Гунзибцы (историко-этнографический очерк).

Гунзибцы (самоназвание - гьунзалъ), или хунзалис, энзеби, унзо - малочисленный народ в Дагестане. В значительной степени они ассоциированы с аварцами. Оценочно их насчитывается около 800 человек в Цунтинском р-не и около 750 человек в Кизилюртовском р-не Дагестана. 300-350 гунзибцев издавна живут в Грузии. В нынешнем Цунтинском р-не, на своей этнической территории, гунзибцы занимают селения Нахада, Гарбутль, Гъело, Родор и Тодор. Это высокогорье Западного Дагестана, с хребтами и вершинами до 3000 м, включая высочайшее звено Большого Кавказского хребта - Богосский хребет. Гунзибцы на юге граничат с бежтинцами, на западе - с цезами, на востоке - с анцухца- ми, на севере - с хваршинами. Это зона короткого, но жаркого лета, длительной снежной зимы. Склоны гор покрыты прекрасными лесами, в основном сосновыми. В горах богатые альпийские и субальпийские пастбища. Здесь множество хищных и травоядных животных (медведь, волк, рысь, кабан, лиса, тур, козел, олень, заяц и др.), птиц (орел, сокол, рябчик, куропатка, глухарь, фазан, тетерев и др.) (Гюль и др., 1959. С. 44-46, 77, 221, 224-225).

Гунзибцы - представители западного кавкасионского варианта антрополо-гического типа дагестанцев, который относится к переднеазиатской локальной расе большой европеоидной расы. Говорят они на гунзибском языке, входящем в аваро-андо-цезскую подгруппу нахско-дагестанской группы северокавказской семьи языков. Распространены также аварский, русский и грузинский языки, многие говорят на языках соседей - цезов, бежтинцев и гинухцев. Письменность - на арабской графической основе с конца XVIII в. и на русской графической основе с 30-х годов XX столетия.

Установить численность народов андо-цезской группы нелегко, так как традиционно их относили к аварцам. Еще труднее это сделать по отношению к гунзибцам или гинухцам, приписываемым обычно то к бежтинцам, то к аварцам-цунтинцам. С учетом этого динамика численности гунзибцев со второй половины XIX в. и до первых десятилетий XX столетия выглядит следующим образом: 1866 г. - 568 человек, 1886 г. - 426, 1894 г. - 450, 1916 г. - 479 человек (.Ибрагимов, 1981. С. 105). О противоречивости сведений можно судить по следующим показателям: по данным на 1926 г. гунзибцев насчитывалось 1100 человек, а на 1 января 1938 г. - 400 человек. (Он же. 1991. С. 109, 112). О численности гунзибцев, проживавших на этнической территории во второй половине - последней четверти XX в., можно в целом судить по числу населения в трех селениях: Гунзиб, Нахада и Гарбутль (в 1959 г. 398 человек), а также в селениях Кизилюртовского р-на (около 750 человек) (по данным сельсовета).

Вместе с другими народами Дагестана гунзибцы относятся к народам, территории которых входили в ареал формирования восточнокавказской этнокультурной общности (V-IV тыс. до н.э.), приблизительно относящегося ко времени сложения раннеземледельческой культуры Северо-Восточного Кавказа (.Гаджиев М.Г., 1991. С. 242-244). Отдельные субобщности, на которые с III тыс. до н.э. происходит распад названной общности, явились тем ядром, вокруг которого формировались племенные образования Дагестана, в том числе и предки современных гунзибцев (I тыс. до н.э.).

С древнейших времен и до эпохи позднего средневековья (XV-XVII вв.) гунзибцы, как и прочие народы андо-цезской (дидойской группы), входили в состав военно-политического объединения Дидо (диди, додои, дидуванийцы). Об этом свидетельствуют косвенные указания Страбона, Плиния, Клавдия Птолемея, Вахушти и др. (Магомедов Д.М., 1975. С. 38-42). По трудам этих и более поздних авторов можно с уверенностью заключить, что гунзибцы, по крайней мере со второй половины I тыс. до н.э., находились на территории, занимаемой ими в настоящее время. Антропологи В.П. Алексеев и А.Г. Гаджиев в своих трудах сообщают, что предки андо-дидойцев были древнейшим населением горного Дагестана, первыми освоившими эту область (Алексеев, 1974. С. 203; Гаджиев А.Г., 1965). Заметно активизировались дидойцы в первые века нашей эры, играя важную роль в политической жизни Закавказья, особенно в событиях Восточной Грузии (в частности, они привлекались в качестве военных союзников царями Картли). СIV-V вв. начинается полоса христианизации жителей Западного Дагестана миссионерами грузинских царей (Известия грузинских... 1897. С. 50 и др.). Несколько волн христианизации привели к появлению церквей в непосредственной близости от гунзибской территории (Хамаитль, Силди, Анцух и др.).

