Остготы: особенности общественного строя

Скудость наших сведений об общественном строе остготов сказывается особенно в отсутствии точных данных именно об архаических пережитках родоплеменного и общинного строя у этого на[1]рода. В данной связи отнюдь нельзя считать случайным тот факт, что в Остготском королевстве отсутствовала запись обычного права остготов, зафиксированная королевской властью и видоизмененная сообразно направлению ее политики, т. е. что у них — в отличие от большинства варварских германских племен на территории бывшей Западной Римской империи — не было своей варварской правды.

Этот факт никак нельзя объяснить ни неразработанностью норм остготского обычного права (и еще менее — отсутствием таковых, потому что, как увидим, они не только существовали, но и действовали), ни сознательным нежеланием Теодориха санкционировать их, вызванным будто бы его проримской ориентацией. Последняя имела свою объективную причину (стремление опереться на римскую аристократию ), которая, однако, не должна была мешать ему создать запись остготского обычного права для готского населения, так же как он издал свой Эдикт, проникнутый нормами римского права, главным образом для римлян. И это тем более, что в виде устной традиции следы обычного права остготов все же обнаруживаются и в памятниках времен Теодориха Великого.

Наличие такой устной традиции засвидетельствовано и сообщением Иордана о существовании каких-то «собственных законов ост[1]готов», которые, будучи впоследствии записаны, называются «белагинами». Хотя Иордан явно ошибается, приурочивая возникновение этих законов к очень раннему времени (к I в. до н. э.), тем не менее его указание на живучесть древней устной традиции обычного права остготов вполне правдоподобно; если она и была впоследствии (неизвестно когда) записана, то это могло произойти лишь до вселения остготов в И талию ; так или иначе, эта запись до нас не дошла 7.

Некоторые черты устной традиции обычного права сказываются в ряде тяжб и конфликтов между готами в судах готских графов. Это обстоятельство является доказательством того, что, с другой стороны, остготские обычаи после завоевания Италии не отошли

_____

7. Иордан. О происхождении и деяниях гетов (Gelica). Вступит, статья, перевод и комментарий Е . Ч. Скржинской. М., 1960 (далее — Иордан. Getica), § 69: quas usque nunc conscriplas bclagines nuncupant). Любопытно, что слово «белагины» означает «установление» (по Гримму Satzung) См, Иордан (G etica), стр. 2 38— 239, прим. 225·

[18]

в область преданий. Следовательно, основную причину отсутствия их записи, санкционированной королевской властью в виде варварской правды, надо усматривать в сравнительно небольшом удельном весе самого остготского племени в массе римского населения Италии и в характере расселения остготов.

В самом деле, несмотря на все земельные разделы и захваты римских владений, производившиеся не только остготскими дружинниками, но и рядовыми свободными воинами-земледельцами, остготы все же ни в одной из провинций Италии (даже в северной и средней ее части) не составляли столь компактной массы, чтобы возникла потребность в такой оформленной записи их племенных обычаев, которая могла бы конкурировать с римским правом, как это было, например, в Вестготском и Бургундском королевствах, где наряду с вестготскими и бургундскими законами была кодифицирована Римская Правда вестготов (Бревиарий Алариха II) и Римская Правда Бургундов, которые не вступали в конфликт с вест[1]готским и бургундским правом, а дополняли их.

Захваты римских владений остготами продолжались в течение всего существования Остготского королевства; они выражали процесс перераспределения земельной собственности — как между ост[1]готами и римлянами, так и между разными слоями остготского общества и различными классами римского общества в Италии — и составляли одно из проявлений социальной борьбы. Поэтому они превратились в повседневное явление, стали буднями италийской действительности, которая так и осталась не устоявшейся и полной противоречий, несмотря на униформирующие стремления королевской власти и стоявшей на ее стороне знати.

Как бы то ни было, отсутствие варварской правды остготов вынуждает нас судить об остатках родоплеменного общинного строя остготов по косвенным данным и намекам, рассеянным в разных источниках.

