Гунны в Дагестане

В конце IV века н. э. в Северный Дагестан вторглись многочисленные орды кочевников-гуннов. Они постепенно проникли и в приморский Дагестан, вплоть до Дербентского прохода. Обосновавшись в приморском Дагестане, гунны активно вмешивались в политические дела Закавказья. После утверждения гуннов в приморском Дагестане некоторые источники, в частности армянские, стали называть области, расположенные выше Дербента, «страной гуннов», а население приморского Дагестана — гуннами. Совершенно очевидно, что под названием гуннов скрывались и коренные дагестанские племена, временно попавшие в политическую зависимость от них. Это прежде всего относится к так называемым «белым гуннам», в которых следует усматривать коренное население Дагестана.

Вместе с гуннами часто упоминают и другое племя — савиры (по данным некоторых источников — гунно-савиры). Последние располагались севернее гуннов, в равнинном Дагестане. Южнее Дербентского прохода, также по соседству с гуннами, проживали маскуты — племя, видимо, сарматского происхождения. Савиры и маскуты часто выступали в союзе с гуннами в их многочисленных походах в Закавказье, чаще как союзники Рима.

О пребывании гуннов в приморском Дагестане имеются некоторые археологические данные. Здесь найдены типично гуннские захоронения, инвентарь которых составляли железные ножи, луки с костяными обкладками.

Гуннское нашествие на Дагестан несомненно замедлило социально-экономическое развитие равнинного Дагестана. Однако кочевники-гунны, в культурном отношении стоящие па более низкой ступени, чем коренное население, не смогли оказать заметного влияния на развитие материальной и тем более духовной культуры народов Дагестана.

Доказательством этому служат многочисленные данные археологии. Так, в III—IV веках н. э. на территории Дагестана существовали многочисленные укрепленные поселения с раз[1]витым каменным домостроительством. К таким городам следует отнести Урцекинское городище, Топрахкала (у станции Белиджи), а также Сигитминское городище.

Особый интерес представляет городище Топрахкала площадью до 100 га. Крепость была окружена валом высотой свыше 25 м и глубоким рвом. В отдельных местах вала прослежены стены, сложенные из сырцового и обожженного кирпича. Сохранились также остатки цитадели и четырех ворот. Постройки внутри городской черты образуют правильные ряды, свидетельствующие о продуманности планировки. Совершенно очевидно, что подобные пункты не имели никакого отношения к кочевникам-гуннам и являлись типично дагестанскими городами.

Гуннское нашествие представляло серьезную угрозу и для населения горного Дагестана. Этим объясняется строительство многочисленных фортификационных сооружений, прикрывающих все более или менее важные пути, ведущие во внутренний Дагестан. Наиболее крупные из них располагались на важнейших стратегических путях и впоследствии превратились в средневековые города. Таково упомянутое выше Сигитминское городище, а также городище Шамшахар (Сергокалинский район).

Набеги сармат, алан, гуннов, политика Сасанидов ослабляли Албанию, приводили к нарушению связей между от[1]дельными ее областями, а затем к выделению ряда областей в самостоятельные или зависимые от пришельцев политические объединения.

После политического ослабления Албании часть Юго-Восточного Дагестана продолжала оставаться в ее составе.

Албания долгое время сохраняла внутреннюю самостоятельность. В последней четверти IV века Албания, воспользовавшись разделом Армении между Римом и Ираном, расширила свои владения, присоединив Арцах (Карабах) и Утик. Пределы Албании к V веку расширились. Однако в 461 году албанский царь Ваче II был вынужден отказаться от престола. Кавказская Албания распалась, вернее, была включена в состав Ирана в качестве отдельного наместничества. Но название Албания (Агвания по армянским источникам) сохрани[1]лось. Под этим названием обычно подразумевали территорию, расположенную в куро-араксском междуречье. Таким образом, Агвания армянских источников соответствовала персидскому Аррану и арабскому Ширвану.

Цитируется по изд.: История Дагестана [в четырех томах]. Том 1, М., 1967, с 116-117.