времени около 900 г. до н. э. Эта культура распространяется и в глубь Каталонии; она заметна в Арагоне среди памятников иберов нижнего Арагона. Перечень выделяющихся среди памятников туземной культуры послегальштатских стоянок дает в своем труде Бош-Гимпера, который исследует их в связи с изучением вопроса о носителях этой культуры.

В результате изучения туземных культур Испании и гальштатских и послегальштатских стоянок во всей совокупности их вещественных памятников можно сделать один только вывод, что носителей культуры «полей с урнами» в Каталонии нельзя отождествлять ни с кем, кроме как с кельтами, вытесненными потом с каталонского побережья, начиная с VI века. Только для первого железного века (около 900 г.) можно допустить кельтское вторжение в Каталонию. Там кельты растворяются среди туземных народов и вторгнувшихся затем иберов, иберизировавших позже эту область Испании.

Как известно, в северной Франции и на Рейне кельты развили культуру нормального латена. Однако в Лангедоке

____

1. См. обзор этих версий в произведениях античных авторов у Бош-Гимперы, указ. соч., стр. 541—567.

2. См. подробную характеристику каталонского послегальштатского периода у Бош-Гимперы, указ. соч., стр. 454—462.

[155]

латен был воспринят только в III веке, при вторжении вольсков. В Испании же чистого латена, как утверждают археологи, вообще не было 1. Такое одновременное коренное различие культур свидетельствует о столь же коренном этническом различии. Кельты, как этнический слой в Испании, развивались среди местного, главным образом иберийского, населения, чем и определяется своеобразие характера их материальной культуры. Социальная и этническая диффузия иберийских и кельтских племен дали иное направление в развитии культуры Испании, чем это можно наблюдать во Франции. Поэтому не получилось чистого латена.

Кельты засвидетельствованы в Испании Авиеном 2 под названием бебриков (берибраки = бебрисы), Дионисием Периэгетом 3, Дионом Кассием 4, у которого содержится указание о бытовании берибраков у Пиренеев. Шультен считает помещение берибраков у Пиренеев географической ошибкой. Однако на существование берибраков у Пиренеев указывает и Силий Италик 5, использовавший более древние источники. Он говорит, что Ганнибал, пройдя Пиренеи, нашел на территории нынешней Франции племя берибраков. Покорный 6 решительно высказался за кельтское происхождение этого племени.

О кельтизации центра и некоторых районов западной части Иберийского полуострова мы располагаем более богатым собранием памятников, чем по культуре «полей с урнами» Каталонии. У нас имеются археологические памятники, среди которых особенно выделяются мечи с усиками или с рукояткой в форме подковы, бронзовые украшения (спирали, фибулы) и золотые пластинки (пряжки для поясов). О носителях этой культуры сообщает перипл VI века, лежащий в основе Авиена. Перипл говорит о цемпсах (кемпсах) на юге Португалии и а рубах в Галисии (возможно, это искаженное «артабры»). Территория этих народов характеризуется в V веке послегальштатской культурой с кельтским населением, впервые упоминаемым Геродотом 7. Из исторических текстов видно, что племена, упоминаемые периплом, и племена послегалынтатской культуры

____

1. См. КБ, X, стр. 376. Здесь Бош-Гимпера выдвигает положение, что «настоящего латена в Испании не было», и убедительно доказывает это на примере изучения стоянок и их вещественных памятников за время от VII до IV в. включительно (стр. 374—381).

2. Avien., Ora maritima, 485.

3. Dionis. Per, 338.

4. Dio Cass., I, 187.

5. Sil. Ital., III, 420.

6. См. RL, Kelten.

7. «Кемпсы — самый западный народ кельтов в Европе», говорит Геродот (II, 33; ср. IV, 49).

[156]

представляют собой кельтов, которые обосновались в этих районах, очевидно, еще в VI веке.

Труднейшей задачей для науки является также разрешение кельтиберийской проблемы 1. Впервые имя кельтиберов появляется в римских анналах с 218 г. 2; более древнее, по не ясное, свидетельство Полибия 3. Для Тимея 4 внутренняя часть Испании есть еще Κελτιχη. При Эратосфене укрепилось название кельтиберов 5. Однако и впоследствии наименование кельтиберов применялось не точно 6.

Если кельтиберы представляют собою смешение кельтов и иберов, то возникает вопрос, какой из этих этнических элементов превалировал. Шультен считает, что преобладал элемент иберийский. Это, по его мнению, доказывается воинственностью кельтиберов в противоположность мало воинственным кельтам. Однако он же признает значение и кельтских племен, среди нумантинцев в особенности.