В этой связи следует отметить отсутствие упоминаний такого типичного для всех древнегерманских племен явления, как система композиций или вергельдов за убийство. Она составляет один из важнейших и наиболее показательных пережитков родового строя. Между тем о ней нет никаких сведений не только в Эдиктах Теодориха и Аталариха, требующих применения римских правовых норм и вообще уделяющих очень мало внимания остготам, но и в собрании официальных документов у Кассиодора, хотя он часто приводит попутно конкретные случаи, рисующие взаимоотношения остготов и римлян, а иногда (правда, чрезвычайно редко) сообщает некоторые сведения о быте самих остготов и других германских племен.

Большой интерес представляют встречающиеся у Кассиодора запреты варварам от имени короля Теодориха решать возникающие между ними споры силою оружия, вместо того чтобы обращаться

[19]

в законом учрежденный суд. Так, в приказе Теодориха графу Колоссеу (507— 511 гг.), который относится к варварам, размещенным в Паннонии (геоидам), и остготам, сказано следующее: «Мы увещеваем вас, чтобы вы обратили вашу ненависть против врага, а не против друг друга. Пусть каждая мелочь не доводит вас до крайностей: старайтесь жить по праву... Почему вы прибегаете к поединку, в то время как у вас есть справедливые судьи? Отложите в сторону оружие, если у вас нет никакого врага... Зачем дан человеку язык, если он пускает в ход вооруженную руку?» 8. Правда, в конце этого нравоучения варвары призываются к подражанию остготам, которые ведут себя похвально, сражаются лишь с внешним врагом, а дома сдерживают себя.

Из этого противопоставления следует как будто, что призыв Теодориха относится не к остготам, а к другим варварам (в том числе гепидам). Однако мы знаем, что в Паннонии обитали и остготы (что прямо указано в тексте другого распоряжения), а кроме того, в одновременном приказе Теодориха тому же графу Колоссеу подчеркивается запрещение не только судебного поединка и решения споров оружием, но и очистительной клятвы и присяги, и все эти запреты, по-видимому, относятся и к остготам: «Приносящий очистительную клятву по делу о чужой собственности может лишь по[1]крыть таким способом воровство, но не спасти душу...». «Щиты надо направлять против врагов, а не против родственников». Смысл обоих распоряжений — в отмене каких-то старых родоплеменных обычаев гепидов и остготов, о чем говорится в распоряжении графу Колоссеу: «Отмени издавна укоренившиеся отвратительные обычаи, ибо следует разбирать опоры судоговорением, а не оружием» 9.

В числе таких древних дурных обычаев в обоих приказах Теодориха названы следующие: судебный поединок и очистительная присяга (может быть, связанная с ордалией, т. е. с испытанием водой или огнем). Усматривать в этих старых обычаях еще сохранившиеся при Теодорихе проявления кровной мести нет прямых оснований. Однако их наличие указывает на живучесть кровнородственных от[1]ношений, тем более что в одном из приказов враги явно противопоставляются родственникам.

Единственное упоминание о сохранности родственных связей у остготов не только в сфере судебных обычаев, но и в имущественных взаимоотношениях содержится в распоряжении Теодориха 507— 511 годов, относящемся к варварским жителям Кампании и Самния (т. е., очевидно, к остготам). Здесь родственники (братья»

______

8. Lassiod., V aiiae, III, 24, § 3— 4.

9. Ibid., Ill, 23: verbis ibi polius, non armis causa tractetur.

[20]

отец и сыновья, муж и жена) выступают вместе с тем как соседи каких-то других лиц. При этом отменяется тот, по-видимому, распространенный обычай, в силу которого долги, подлежащие уплате кому-либо из соседей одним из родственников, перелагались на других родственников. Согласно распоряжению Теодориха, сын не должен уплачивать долга отца, если он не получал наследства, а жена не обязана платить долги мужа.

