Гаудио А. Гараманты

Приступив к методической реконструкции цивилизации древнего Феззана, Паоло Грациози сосредоточил свое внимание на некоторых рисунках. Они изображали летящие колесницы, запряженные лошадьми и управлявшиеся воинами, вооруженными дротиками, луками и щитами. Стиль этих колесниц (такой тип в Сахаре больше не встречается) и особенно «летящий галоп» лошадей обнаруживает любопытное сходство с микенским искусством. Таким образом, возникло предположение о Средиземноморском происхождении гарамантов, древних обитателей Ливии; это предположение все еще не подтверждено, равно как и не разгадана тайна, откуда в Сахаре появились эгейские колесницы. Известно, что в 1700 г. до н. э. долину Нила захватили гиксосы, воевавшие на колесницах; но мы не знаем, распространились ли колесницы вскоре после этого дальше на запад и были ли они заимствованы ливийцами. Первый достоверный документ о существовании колесниц и лошадей в Ливии относятся к 1229 г. до н. э. Речь идет об одном тексте Мернептаха из Карнака, в котором говорится, что египтяне, разбив в сражении ливийского вождя и его сына, захватили 14 пар лошадей.

Однако нет никаких доказательств того, что боевые колесницы гарамантов попали в Сахару через Египет.

Скорее можно предположить что они — судя по средиземноморским, т. е. микенским, особенностям — оказались в Сахаре в связи с появлением «народов моря» (ахейцев, сардов, этрусков), когда они высадились между Киренаикой и дельтой Нила, предприняв неудачную попытку захватить Египет силой. Впрочем, известно, что местные ливийцы присоединились к пришельцам и сражались в их рядах. Потерпев поражение и покинув Египет, они, вполне естественно, привели в пустыню боевые колесницы и лошадей. Таким образом, следует говорить, по-видимому, не о заимствовании их у египтян, а наоборот, о заимствовании колесниц египтянами.

Между тем гараманты использовали колесницы и для сельскохозяйственных работ, и для перевозки людей, запрягая в них как лошадей, так и быков. Позднее они стали пользоваться только лошадьми и ездили на них верхом с легкостью превосходных наездников. Они пускались в галоп, не имея стремян и управляя животным лишь с помощью простой палочки. Кавалерия гарамантов славилась в древней Африке. На боевых колесницах, запряженных четверками лошадей, гараманты, вооруженные дротиками, по нескольку дней преследовали «эфиопов» вплоть до нагорьев Тибести и Аир.

Все ливийские племена переняли подобный способ ведения боя и транспортировки грузов, а в племенах зауэс, населявших территорию современного Туниса, на колесницах и верхом ездили даже женщины.

В 1938 г. П. Грациози обнаружил новые изображения колесниц в районе Масуда, правда довольно посредственные. Их авторы не теряли времени на соблюдение ортогональной проекции и перспективы. Для изображения колесниц они пользовались горизонтальной протекцией, как если бы смотрели на них сверху.

Колеса и сами лошади изображены в профиль, возница — в фас. Лошадей запрягали по четыре или по две, а иногда даже по одной, смотря по тому, какой была колесница.

В любом случае ее устройство передано очень схематично: ось, соединяющая два колеса с шестью спицами в каждом, и настил, от которого отходят два дышла, заканчивающиеся двойным ярмом на шее лошадей и напоминающие ярмо боевых колесниц Египта эпохи фараонов. Правит этим сооружением один человек, всегда стоя. На других рисунках колеса боевых колесниц имеют всего четыре спицы, а дышла соединены перекладиной — единственным ярмом для всей упряжки, но на настиле стоят два человека, возница и вооруженный воин.

Рядом с этими, наскальными рисунками гарамантов было обнаружено значительное количество надписей, выполненных древним ливийским письмом и современным письмом тифинаг. Берберолог Франческо Бегино, в свою очередь, несколько раз побывал в Феззане и скопировал там сотни надписей. Хотя этот любопытный геометрический алфавит уже известен, многочисленным современным лингвистам и дешифровщикам еще не удалось расшифровать язык надписей. Это тем более странно, что древний ливийский язык до сих пор остается живым: на нем еще и сегодня пишут туареги, хотя они пользуются весьма искаженной по сравнению с первоначальной формой.

Именно эту, дошедшую до нас, форму письменности и называют тифинаг.