Рассматривая состояние кельтиберийской проблемы в современной литературе, ученые все более и более приходят к выводу, что также и в этой области науки только археология с ее последовательностью хорошо датированных культур может дать ключ к разрешению этой проблемы. Обратимся поэтому к современным археологическим материалам по кельтиберийской проблеме. Археология накопила достаточно данных по этому вопросу.

При исследовании кельтской и кельтиберийской проблемы возникает важный вопрос, является ли иберийский элемент предшествующим или последующим кельтскому? Единственным положительным указанием на приоритет кельтов над иберами является буквальное толкование названия «кельт-иберы». Однако это не согласуется с данными археологии. Вполне оправдано предположение о том, что иберы появились на центральном плоскогорье Пиренейского полуострова несколько раньше, чем кельтские племена. Данное предположение подтверждается археологическими памятниками. Известно, что в конце энеолита и в начале бронзового века наблюдалось усиленное проникновение культуры Альмерии с Эбро на те именно территории.

_____

1. См. об этом A. Schulten. Numantia, т. I—II; также Бош-Гимпера, указ. соч., стр. 541—597.

2. Liv., XXII, 2, 3.

3. Polib., III, 5, 1.

4. См. фрагменты из Тимея в РНА, II, стр. 94—105: там же комментарии.

5. Фрагменты из Эратосфена в РНА, II, стр. 114—118; там же комментарии.

6. См. об этом Бош-Гимпера, указ. соч., стр. 541 сл.

[157]

которые потом становятся кельтиберийскими. Культура же Альмерии, как установлено наукой, была создана непосредственными предками иберийских племен. На этом основании памятники альмерийской культуры, прослеживаемые в центре Испании в кельтиберийских слоях, дают основание допускать приоритет иберов, как местного населения центра Испании. Таким образом, кельтиберы и ареваки могли явиться результатом смешения культур Альмерии (иберийской) и послегалынтатской (кельтской).

Наконец, последним вопросом, являющимся ключом ко всей испанской этнографии, следует признать вопрос о происхождении иберов и связанный с ним баскский вопрос.

Еще в 1868 г. Гонгора и Мартинец писали, что «нация», называвшая себя иберийской, перешла границы Азии у Кавказа и через Европу направилась на Пиренейский полуостров 1. По мнению Филиппона, иберы пришли из Малой Азии, но несколькими последовательными этапами (через Геллеспонт, Фракию и Иллирию). Наука сделала большой шаг вперед, когда удалось установить африканское происхождение иберов, ибо это согласовывалось с данными антропологии и этнографии 2. Шультен выводит иберов из Ливии. Более подробную и солидна аргументированную теорию происхождения иберов из Африки развивает Бош-Гимпера.

Вопрос об иберах связан с проблемой басков, проблемой их языка и этнического происхождения. В этом отношении высказывались самые разнообразные предположения. Так, Гумбольдт считал, что баски происходят от иберов. Согласно теории Шухардта, принципиально мало отличающейся от гипотезы Гумбольдта, баски сближаются с ливийско-хамитскими племенами Северной Африки. Шультен видит в басках «Лигурийские элементы», другие ученые (например, Уссанг) выводят басков с Кавакза, наконец, третьи (Бош-Гимпера, Фуше), основываясь главным образом на антропологических и археологических данных, утверждают, что баски сложились исторически на основе эволюции франко-кантабрийской ветви народов. Эта теория все более и более подтверждается археологическими материалами и постепенно входит прочным элементом в этнографию Испании.

После обзора состояния современной историографии мы попытаемся представить себе этнический состав Испании, как он складывался к римской эпохе и потом прочно стабилизовался, отразившись в литературных показаниях греко-римских авто-

____

1. Gongora y Martinez. Antiquidades prehistoricas de Andalusa, Madrid, 1868, стр. 117.

2. Литературу вопроса см. у Бош-Гимперы, указ. соч., стр. 1— 25, 76—100, 119—176.

[158]

ров. Только путем этнографической реконструкции нам удастся разрешить основной интересующий нас вопрос о происхождении иберов, об иберизации полуострова и о самостоятельности пути исторического развития этого народа Пиренейского полуострова, прежде чем он подвергся римской оккупации.

