Хаген В. Майя как подопечные святых отцов

С конца XVI и до начала XIX века майя представляли собой особых подопечных святых отцов. За это время наша планета прошла назначенное ей количество циклов, и огромные каменные города майя постепенно заросли зеленью леса. Со временем они стерлись из памяти людей. Но без сомнения, существовал шанс случайно обнаружить какой-либо из городов майя. В 1576 году Диего Гарсиа де Паласио по пути в Гватемалу обнаружил город-государство Копан. Он послал Филиппу II отчет: «Я попытался выяснить, какие люди жили здесь…» Отчет не произвел никакого впечатления. Испанцы делали свою собственную историю (в более важных для них регионах мира. – Ред.).

Если бы окончательное завоевание племени ица в 1697 году случилось полвека спустя, то рамки известной нам истории майя могли бы быть несколько другими. Интерес к древности, возникший в Европе приблизительно в середине XVIII века, положил начало этой моде. Когда в 1773 году был открыт Паленке и королю Испании Карлу III был послан об этом отчет, он приказал отправить на развалины королевскую комиссию, в которую входили художники и инженеры, предписав ей собрать там артефакты для иллюстраций «Древней истории Америки».

Археологическая история майя началась в Паленке. Эти развалины, похороненные в тропических лесах штата Чьяпас, могли показаться наименее вероятным местом, где она могла бы начаться. К Паленке не вели дороги. Бывший когда-то одним из самых крупных центров культуры майя, этот город был заброшен начиная с IX века, и его быстро поглотили джунгли. Паленке обнаружили индейцы, которые принесли весть об открытии священнику. Лично посетив развалины, он быстро подготовил memoria[25]. Она пробудила интерес, результатом которого стали многочисленные экспедиции. Рассказ об одной из них, написанный капитаном Антонио дель Рио, был в 1822 году переведен на английский язык, а рисунки, сделанные на развалинах, были неточно перерисованы неким J.F.W. – не кем иным, как Жаном Фредериком де Вальдеком (весьма своеобразная личность: авантюрист, художник, любитель женщин; воевал, путешествовал и т. д.), который позднее сам поехал на эти развалины. Библиография о Паленке очень обширна.

Рисунки Вальдека связали майя с Римом, так как он утверждал, что Паленке был построен либо римлянами, либо финикийцами, и он даже изменил свои рисунки найденных памятников, чтобы они стали доказательствами его теории. В то же самое время Вальдек оказывал помощь Эдуарду Кингу, виконту Кингсборо, немного сумасшедшему ирландскому аристократу, который в то время занимался составлением монументального труда «Древности Мексики».

Можно содрогнуться при мысли о том, какова могла бы быть судьба наследия майя, если бы Джон Ллойд Стивенс (Стефенс), много путешествовавший юрист из Нью-Йорка, который до этого уже видел римские и египетские развалины, не открыл заново развалины города майя в 1840 году. Стивенс, как мы уже видели, обладал отличным чувством истории и к тому же легким пером. Его компаньон Фредерик Катервуд (Казервуд), англичанин по рождению, изображал многие из известных развалин на Ближнем Востоке и сделал подробные архитектурные рисунки с мечети Омара, получив право войти в нее благодаря тому, что прошел обряд обрезания. И хотя его иллюстрации намекают на Пиранези, они так точны, что ученые могут прочесть воспроизведенные им символы майя. Начали появляться истории Юкатана, написанные как мексиканскими, так и испанскими учеными. В последующие годы эти работы несколько заполнили пустоту. В первые десятилетия XX века мексиканские археологи работали главным образом непосредственно в своей среде, но в настоящее время большая работа ведется мексиканскими археологами-исследователями, которые снабжены прекрасными интеллектуальными средствами для решения проблемы майя.

На протяжении веков не угасал интерес к культуре майя французов. Их вклад в ее исследование состоял главным образом в познаниях, выводах и литературных произведениях, нежели в систематических археологических раскопках. Со времен Жака де Тестера, который прибыл на Юкатан в 1539 году и изобрел «тестерианские иероглифы»[26], до Вальдека и Брассера, который обнаружил Relacion Ланды, собирая пыль в испанских архивах, и первым опубликовал их, и до современного склонного к полемике этнографа Жака Сустеля, известного ясностью изложения, французы поддерживали творческий интерес ко всему, относящемуся к майя.

Англичане изучают эти края еще с начала XVII века, когда «американец английского происхождения» Томас Гейдж, путешествовавший по Гватемале в 1625–1637 годах, сначала ознакомил их и заинтересовал индейцами майя. За ним последовал Хуан Галиндо, а затем капитан Герберт Кадди, который приблизил знаменитое путешествие Катервуда в Паленке. Альфред Модслей (Модсли) объединил раскопки с исследованием и с успехом публиковался. Он написал множество статей и отредактировал дневник Берналя Диаса. Модслей является первым археологом, исследовавшим культуру майя. Интерес англичан не ослабевал. В британских музеях хранятся лучшие документы по истории майя. Дж. Эрик С. Томпсон, родившийся и получивший образование в Англии, но связанный главным образом с американскими организациями, является выдающейся фигурой в археологии майя.