Хотя среди надписей было обнаружено множество двуязычных (на ливийском и пуническом языках), которые изучаются сейчас во Франции, ни одно из сравнительных исследований еще не дало положительных результатов. Ф. Бегино, открывший 200 текстов, надеялся перевести древний ливийский язык с помощью берберского, но французский ученый-берберолог Андре Бассе убедительно опроверг его доводы. Те, кого увлекла эта историческая загадка, продолжают свои поиски ощупью. Некоторые из них, правда, присоединяются к мнению выдающегося английского дешифровальщика надписей А. Эванса, считающего, что древний ливийский язык восходит к древнекритскому.

В 1933 и 1934 годах экспедиция Итальянского географического общества, возглавляемая археологом Биаджио Паче и его помощниками антропологом Серджио Серджи из Римского университета и археологом, инспектором музеев, Джакомо Капуто, начала в уэде Эль-Аджаль раскопки, получившие впоследствии большое значение. Этот уэд, длинной бороздой прорезающий центральную часть Феццана и ограниченный на севере дюнами Рамлы, а на юге Хамадой, находился, как полагают, в самом центре страны гарамантов.

На отрезке в 160 км итальянская экспедиция обнаружила самый большой некрополь во всей Африке, насчитывающий около 4500 могил. Раскопки велись из г. Джерма, сохранившего название древней столицы исчезнувшего царства гарамантов — Гарама.

Эти погребения во всех отношениях похожи на курганы, обнаруженные неподалеку от Гата и в Алжирской Центральной Сахаре, изучением которых занимался Т. Моно, Результаты археологической экспедиции в Феццане оказались поразительными. Постепенно обозначилась вся цивилизация гарамантов; ее похоронные обряды, ремесла, постройки, оружие, процветающая торговля. С.Серджи нашел и исследовал останки древних обитателей Сахары. Тем самым удалось вернуть этому до сих загадочному народу его этническую индивидуальность и определить место гарамантов среди населения древнего Средиземноморья.

В Феццане существует несколько видов захоронений: ямы, ящики, камеры с плоской крышей или с куполом. Все они засыпаны курганами различной формы, которые иногда ступенями поднимаются вверх.

Изучение могил показало, что гараманты хоронили умерших в согнутом положении; на восточной стороне могилы они воздвигали стелы либо в форме обелиска, либо в виде рогов, а перед ними ставили столы (mensae) с небольшими углублениями для ритуальных подношений пищи. Следует отметить необычную могилу в виде камеры, окруженной стеной, перед которой находится атриум. Все это вместе представляет собой погребальный храм под открытым небом, очевидно весьма почитавшийся.

Между культом мертвых, существовавшим у древних ливийцев, и погребальными обрядами в Египте в период неолита было также много общего. По сообщениям Геродота, насамоны сажали умирающих и в этом положении хоронили. Существовали также захоронения в глиняных кувшинах, причем череп отделяли от тела, а кости разбрасывали.

Насамоны, принося клятву, держали руку на могиле своих родных и божились «самыми уважаемыми людьми». Они спали там и молились предкам. А жители оазиса Ауджила укладывались спать на могилах, когда хотели услышать во сне пророчество.

Любопытно, что эти же обычаи сохраняются и у нынешних туарегов. Их женщины в праздничных нарядах отправляются к древним «могилам великанов», молятся духам Идебни, а затем ложатся спать, чтобы «узнать во сне о судьбе своих близких" Жители Ахаггара делают это ночью, а жители Аджера — днем. Отставший в пути туарег ложится спать у одной из таких могил и «видит» во сне, где находятся его товарищи.

Другие молятся и спят в круге, образованном камнями овальной формы, достигающем 25–45 м в диаметре и окруженном небольшими каменными курганами.

В царстве гарамантов у некоторых негроидных племен, обитавших в пещерах, старикам разрешалось жить только до шестидесяти лет. Когда наступал этот срок, человек должен был удавиться бычьим хвостом. Если же у него не хватало мужества, его под радостные крики и смех душили соплеменники. Напомним, что древние сарды тоже бросали в глубокие ямы своих стариков, достигших семидесяти лет.

Гараманты благородного происхождения с радостью встречали смерть родственника или друга, и его погребение отмечалось большой ритуальной трапезой.

Из некоторых могил гарамантов в уэде Эль-Аджаль было извлечено на свет множество костей животных, несомненно попавших сюда после погребальной трапезы.