Наличие этого отменяемого порядка свидетельствует о сохранив[1]шейся общности имущества в пределах семьи, но структура подобной семьи (большая семья или малая индивидуальная) остается неясной, а отмена ответственности отдельных членов семьи за долги чужим лицам говорит скорее о распаде ее общей собственности.

В «Вариях» Кассиодора содержится одно упоминание о «кондаме»; сходный термин «кондома» в более поздних лангобардских грамотах обозначает домовую общину большой семьи, распространенную на территории Италии, в частности Южной Италии, в VIII — IX и в X — XI веках. Однако у Кассиодора он явно относится не к остготам, а к гепидам. О внутренней структуре такой кондамы Кассиодор ничего не сообщает.

Что же касается возможности отождествления родства с соседством, то прямых данных о таком тождестве в источниках нет: распоряжение 507— 511 гг. об отмене ответственности всей семьи за долги тех или иных ее сочленов имеет в виду явным образом чужих соседей, а не связанных между собой родством.

Все остальные случаи упоминания соседства относятся к взаимоотношениям остготов с римлянами, которые выступают как соседи на поделенных между ними владениях. Так, в одном случае идет речь о том, что получивших свои трети готов «должна связывать с римлянами общность владений и душ» и что они должны улаживать мирно столкновения, возникающие из их соседства 10.

Другой документ из «В арий» — «Формула обязанностей готских графов в различных общинах», имевший силу для всех провинций Остготского королевства, указывает, что «остготы являются соседя[1]ми римлян по их земельным владениям и потому должны жить друг с другом в мире» 11.

О внутренней структуре соседской общины самих остготов, так же как и о степени ее распространенности, подобные упоминания соседства не содержат никаких конкретных данных.

_____

10. Cassiod., V ariae, II, 16, § 5: Juvat nos referre... in tertiarum deputatione Gothorum Romanorumque et possessiones iunxit et animas. Nam cum se homines soleant de vicinitate collidere... Т у т, так же как в некоторых других текстах Кассиодора, по-видимому, имеются в виду соседи, как consortes, ставшие потом собственниками.

11. Ibid., V II, 3 ,§ 3.

[21]

И з этого, конечно, не следует, что у остготов после их вступления в Италию совсем не сохранилось никаких форм общинного землевладения. Источники прямо свидетельствуют о сохранности по крайней мере одной из его форм — общинного владения пустошами и лесами, которые и после разделов пахотной земли между остгота[1]ми и римлянами могли оставаться в совместном владении поделившихся соседей (готов и римлян) 12. Однако подобные разделы земель должны были привести у остготов, как и у других варварских народов, производивших их в процессе своего расселения (например, у вестготов и бургундов), к возникновению деревень со смешанным остготским и римским населением и вместе с тем способствовать пре[1]вращению готских третей в полный аллод 13 (не говоря уже о насильственно захваченных остготами земельных участках). Все вместе взятое должно было ускорить процесс разложения соседской общины у остготов 14.

Среди рядовых свободных остготов наблюдается рост имущественной и социальной дифференциации. Этот процесс развивается уже в силу неравенства полученных ими при земельных разделах участков, превратившихся в их полные аллоды, что в свою очередь способствует разложению общинных отношений остготов. Н о кроме того, на ускорение социальной дифференциации влияли и другие причины, и прежде всего — насилия представителей знати, а также крупных землевладельцев над свободными. Эдикт Теодориха пестрит упоминаниями о похищении свободных, о продаже свободных в рабство, более того — о продаже родителями собственных детей в рабство из-за невозможности их прокормить, о запрете родителям отдавать в залог кредитору их свободных детей, об умышлен[1]ном умолчании человека о его свободе с целью вступления в сер[1]вильную зависимость и т. д. 15.

Подобные явления указываю т на разорение свободных; но так как Эдикт Теодориха имеет в виду все население Италии, а может

_________________________

12. Такое совладение пустошами, лесами и пастбищами со стороны consortes у бургундов и вестготов после разделов засвидетельствовано прямыми указаниями их законов; несмотря на то, что в некоторых случаях у бургундов разделу подлежали также леса и пустоши, в других случаях consortes сохраняли право заимки на неподеленных пустошах, — право, во[1]сходящее к общинным отношениям.