Интерес к цивилизации майя не остался исключительной прерогативой какого-то одного государства. Поистине значительной фигурой среди немецких исследователей был Александр фон Гумбольдт. Приехав в Мексику в 1803 году после четырех лет, проведенных в Южной Америке, он провел здесь год, занимаясь подготовкой труда, который в настоящее время считается энциклопедической классической работой по Мексике. Гумбольдт также уделил много внимания американской археологии. Его критическая оценка является ориентиром в этой области, и, хотя он сам не ступал на территорию страны майя, он воспроизвел и впервые прокомментировал несколько страниц знаменитого сейчас «Дрезденского кодекса». В то время как интерес французов к культуре майя был литературным и умозрительным, интерес немцев лежал в области географии и исследований.

Капитан Теоберт Малер, который спасся после поражения императора Максимилиана в Мехико в 1867 году, был первым немцем, который провел исследования развалин майя. Он отправился в Гватемалу, где его захватили загадки племени майя. В одиночку, если не считать носильщиков из числа местных жителей, Малер погрузился в новые археологические изыскания, фотографировал, описывал и публиковал отчеты об этом для Гарвардского университета. Затем, обеспокоенный нуждой и убежденный в том, что другие делают деньги на его отчетах, Малер заполнил свои письма оскорблениями и проклятиями и, ожесточившись, ушел в себя. Его современник Эдуард Селер, такой же дотошный, как и Малер, сделал выдающийся вклад, как и географ Карл Саппер, лингвист Вальтер Леман и библиотекарь Фёрстеман, который нашел способ расшифровки дат майя. Фёрстеман написал много важных статей о письменности майя, и за ним последовали многие немцы, такие как Герман Бейер.

Главные имена в археологии майя принадлежат жителям Северной Америки. С того самого момента, когда Стивенс возбудил интерес к майя в 1840 году, самая большая часть практической работы, реставрация развалин майя и особенно замечательные и серьезные публикации стали вкладом американцев. Список важных работ, как проделанных, так и опубликованных, длинен и впечатляющ[27]. Большая их часть была связана с Институтом Карнеги в Вашингтоне. С того самого момента, когда этот институт занялся в 1915 году темой майя, едва ли был год, когда в стране майя нельзя было встретить дюжину его сотрудников, представляющих различные области исследований. Однако проблемы атома и расширяющейся Вселенной привели к тому, что этот интерес заглох.

За эти два века бешеной активности вышло поразительное количество литературы. Было бы трудно охватить ее всю, если не посвятить этому жизнь. Большая ее часть – это такая специальная литература, когда эксперт в своей области обращается к эксперту, так что обыкновенный читатель – если он не такой упрямый, как генерал Грант («Я предлагаю вести бой на этом рубеже, даже если на это уйдет все лето»), – может в замешательстве покинуть страну майя слишком рано и так и не увидеть драму народа, который из стремления к совершенству, наконец, покоряет природу, возведя каменные башни, которые виднеются над самыми высокими деревьями в джунглях.

Эрик Томпсон, один из наших лучших специалистов по майя, обладающий изящным стилем изложения, сказал, что его впечатление таково, что «путешественники, а также большинство тех, кто читает книги о цивилизации майя, возвращаются из своих путешествий, физических или умозрительных, странно неудовлетворенными…».

Памятники остались, а люди исчезли. Так что человеческий фактор настолько сложным образом переплетен с доисторическими временами, завоеванием, эпиграфией (изучение древних надписей) и астрономией, что история майя по самой своей природе бессвязна. Томпсон считает, что он и его коллеги-археологи отчасти несут ответственность за то, что непрофессионал часто не может составить себе четкое представление о прошедших цивилизациях: «…сама природа материала, с которым имеет дело археолог, проводя раскопки, занимаясь формой горшков, восстановлением дат истории народа майя, абстрактными размышлениями о пространстве и времени», мелочами, из которых складывается при помощи археологии история, не способствует вдохновенному чтению.

В этой части книги «Солнечные царства», посвященной народу майя, я во многом полагаюсь, как будет видно, на эту массу специальной литературы. Я буду последним, кто станет порочить ее или преуменьшать лишения и трудности, которые сопровождали ее рождение.

На этих страницах я предпринимаю попытку рассказать о майя как о людях. Предположения сведены к абсолютному минимуму. Я использовал свой собственный опыт исследователя-этнографа, чтобы проверить, имеет ли то, что я отобрал из литературы, оттенок реальности.

Итак, если благодаря всему рассказанному народ майя выйдет из своего археологического окаменелого заточения и предстанет в виде живых и чувствующих людей, то, возможно, тогда читатель не уйдет «странно неудовлетворенным».

Хаген Виктор фон. Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки. М., 2010.