Археология точно установила, что в эпоху верхнего палеолита север Пиренейского полуострова дает франко-кантабрийскую культуру 1, представляемую племенами «франко-кантабрийской ветви». Другое наблюдается на востоке и юго-востоке полуострова. Здесь зарождается культура, называемая капсийской. Вслед за этим наблюдается процесс этнической диффузии, которая, как правило, является следствием движения населения под воздействием ряда главным образом внешних климатических и географических факторов. Климатические изменения в эпоху палеолита и эпипалеолита вызвали движение многочисленных племен (главным образом из Африки) к побережью Средиземногоморя, в частности, и в Испанию. Племена капсийской ветви, культура которых представлена и в материалах антропологии и археологии, проникают с юго-востока к центру Испании, к Пиренеям, в Нарбонскую Галлию. Это вызывает процесс смешения прежних этнических групп и формирование новых».

Современная археология все более склоняется к тому, что альмерийская культура в Испании создавалась народом африканского происхождения, и от него ведут начало «иберы» греко-римских текстов, тогда как в самой Африке от них происходят иумидийцы, мавританцы, берберы и туареги.

Что касается племен франко-кантабрийской ветви, создавших так называемую пиренейскую культуру 2, то они формировались несколько иным путем. Прежде всего устанавливается большая изолированность пиренейской культуры, хотя известно, что последняя, как это показывает Бош-Гимпера, заимствовала в пору развития исторических связей элементы из всех других культур, с которыми она соприкасалась: с запада — мегалитические могилы, от центра — колоколообразную вазу, из Альмерии — типы наконечников стрел. Однако некрополи, их характер, типы керамики, пиренейское искусство — рисунки на мегалитах и в пещерах, свидетельствуют о своеобразном характере культуры жителей Пиренеев. Антропология также отличает пиренейского человека от альмерийского. Накопленный

_____

1. Бош-Гимпера, указ. соч., стр. 11—20. Там же дается перечень стоянок этой культуры.

2 Подробная характеристика памятников пиренейской культуры дана у Эберта в RL, т. X, в статье Бош-Гимперы, стр. 336. В специальной работе L. Pericot, Lacivilizationmegaliticacatalanepirmaica, 1925, даны в большом количестве фототипии памятников баскской и каталонской культуры и обширная библиография вопроса.

[159]

в этом отношении антропологический и археологический материал не оставляет сомнений в различии культур альмерийской и пиренейской, т. е. иберов и жителей Пиренеев.

Вероятно, что современный тип басков не является ни средиземноморским, ни хамитским (тип иберов), а имеет своих предшественников в человеческих останках баскских мегалитических погребений. Это дает возможность предположить, что баски являются потомками пиренейцев. Этим же можно объяснить глубокое различие, которое устанавливает археология между пиренейской культурой (баски) и культурой Альмерии (иберы). Антропологические типы из Басконии (длинноголовые) и Альмерии (короткоголовые) тоже различны.

Исторически также подтверждается, что в глубь баскской страны не проникали чужие племена. Культуры, которые характеризуются как иберийские, не прослеживаются дальше долины Эбро, а следы их влияния обнаруживаются не раньше III века (на севере и в центре Испании). До этого в верхнем Арагоне иберийская группа ацетанов еще не образовалась. Кельты тоже лишь подошли к стране басков через Ронсеваль, заняв только некоторые стратегические пункты. Абсолютное отсутствие кельтских названий местностей внутри страны басков, как и вообще на севере Испании, лишает кельтов какого-либо значения для баскского этногенеза.

Отсутствие данных о завоевании страны басков до римского времени, когда баски уже были тесно связаны с топографией страны, а также существование при неолите «пиренейской культуры» и появление баскских названий местностей по всей территории Пиренеев является приемлемым основанием для того, чтобы предположить, что баски являются туземцами, что они — плод эволюции в стране одной группы пиренейских племен. Останки из баскских мегалитических погребений, а равно и современный тип басков позволяют и с антропологической точки зрения подтвердить вывод об автохтонном характере этого народа, поскольку они составляют особый (ни средиземноморский, ни хамитический) тип басков. Дальнейшие исследования в этом направлении должны привести к выяснению исторических условий формирования басков в системе «франко-кантабрийских племен» или «пиренейской культуры», представленной своеобразными и весьма характерными памятниками, как эпохи эпипалеолита, так и энеолита.

Мы останавливались на капсийско-хамитических носителях культуры Альмерии и франко-кантабрийских носителях пиренейской культуры, древнейший слой которой дошел до нас в лице басков, так как мы стремились показать те этнические слои, которые лежали в основе формирования собственно иберийской культуры и народа иберов, как они стали называться в греко-

[160]

римских текстах. Исторический процесс иберизации полуострова в период VII—III вв. есть в сущности процесс смешения различных этнических слоев Испании, среди которых иберийской (альмерийской) культуре принадлежал, очевидно, приоритет, как наиболее развитой. Именно это обстоятельство явилось основанием называть и всю страну Иберией, т. е. по названию самого мощного этнического слоя на Пиренейском полуострове.