13. В случае раздела лесов бургунды должны были делить их с галло-римлянами в соответствии с размером их пахотных полей.

14. Этот процесс вообще шел более радикально и быстро у тех народов, которые производили земельные разделы с местным населением, и протекал гораздо медленнее у народов, селившихся на завоеванной римской территории отдельно от римлян и притом компактными массами (напри[1]мер, у салических франков и лангобардов).

15. См. Edictus Theoderici, § 78, 79, 81, 83, 94, 95, 96.

[22]

быть, и Галлии, и даже главным образом местных жителей, среди которых еще сохранились мелкие свободные собственники (rustici и мелкие possessores), то не все его распоряжения, касающиеся пре[1]вращения свободных в сервов, можно безоговорочно отнести к остготам, однако некоторые, по-видимому, имели в виду именно их.

На это прямо указывают некоторые документы из «Варий» Кассиодора, датированные, правда, последними годами правления Теодориха. Так, в обращении Теодориха от 523— 526 годов к одному из представителей знати содержится жалоба двух (поименованных) свободных готов на то, что упомянутое знатное лицо налагает сер[1]вильные повинности на людей, бывших ранее свободными, как и вообще все готские воины 16. Аналогичный случай приводится в другом распоряжении Теодориха (за те же годы), где указывается, что двое остготов, всегда обладавшие полной свободой, принуждаются герцогом Гудуоном выполнять рабские повинности в его пользу 17.

Дифференциации в среде свободных способствовали и такие явления, как смешанные браки и обращение свободных в рабство в наказание за различные преступления. Так, в случае связи свободного с рабыней (или оригинарией) потомство наследовало статус матери, т. е. должно было принадлежать господину рабыни. За изнасилование свободным человеком чужой рабыни (или оригинарии)  виновник становился рабом господина изнасилованной им рабыни, должен был оставаться с ней всю жизнь и не мог уйти из-под власти ее господина даже после смерти этой женщины. Возможно, что данное предписание Эдикта относится как раз к свободным остготам (а может быть, и к римлянам), так как в самом начале данной статьи подчеркнуто, что совершивший преступление не подчинен никакой городской общине (civitas). К тому же свободный, о котором здесь идет речь, по-видимому, имеет собственный земельный участок, что явствует из предполагаемой законом возможности наличия у него рабов: в случае его отказа сожительства с рабыней под властью ее господина (или несогласия на это последнего) он дол[1]жен отдать ему в виде возмещения двух рабов, причем сделана характерная оговорка: «если он настолько состоятелен». Далее предполагается другая возможность, а именно — что виновник не может дать двух рабов, так как они у него отсутствуют; в таком случае его подвергают телесному наказанию и приписывают к соседней городской общине. Отсюда следует, что он несет разное наказание за один и тот же проступок в зависимости от его имущественного положения. Однако и свободного, не имеющего рабов, нельзя считать вовсе неимущим: если бы он не имел земельного участка и не

-------------------

16. Lassiod., V,ariae, V , 29.

17. Ibid., V , 30. Число этих примеров можно было бы умножить.

[23]

вел бы собственное хозяйство, его вряд ли можно было бы приписать к соседней civitas. Эдикт Теодориха делит всех свободных на два разряда: «почтенных» (honestiores) и «низших» (humiliores), причем такое деление, восходящее к позднеримскому общественному строю, распространяется на все свободное население Италии без указания этнической принадлежности 18. Последнее не позволяет судить, относилось ли оно к свободным остготам.