В гробницах находили также домашнюю утварь: сосуды из прозрачного стекла с высеченным или нарисованным орнаментом; из гладкого или выпуклого цветного стекла; из обожженной глины, напоминающие керамику из Ареция. На амфорах для вина и масла и на их обломках видны пунические и ливийские знаки.

В Уаддане, в оазисе ад-Джофра, на вершине холма в октябре 1929 г. нашли клад, состоявший из небольших золотых предметов общим весом три килограмма.

Среди них 101 кольцо, 9 пряжек, 1 спираль, 4 браслета и 10 маленьких идолов, одиночных и парных. Некоторые идолы представляют собой рогатое бородатое божество. Оно напоминает изображение, которое около 1000 г. до н. э. появилось на изделиях, имевших хождение в бассейне Средиземного моря. Учитывая довольно примитивную технику выплавки золота, есть, очевидно, основание говорить о вещах, привезенных гарамантами из финикийских факторий на Ливийском побережье.

Благодаря этим личным предметам, найденным в могилах гарамантов, удалось восстановить ту атмосферу, в которой протекала их жизнь.

Гараманты были известны как грабители. Тацит рассказывает, что их воинственный пыл обращался не только против чернокожих. Хорошо зная дорогу к заливам Сирта, они совершали свои набеги и подобно саранче обрушивались на богатые финикийские и римские побережья, грабили и опустошали их.

У гарамантов существовал древний обычай предоставлять право убежища любому беглецу, не спрашивая его, откуда он и почему скрывается. Неудивительно, что пристанище в царстве гарамантов искали и солдаты, дезертировавшие из карфагенских и берберских войск, и бандиты, и беглые преступники. Они вливались в ряды гарамантов, совершавших грабительские набеги.

Все караванные пути, проходившие через Центральную Сахару и соединявшие берег Средиземного моря с Суданом, находились под контролем колесниц и кавалерии этих неукротимых воинов. Гарамантам удалось монополизировать значительную часть торговли экзотическими товарами, основными потребителями которых были Карфаген и Рим. Однако караваны, платившие им за проезд пошлину, они обеспечивали проводниками и охраной.

Основным занятием гарамантов было разведение крупного рогатого скота и овец; они вели пастушеский, полукочевой образ жизни и довольствовались небольшими палатками из шкур и переносными хижинами.

Такие же хижины составляли и их военные лагеря.

Благодаря тому что они легко разбирались и перевозились на вьючных животных, передвижения воинов-гарамантов были молниеносны, а действия внезапны.

Чтобы еще больше выиграть время, они нередко ставили на повозку целую хижину. Только мертвые получали право на постоянное и просторное жилье. Вот почему после гарамантов остались монументальные некрополи, но нет никаких следов каменных городских поселений, если не считать невысоких построек в Гараме. Единственным местным видом ремесла было гончарное производство. Женщины изготовляли сосуды черного и красного цвета, украшая их линейным орнаментом. По форме и орнаменту эти сосуды удивительно сходны с теми, что изготовлялись в Восточном Средиземноморье в бронзовом веке (III тысячелетие до н. э.), известными главным образом по раскопкам на Крите, Мальте, в Сицилии, Сардинии, в жилищах и храмах, относящихся к той же эпохе.

Нравы гарамантов были чрезвычайно свободными.

Женщины похвалялись числом возлюбленных. Когда ребенок достигал определенного возраста, мужчины собирались и объявляли отцом того, на кого ребенок был больше похож. Тем не менее женщины пользовались немалым уважением, и эта форма матриархата была унаследована туарегами.

Женщины гарамантов одевались в красный плащ из козьей кожи, окаймленный бахромой. Он был перекинут на спину через правое плечо, а держала его металлическая застежка на левом плече. Эта примитивная одежда была усыпана множеством украшений из слоновой кости, золота, серебра. Обнаженные руки и шея также украшались браслетами из слоновой кости, серебра и меди, подвесками из раковин и цветных камешков, пластинками из панциря черепахи, а также бусами, сделанными из скорлупы страусовых яиц и стекляшек, привезенных с побережья из финикийских факторий и из Карфагена. В волосы женщины втыкали два-три белых или черных страусовых пера.

Мужчины носили лишь короткую тунику из шерсти или из шкур коз и антилоп. Волосы также украшали страусовыми перьями, а детородный орган защищали кожаным футляром.

Цитируется по изд.: Гаудио А. Цивилизации Сахары. Десять тысячелетий истории, культуры и торговли. М., 1985.