В соответствующем месте мы уже останавливались на характеристике памятников материальной культуры древних иберов. Здесь достаточно будет указать, что со времени бронзового века, начиная с образования так называемой аргарской культуры и расцвета альмерийского влияния на периферию полуострова, этнические различия в Испании постепенно сглаживаются.

Мало известный первый период железного века на востоке полуострова тесно связан с собственно иберийской культурой. Последняя затем начинает распространяться в Арагоне, на юге Каталонии и к центру полуострова. Только в IV веке в Испании существовала уже консолидировавшаяся иберийская культура; вплоть до этого времени продолжали еще жить явления предшествующих культур.

Выяснение процесса иберизации полуострова необычайно сложно. Отправной точкой распространения иберов были восточные и южные берега Испании. Движение шло с юга на север, начавшись, повидимому, на севере Африки, где таким образом следует искать происхождение иберов в группе хамитических племен. При своем распространении по территории Испании иберы смешивались с племенами, которые они здесь нашли; однако в крайних областях или в труднодоступных районах полуострова сохранялись в более или менее неприкосновенном состоянии этнические группы, в которых продолжали жить капсийские слои населения Испании.

Племена, тянувшиеся с восточного побережья Испании и долины Эбро к Каталонии и Южной Франции, с одной стороны, и к северной части центра Испании и Португалии — с другой, были, вероятно, единственными, в действительности носившими наименование иберов. В эту группу следует отнести, кроме эдетанов, илергетов и, вероятно, карпетанов, также и иберийские элементы восточной Каталонии и юго-восточной Франции (мисгеты Гекатея), аквитанов, а с ними ацетанов и некоторые иберийские элементы кельтиберов, вакцеев и лузитанцев, равно как и кантабров.

К другой группе иберов относились тартессийцы (турдетаны, турдулы), эльбисины, гелеаты-глеты, этманеи, бретаны, цильбицены, бастетаны-мастиены и другие племена вплоть до племен юго-восточной котловины. Этот последний район включал

[161]

племена деитанов, констетанов (возможно, это были древние гимнеты); все они весьма близки к иберам по представляемым ими памятникам культуры, во всяком случае, испытывали на себе культурно-историческое влияние последних.

Такова в основных чертах мозаика населения полуострова, которая стала исчезать с того момента, когда начались волны этнических передвижений кельтов, пришедших в Испанию.

Первая кельтская волна на Пиренейском полуострове вызывает возникновение культуры «нолей урн» (около 1000 г. до н. э.). Кельты двигались с Рейпа и из Швеции.

Культура «полей урн» распространилась в южной Франции и стабилизовалась в Нарбоне и на Тулузской равнине. Можно предполагать, что среди кельтских племен этих территорий имелись первоначальные бебрики (или берибраки) и нелендоны. От Нарбона кельтские племена направились в Каталонию. Они сильно повлияли не только на туземное население внутренней горной части, но и на иберийские племена Южной Каталонии. Возможно, что в результате этой волны кельтских племен возникли первые очаги культуры «полей урн» к западу от Пиренеев и к центру полуострова. Бош-Гимпера предполагает, что кельтское влияние было уже принесено в Испанию берибраками, если считать, что они родственны бебрикам французских Пиренеев. Движение остановилось на территории илергетов, влияя оттуда на периферию территории эдетапов вдоль Эбро и Нижнего Арагона, т. е. на местную культуру иберов. Появление культуры «полей урн» свидетельствует о появлении первой волны кельтов в Испании, которая все же еще не оставила сколь-либо значительных результатов, кроме занятия Восточной Каталонии, с одной стороны, и большей части долины Эбро — с другой.

Изучение археологических наслоений показывает, что около 600 г. до н. э. имела место новая волна кельтских передвижений. От прирейнских областей эта волна должна былаитти примерно по пути Пуатье — Анжер — Бордо, а отсюда через ланды к Байонне на Ронсевальское ущелье. Отсюда дорога шла к Памплоне и к Эбро. Вторая кельтская волна, проходя через склоны, населенные племенами иберийского происхождения, распространялась в направлении к округу Кориньсоа.