За одни и те же преступления Эдикт предписывает различные кары для honestiores и humiliores: для первых обычно — конфискацию (иногда даже всего) имущества и временную ссылку, для вторых — телесное наказание и вечное изгнание (а в некоторых случаях и смертную казнь). Совершенно несомненно, что honestiores люди более состоятельные, а humiliores (или viliores) — более бедные и что деление свободных на два разряда первоначально исходило именно из этого критерия. Однако из характера некоторых преступлений, которые могут совершать и те и другие, явствует, что humiliores отнюдь не являются людьми вовсе неимущими: так, humiliores могут подкупать свидетелей и судей, участвовать в продаже свободных в рабство, использовать в своих интересах вооруженные силы и присваивать не принадлежащую им власть. Следовательно, градация свободного населения уже вышла за пределы чисто имущественных различий и приобрела сословный характер (что ясно уже из различия наказаний). На протяжении всего Эдикта Теодориха дифференциация свободных проводится в двух направлениях: по линии чисто имущественной и в виде сословного деления на honestiores и humilio[1]res (или viliores). Это позволяет думать, что сословное деление, идущее из римского права, не относится к остготам, а скорее применяется к средним и мелким италийским поссессорам, над которыми возвыш ались знатные (nobiles), могущественные (potentes), сиятельные (splendidi) и высокопоставленные, т. е. вся совокупность италийской аристократии 19.

Несмотря на имущественную дифференциацию среди рядовых свободных остготов, каждый свободный гот, пока он не терял своей свободы в результате разорения, рассматривался как полноправный человек, имевший право и обязанность носить оружие и служить в

_______

18. Ed. Theod., § 75, 83, 89, 91, 108.

19. Ibid., § 13 (nobilis aut splendidi honoris sit); § 43, 44, 46 (potentes); § 39 (genere nobilis); § 155 (persona potentior). Правда, как уже было выше отмечено, в числе potentes два раза указаны не только римляне, но и варвары, т. е. остготы (см. § 43— 44: potens romanus aut barbarus), a в заключительной статье Эдикта предусматривается возможность наличия у варвара — persona potentior, так же как и у римлянина, имений, управляемых кондукторами. Но, судя по общему содержанию Эдикта в большинстве статей polentes означают римскую знать».

[24]

ополчении. И в Эдикте 20 и, особенно ясно, в «Вариях» Кассиодора именно по этим признакам разграничиваются варвары и римляне.

В «Вариях» неоднократно подчеркиваются неодинаковые «обязанности» остготов и римлян по отношению к государственной власти и их различное положение в обществе: остготы должны защищать оружием государство, а тем самым и римлян, а римляне обязаны жить с ними в мире и соблюдать законы. Э та мысль, настойчиво проводи[1]мая в предписаниях от имени Теодориха, чрезвычайно ярко выражена в «Формуле обязанностей готских графов в различных общинах».

Определяя судебные функции графов готов в тяжбах между остготами, а также степень их участия в судебном разбирательстве дел, возникающих между остготами и римлянами, «Формула» заканчивается следующей любопытной сентенцией: «Так как римляне — ваши соседи по земельным владениям, то вы должны быть объединены и добрым отношением друг к другу. А вы, римляне, должны особенно любить готов, которые в мирное время составляют значительную часть населения, а во время войны защищают все государство в целом» 21. В этой сентенции очень существенно противопоставление римлянам остготов именно как воинов, ибо римляне не имели права носить оружие.

Это ставило полноправных свободных остготов в привилегированное положение. Кроме того, их ополчение превращалось в постоянное войско, созываемое королем (недаром оно обозначается в источниках как «наше войско» — exercitus noster) 22. Но воины этого ополчения уже снаряжались и содержали себя не только за собственный счет, т. е. на средства, поступавшие с их наделов (sortes), а получали еще так называемые donativa (подарки — по образцу римских солдат) и во время похода — продовольствие (annona). Как бы то ни было, остготские свободные земледельцы, наделенные к тому же военными функциями, составляли особый социальный слой населения Италии времен Теодориха 23. А так как разорению подвергались главным образом позднеримские свободные и в гораздо меньшей степени — свободные остготы, то можно с полным основанием утверждать, что в остготской Италии рядовые свободные

___________________

20. Ibid., § 32.

21. Cassiod., Variae, V II, 3. Это пожелание направлено кроме того против готских захватов земель у соседних римлян, с чем постоянно боролось правительство (см. ibid., II, 16; IV , 14; V , 26; 1, 18 и др.). Но в данной связи нас интересует провозглашение особого положения остготов как защитников государства.