В дагестановедении неоднократно высказывалось мнение о существовании раннеаварского средневекового письма на основе грузинского алфавита. Однако позиции христианства здесь были непрочны, и особенно они ослабли после монголо-татарских нашествий, а также турецких и персидских завоевательных войн, когда вновь усиливаются языческие верования, проникает ислам. X-XV вв. - это период борьбы Дидо с грузинскими правителями за свою независимость. В течение этого времени грузинским царям неоднократно удавалось усмирять непокорных и обкладывать их данью. Те восставали, обретали свободу, вновь терпели поражение. С XV в., в результате распространения ислама и завоевательной политики хунзахских ханов, союз Дидо распадается на ряд союзов сельских обществ (Магомедов Д.М., 1981. С. 27-29). Одним из самых влиятельных со временем стало конфедеративное объединение - союз союзов сельских общин Антль-Ратль, куда входили и гунзибцы.

В составе Антль-Ратля гунзибцы вместе с капучинцами (бежтинцами) и анцухцами образовали Анцухо-Капучинский союз, наиболее сильный и влиятельный в данном регионе. В конце XVII - начале XVIII в. из-за внутренних распрей союз распался на отдельные союзы общин - Унзо (Гунзиб), Капуча и Анцух, при этом первые два рассматривались как единая военно-политическая единица. В период борьбы горцев Дагестана и Чечни против царского самодержавия (20-50-е годы XIX в.) гунзибцы примкнули к Шамилю во второй период движения, т.е. с начала 1840-х годов. После окончания Кавказской войны и проведения в Дагестане административных реформ гунзибцы вошли в Бежтинский округ (1860 г.), который составлял часть Андийского (1861 г.), а затем и Гунибско- го округов. В советский период в составе населения Цунтинского р-на они вошли в Дагестанскую АССР. В 1944 г. гунзибцы были насильственно переселены на земли выселенных чеченцев и пробыли на чужбине почти 13 лет, только в 1957 г. им разрешили вернуться.

Возвращаясь к союзу союзов сельских общин отметим, что главной своей задачей он считал обеспечение безопасности от притязаний и вторжений других союзов, феодальных образований и чужеземцев. Все взрослое мужское население союза союзов выступало в случае необходимости единой силой, предводительствуемое выборным военачальником. Вопросы, касающиеся населения всего союза союзов, отдельных его частей, а также проблемы межджамаатско- го характера решались на собраниях взрослых мужчин объединения, представителей джамаатов или всех старейшин джамаатов в зависимости от серьезности вопроса и степени важности ситуации. Каждый из джамаатов представлял собой социально-политическое независимое территориально-родственное образование (общину - джамаат), состоявшее из свободных общинников, скотоводов и земледельцев (Агларов, 1988. С. 207-210). Верховным органом ее был сельский сход - собрание совершеннолетних мужчин джамаата. Повседневные управленческие функции осуществлялись старейшинами, которые зачастую были одновременно и главами тухумов - родственных объединений. В их подчинении находились несколько исполнителей и глашатай. Специальный выборный орган осуществлял контроль за деятельностью аппарата сельского управления и отдельных его представителей.

С первых десятилетий XIX в. функции главы сельского управления стал выполнять избираемый старшина, председательствовавший на советах старейшин. На старейшин и старшину возлагались также обязанности по осуществлению судопроизводства. Велика была роль сельского кадия, или муллы, входившего в состав совета старейшин и активно вмешивавшегося в судопроизводство. Осуществлялось это вмешательство на основе местных обычно-правовых норм — адатов, а также на шариатских нормах мусульманского права. Как пережиток более ранних форм социальной организации общества в общественном быте гунзибцев сохранилось судопроизводство, базировавшееся на присяге подозреваемого с привлечением по необходимости родственников-соприсяжников.