Другая группа народов этой волны, быть может, прибывшая несколько позже от Памплоны, частью осела на Риохе (Бороны) и у проходов, ведших с Риохи к Буребе, частью прошла через Бревиеску в верхнюю часть провинции Бургос (турмодины), следуя к равнинам Кастелля де Велля и Леона (вакцеи). Другая, параллельная группа кельтов (вытесненная позже) проследовала по пути Памплона — Виктория и основала в стратегических пунктах па территории туземцев (аутригонов)

[162]

укрепление, на что указывает топонимика. Возможно, что движения кельтов переместили каптабров к их историческим территориям, заставив кантабров покинуть Буребу и район Вильяркайс. С группой, обосновавшейся на Буэро (вакцеи), и группой крайне восточной (ареваки), осевшей на окраине территории пелендонов (провинция Сория), движутся две группы кельтов: галаики, с одной стороны, и сефы и цемпсы, а возможно, также и другие ответвления родственных племен — с другой. Есть полные основания предполагать, что среди галаиков преобладали элементы, принадлежавшие к кельтам великой волны 600 года.

По путям, идущим от Бенавенте к границе вакцеев и астуров, а затем к Галисии через Пуэбло де Санабрия или через Понте Феррада эль Барко, проникли в Галисию и в соседнюю часть северной Португалии те группы галаиков, которые потом стали называться бракарами и луценцами, причем можно допустить, что кельтские элементы просачивались и среди астуров, которые одно время были подчинены кельтам. Указания на приход этих кельтских групп к северо-восточной оконечности полуострова мы имеем в появлении диадем из Ривадео и гальштатских кинжалов из кованого железа в Галисии. Кельтское же господство сигнализируется появлением бригеций, или укреплений с кельтскими именами в бассейне Силь.

Распространение галаиков — бракаров к югу, идущее вниз по долинам притоков Дуэро, в Галисии до крайних пределов Трасос Монтас, быть может, дошло до побережья туземных драганов, упоминаемых Периплом. Их следовало бы считать родственными астурам. С южной территории вакцеев ушли группы сефов и цемпсов. Путь их обозначался, как это показывает топонимика, поселениями с кельтскими названиями. Путь этот ведет в Португалию, что видно по названиям некоторых городов, содержащим, правда, и римские элементы, в районе Саламанки: Augustobriga, Cottaebriga.

Сефы следовали от низменности Альмеиды по Мондагок Коимбре и отсюда к португальскому побережью, которое захватили у эстремниев, также туземцев, в то время как цемпсы следовали к юго-востоку от Сиерры Эстрельи, направляясь к Тагу, по его португальским притокам, откуда одна ветвь проследовала по Тагу до самого побережья, прибыв в VI веке в Алькасар де Саль в устье Садо — к границе между цемпсами и кинетами (во времена Перипла), а другие ветви проследовали более на юг.

Одна из них обосновалась в Эстремадуре, быть может, проникнув из Португалии по Тагу, где следы ее отыскиваются на территории, которая позднее принадлежала лузитанцам. Таким образом, в результате подобных этнических смещений

[163]

лузитанцы оказались стиснутыми в Сиерра Эстрелья между путями сефов и цемпсов. Все эти этнические смещения в результате великой волны кельтских передвижений, по-видимому, закончились около 500 г. до н. э.

V—IV века до н. э. представляют собою апогей кельтского могущества на полуострове; тогда кельты господствовали почти над всем полуостровом, за исключением южной и восточной Иберии, где местные племена никогда не теряли культурного и этнического преобладания. Тартессийцы юга должны были оказаться в стороне от великой борьбы, но и им пришлось испытать в некоторой степени кельтское влияние, сказавшееся особенно четко в принятии кельтского вооружения. Кельтские передвижения совпали по времени с переходом туземного населения к следующей ступени развития их материальной культуры — к железному веку. Справедливо отметить и тот факт, что на востоке, особенно в Нижнем Арагоне и в Валенсии, культура соседних кельтов, живших на склонах Иду беды, оставила очень ясный отпечаток на культуре местного иберийского населения.

Вся мозаика этнического состава Испании, может быть, и объясняется именно тем взаимодействием различных факторов, которое в условиях существования отдельных замкнутых культур и этнических смещений формировало местные культуры испанских племен вплоть до момента полной иберизации полуострова. Если только правильны выводы изысканий Бош-Гимперы, то этническая эволюция полуострова с III века будет представляться в следующем виде. После кельтского передвижения около 600 г. до н. э. и распространения кельтов по центру и северо-западу полуострова происходит сложный, но мало изученный процесс смешения туземцев и кельтов. Именно этот процесс привел к образованию смешанных народов, кельтиберов в строгом смысле; следовательно, возможно причислять, как это делают некоторые источники, к кельтиберам также вакцеев и другие народы, включавшие в себя кельтские элементы.