22. Cassiod., Variae, It, 15.

23. Во время войны с Византией роль этого социального слоя еще более усилилась.

[25]

готы еще не превратились в класс зависимых людей, эксплуатируемых всей совокупностью крупных землевладельцев.

Конечно, в среде самих остготов зарождалась собственная знать — и не только в лице дружинников короля, но и в виде особых готских должностных лиц. Роль ее усилилась в результате по[1]селения остготов в Италии и образования Остготского королевства.

Сохранение позднеримского крупного землевладения, а также римской финансовой и податной системы (с обязательством поземельного налога и для остготов), администрации, муниципального строя и римского права при отсутствии глубокого синтеза позднеримского и варварского общественного уклада, делало сугубо необходимым учреждение особых остготских должностей. Таковыми были так называемые графы готов и сайоны.

Готские графы назначались королем в каждую из провинций и имели военные, судебные и прочие гражданские функции, наряду с римскими управителями провинций; в пограничных провинциях функции графских готов выполняли герцоги. Королевские сайоны были приближенными короля из среды придворной остготской знати, не имевшими строго ограниченной сферы компетенции, но осуществлявшими вмешательство короля в разные сферы управления (в области администрации, военного дела и суда — недаром они именовались fortes sajones nostri). Наличие этих должностных лиц еще резче подчеркивало особое положение остготов в Италии VI века и усиливало роль остготской знати, из рядов которой они выходили.

Важное значение имело и функционирование наряду с римским правом особого остготского права. Графы готов разбирали дела между остготами по готскому обычному праву, дополняя его пред[1]писаниями Эдиктов Геодориха и А талари ха; между тем судебные дела между остготами и римлянами готский граф должен был разбирать с участием римского юриста (prudens romanus) 24 по тем же эдиктам и римскому праву, учитывая при этом готские правовые обычаи и индивидуальные особенности каждого отдельного судебного казуса (дела между римлянами разбирались, конечно, по римскому праву и эдиктам остготских королей, пронизанным нормами этого права). Данные Эдикта Теодориха и «Варий» Кассиодора подтверждает хронист VI века Аноним Валезий Теодорих «управляет совместно и одновременно двумя народами — римлянами и готами» 25. Поэтому прав Д. М. Петрушевский, говоривший о совмеще-

______

24. Это ясно указано в начале цитированной выше «Формуле обязанностей готских графов» (см. Cassiod., Variae, V II, 3).

25. Anonymi V alesiani pars posterior: «Sic gubernavit duas gentes in uno Ro[1]manorum et Gothorum»...— Ed. V . Gardthausen, Leipzig, 1875, p. 28 0 — 305. C m . также M G H A A , t. IX , Chronica Minora saec. IV , V , V I, V II, ed. Th. Mommsen, vol. I. Berlin, 1892, p. 322.

[26]

НИИ как бы двух обществ и двух государств в остготской Италии времен Теодориха Великого 26.

Несмотря на возникновение остготской знати (провинциальной и придворной) и ее значительную роль в политической жизни Италии, она не успела еще за время существования Остготского королевства сложиться в единый господствующий класс — как в силу ее внутренней структуры и социального состава, так и ввиду того, что ей противостояла гораздо более сплоченная позднеримская землевладельческая знать (в провинциях и в центре). Она не сделалась та[1]ким классом и во время длительной войны с Византией, когда очень усилилась роль свободных готских ополченцев.

________

26. Д. М. Петрушевский. Очерки из истории средневекового общества и государства. М., 1917. Очерк IV , стр. 270 — 286. Ср. также выше введение к данной главе.

[27]

Цитируется по изд.: История Италии. Том 1. Под ред. С.Д. Сказкина, М., 1970, с. 18-27.