Наконец, к III веку лузитанцы сошли со своих гор, отодвинули группы цемпсов, заняли целиком Таг, обосновались в испанской Эстремадуре и заставили цемпсов отодвинуться к краю древней территории кинетов и пограничным горам между Эстремадурой и Уэльвой. Эти события знаменуют собой конец кельтского могущества.

Подобным же образом на Эбро и в Каталонии кельты были вытеснены, оказавшись рассеянными среди местных племен и едва оставив после себя следы. В Каталонии движение иберов с юга Каталонии по направлению к Галлии уничтожило культуру «полей урн»; ее следы наблюдаются только на западе провинции Хероны (некрополи Англес и Гибрелла), где остается только кельтское имя Bisalu (Bisuldinum). В Валлес Эмпорда,

[164]

как только окончилось господство кельтов, снова поднялись местные племена, поглотившие кельтские элементы (индигеты, лацетаны — лайетаны, коссетаны) и оставившие археологические следы культуры каталонского побережья III века, о чем свидетельствуют названия некоторых поселений.

Именно к этому времени и относится стабилизация этнического состава полуострова в том его виде, в каком оп предстал в римскую эпоху перед взором греко-римских писателей, писавших об Испании и населяющих ее племенах. В это время могли бы иметь место только совсем незначительные изменения границ отдельных племен. Римские авторы стремились к этнической унификации на основе главным образом иберийских элементов, и в этом древние писатели, может быть, были правы, ибо в эту эпоху среди иберийских элементов теряется постепенно лицо всех других племен и народностей полуострова, попадавших под ярмо римской оккупации.

Археологические исследования последних десятилетий позволяют установить, что после кельтской волны снова на сцену выступают иберийские племена и теперь уже они до некоторой степени определяют характер населения всего полуострова, хотя совершенно не представляется возможным установить время, когда иберы унифицировали в основном почти все население полуострова. Точно так же приходится сделать вывод, что наступившая иберизация Испании не была результатом быстрого движения иберов, похожего на внешнее вторжение, а, наоборот, являлась результатом чрезвычайно длительного процесса. Как мы постараемся показать дальше, иберизация полуострова протекала в чрезвычайно сложных условиях борьбы племен юго-востока Испании за свою независимость; в столкновениях с финикийцами, карфагенянами, римлянами консолидировались иберийские племена Испании, ставшие носителями культурного, военного и этнического единства. Иберы сумели не только отстаивать независимость, но и сплачивать вокруг себя другие племена, на которые переносилась вместе и иберийская культура юго-востока полуострова. Таков сложный исторический процесс иберизации Пиренейского полуострова. Его можно проследить по памятникам археологии.

Прежде всего памятники материальной культуры древних иберов позволяют различать два периода иберизации полуострова. Первый период охватывает V и IV века до н. э. Иберизация в этот период идет с юго-востока Испании (области мастиенов, Аликанте, Альбасете, Валенсии, северо-востока Каталонии). Второй период— IV, III и частично II вв. до н. э. Иберизация в этот период обнаруживается в культуре Валенсии, Нижнего Арагона и одной части Каталонии (Льянос де Урхель), в культуре плоскогорья и провинций Авилы, Сеговии, Саламанки и,

[165]

частично, Португалии; сюда: же относится культура Кастилии, прослеяшваемая главным образом по памятникам Нуманции.

На юго-востоке, как мы указывали в обзоре иберийских древностей, находятся классические памятники иберийской культуры. Памятники иберийского искусства в Серро де лос Сантос, Льяно де Копсолясион, Сан Антонио эль Нобре, Кольядо делос Харденис (около Сапта Елена в горах Деспеньяперос — провинция Хаэн), Кастелляр де Сантистебан (провинция Хаэн), такие шедевры, как «Дама из Эльче» или «Благородная дама» (известная так же как «Дама № 3500»), сфинксы из Сальбраль (Альбасете), лев из Бокаиренте (Аликанте), золотые находки из Хавеи (Аликанте), скульптуры львов из Баэны и Кордовы (провинция Кордова), сфинксы из Вильякарильо (Хаэн), рельеф с изображением мужчипы из Алькала ла Реаль (Кордова), бронзовые фигурки воинов — все эти памятники свидетельствуют о самобытности и своеобразии культуры иберов, обещавшей стать в будущем исходным пунктом дальнейшего исторического развития Средиземноморья.

Племена этой культуры сумели так высоко подняться в своем творчестве в сравнении с другими племенами Испании не только потому, что их культура была наиболее древней и что они располагали благоприятными естественно-географическими условиями и богатствами рудных залежей, по также и потому, что на юго-востоке полуострова иберам пришлось столкнуться с пришельцами из других, более культурных стран Средиземноморья. Финикийцы, разносившие по всему свету культурные достижения Востока; греки — великие зачинатели не только европейской, но и мировой культуры; римляне — компиляторы культурных достижений античности,— все они не в малой степени повлияли на этническое, культурное и социальное формирование иберийской народности. Это влияние в течение V—III веков становится значительным фактором культурной эволюции Пиренейского полуострова. Культурная эволюция этих веков способствовала дальнейшему смешению иберов с другими племенами на полуострове и одновременно содействовала укреплению иберов как основного этнического слоя древней Испании.

Иберийская культура Андалузии, юго-востока Испании, переживала большой расцвет в V—IV веках. В III веке она начинает потухать. Однако отдельные отрасли производства, как, например, иберийская керамика, сохраняются вплоть до римского времени. Во многих местах (в Кадиксе, Могоне около Вильякарильо), главным образом в могилах римской эпохи, найдены старые глиняные сосуды геометрического стиля. В поселении Ла Серетта (около Алькой в провинции Аликанте), в некрополе Олива (провинция Валенсия) вместе с расписной керамикой

[166]

старого стиля (со спиральными, растительными узорами и изображениями воинов) найдены также эллинистическая чернолаковая керамика и свинцовая табличка с иберийской надписью.

Многие ученые не в состоянии ответить, как могла прийти в упадок столь полнокровно развившаяся культура иберов на юге и юго-востоке Испании. В нашей работе мы должны будем специально остановиться па этом и показать, в какой мере завоевания Варкидов и римская оккупация Испании прервали начавшийся процесс развития иберийской культуры, процесс дальнейшей иберизации полуострова, который создавал предпосылки к формированию своей собственной цивилизации.

Распространение иберийской культуры на полуострове прослеживается по направлению с юга и юго-востока Испании к северу от Альмерии и далее к Арагонии. В V—IV веках этот район еще мало затронут влиянием юга; здесь еще сильно влияние послегалынтатской культуры центра Испании. В IV—III веках на данной территории уже явно заметно влияние племен юго-востока, хотя и в очень ограниченной художественной форме. Так, повсюду начинают встречаться иберийские расписные вещи; в орнаментации наблюдаются те же образцы, что и в керамике соседней части Валенсии. Однако иберизацию всего этого района следует признать мало интенсивной, о чем можно судить и по бедному декорированию керамики, состоящему только из геометрических рисунков (концентрические круги, волнистые линии, рисунки ромбом и т. д.). И только в Каласейте (Сант Антонио) появляются изображения животных и растительные орнаменты иберийского стиля, хотя и здесь они более примитивны, чем в старых иберийских центрах.

Иберийская культура прослеживается и в южной Каталонии, что показывают золотые серьги со вставленными в них проволочными спиралями (клад из Тивиссы) 1, монеты из Эмпория и Сагунта. Городские стены Тарракона, создавшие целую проблему в археологии (так называемые циклопические стены), считаются большинством ученых выражением иберийского крепостного искусства, хотя в нем чувствуется греческое влияние. Это мнение можно подтвердить двумя доримскими культурными слоями Тарракона — одним с эллинистическими импортными вещами и несколькими иберийскими, разрисованными черенками, и другим — более древним слоем местной культуры.

Иберизация шла и по долине Эбро, в глубь долины. Группа Азайля (или ла Зайда) дает немало находок. Здесь, главным образом, преобладает расписная керамика с искусным

_____

1. RL, т X, стр 388, там же ссылки на находки этих памятников.

[167]

орнаментом из спиралей и листьев плюща, с изображениями птиц и человека. Наряду с этим встречаются также греческие изделия эллинистической эпохи. В северной Каталонии и на побережье южной Франции распространена вазопись, по которой можно судить, во-первых, о затухании иберийского искусства, а во-вторых, о наличии греческого влияния. Как говорит Бош-Гимпера 1, при изучении памятников северной и внутренней Каталонии создается впечатление «как будто иберийская культура III века отступила внутрь страны, вверх по Эбро, тогда как культура побережья из-за беспокойного положения дел (завоевания Баркидов, а затем римская оккупация.— А. М.) пришла в упадок».

Куда отступала иберийская культура? Другими словами, как в дальнейшем прослеживается иберизация полуострова? Что происходит с центральной Испанией, где сильнее всего представлена была культура послегальштатского времени? И на эти вопросы археология дает соответствующий ответ. Изучая наслоения в культуре Кастилии, археологи обнаружили, что послегальштатская культура сменилась непосредственно иберийской культурой Нуманции. Находки в Нуманции сочетаются с памятниками Терманции, Укзамы, Паланции, местностей по среднему течению Дуэро, хотя все эти районы, кроме Нуманции, до сих пор еще недостаточно обследованы.

Юг плоскогорья дает и другие памятники иберизации. К ним относятся скульптуры животных: быков, свиней, львов и лошадей 2. Они датируются более поздней эпохой, что показывает на сопротивление населения процессу иберизации. Наконец, следы иберийской культуры прослеживаются и в северной Португалии (область Миньо) и Галисии, но лишь в отдельных памятниках, ибо в основном там продолжает существовать местная культура castros. В области Дуэро бытует поздняя иберийская культура с неразрисованной керамикой.

Эти материалы испанской археологии еще не обобщены в достаточной степени и мало использованы в выводах о развитии иберийской народности, о распространении иберийской культуры и о процессе смешения и столкновения ее с местными элементами в различных местах Пиренейского полуострова. В силу этого до сих пор остается еще неясным и неразрешенным вопрос о распространении ее и отступлении с юго-востока в глубь Пиренейского полуострова.

Очень большое значение для историографии древней Испании имело то обстоятельство, что со времени исследований Пари удалось вскрыть характер культуры древних иберов, ее стиль

_____

1. RL, т. X, стр. 390.

2. Там же, стр 391.

[168]

в ремесле и искусстве путем изучения классических памятников иберийской археологии. Теперь уже можно утверждать, что культура иберийских племен является результатом развития многообразных более ранних культур, преобразовавшихся в ходе длительной эволюции, при которой иберам пришлось испытать на себе влияние финикийско-карфагенское, кельтских племен и особенно греческое. Греческое влияние наиболее легко воспринималось; оно дало лучшие плоды в тех местах, где длительная культурная традиция самих иберов уже подготовила почву для вступления иберийской культуры на новый, более высокий уровень, роднящий ее с раннегреческой культурой Микен и архаической Греции в более широком смысле этого слова.

Таким образом, как ни различны отдельные этнические слои Пиренейского полуострова, среди них наиболее мощным слоем явились иберы, культура которых, как мы пытались показать, постепенно охватила большую часть племен Испании и тем самым способствовала консолидации иберов, их языка, быта и искусства.

Вторжение волны кельтских племен ввело в иберийскую культуру новый элемент; однако, несмотря на политическое господство кельтов в центральной и северо-западной части Испании, культурный приоритет остался за иберами, преодолевшими чужеземное влияние.

Даже политическое господство римлян в Испании не смогло подавить своеобразие культуры иберов, и еще до сих пор в романизированной испанской культуре мы можем проследить не только этнические слои древней Испании, по и явные элементы местной иберийской культуры. Бош-Гимпера не без основания говорит, что ни нашествие готов и вандалов, ни вторжение мусульман не остановили процесса унификации населения полуострова на основе иберийской культуры. Любопытно, что по мере распространения христианства и провозглашения равенства римлян и «варварских» племен вновь воскресают старые местные названия групп населения полуострова. Эти группы занимали те же географические границы, продвигаясь и отступая по тем же дорогам, как и в доримский период. И лучше всего это может быть прослежено в эпоху реконкисты. Таким образом, история Пиренейского полуострова в целом становится понятной лишь при учете данных древнейшей эпохи.

Все же необходимо подчеркнуть, что культурная эволюция иберийской народности не совпадает с процессом развития политических отношений, с формированием государственности и развитием основ общественной жизни. Если в языке, искусстве, религии и быте древние иберы сумели отстоять свою самостоятельность, несмотря на многочисленные столкновения

[169]

с чужеземными народами, то в области общественной жизни они не смогли преодолеть завоевательную политику карфагенян, а потом и римлян, несмотря на более чем 200-летнее сопротивление. Процесс общественного развития иберийской народности был прерван карфагенской и римской оккупацией. В упорной борьбе за независимость иберы потерпели поражение; но эта борьба не прошла бесследно; ее результаты сказались позже, когда население Испании перешло к самостоятельным формам социально-политической жизни.

[170]

Цитируется по изд.: Мишулин А.В. Античная Испания до установления риской провинциальной системы в 197 г. до н. э. М., 1952, с. 143-170.