Каждая семья гунзибцев была собственником одного или нескольких пахотных и сенокосных участков, того или иного количества скота, дома, хозяйственных строений, домашнего имущества. Все пастбища, часть сенокосов, пустоши, лесные массивы, водоемы и другое составляли собственность джамаата. Члены джамаата в социальном отношении были однородны, хотя имущественная дифференциация в узденской среде началась задолго до раннего средневековья. Имущая верхушка и члены сельского управления представляли собой в какой-то мере тип феодализирующейся прослойки. В целом "подогнать" социальный строй гунзибцев, как и других горцев вольных обществ Дагестана XVII-XIX вв., под одну из классических формаций очень трудно: здесь много самобытного, специфического. С определенной натяжкой и с некоторыми оговорками его можно отнести к обществам развивающегося феодализма, в недрах которого пережитки патриархальных отношений все еще продолжали играть значительную роль.

Как и прочие народы Дагестана, гунзибцы входят в Дагестанскую историко-культурную область, которая в свою очередь является частью Кавказской историко-культурной провинции. По природным условиям и хозяйственной специализации гунзибцы входят в высокогорный хозяйственно-культурный ареал отгонных скотоводов и пашенных земледельцев (Османов М.О., 1996. С. 139-140).

Скотоводство, земледелие и промыслы - главные занятия гунзибцев. Занимались они также и охотой. Отгонное животноводство с яйлажной формой и зимним отгоном сочеталось со стойловым содержанием скота. Основной вид животноводства - овцеводство. Разводили овец тушинской породы, коз, коров, быков малорослой горской породы. Содержали также лошадей, в меньшей степени - ослов (Османов М.-З.О., 1990. С. 209-220). На небольших по площади пашенных участках, преимущественно склоновых, иногда террасированных, выращивали ячмень, рожь, кое-где пшеницу, повсеместно овес и просо. Со второй половины XIX в. стали сажать картофель, изредка - кукурузу. Выращивали также горох, бобы, фасоль, тыкву, табак. К народным агротехническим приемам относились чередование культур, пар, унавоживание почвы. Полива не было. Пахота производилась безотвальным горским деревянным плугом с тяжелой деревянной подошвой и железным сошником (наральником).

С XIX в., особенно со второй его половины, сельскохозяйственная продукция постепенно начала приобретать товарный характер. Предметами торговли и обмена становились шерсть, топленое масло, сыр. Были развиты обработка шерсти (выделка сукон, войлока, вязаной обуви, паласов, переметных сум и др.), металла (главным образом кузнечное ремесло), дерева (плотницкое дело), камня и др. Горные тропы связывали гунзибские селения с бежтинцами, цезами, гинухцами, а через их территории - с грузинскими селениями, с рынками внутреннего Дагестана и Чечни, Закавказья. В обмен на свои товары гунзибцы приобретали фабричные ткани, хлеб, кожу, металл и металлические изделия, шелк, парчу и др. Верховым и вьючным животным им служила лошадь, ослами гунзибцы пользовались редко.

Разделение труда по полу было жестко регламентировано. Мужчина раз-брасывал навоз на пашне, пахал и сеял, занимался обмолотом зерна, молол его на мельнице. Он выпасал, перегонял, лечил скот, доил и стриг овец, косил сено. На мужчине лежали обязанности по строительству и ремонту жилых и хозяйственных помещений, заготовке дров, уходу за лошадьми и быками, изготовлению и починке орудий, обрудования, сбруи и др. Все виды промыслов и ремесел, кроме обработки шерсти, считались мужским занятием. Все остальные многочисленные нелегкие обязанности в земледелии, скотоводстве, в промыслах, в работе по дому ложились на плечи женщин (прополка, жатва, веяние, уход за молочным скотом и изготовление молочных продуктов, прядение, ткачество, вязание, шитье одежды, приготовление пищи и т.д.).

В советский период на смену животноводству на частной основе пришло сравнительно крупное скотоводческое коллективное хозяйство. Обобществлена была и земля. В последние 65-70 лет производительность труда в сельском хозяйстве росла медленно по причине малой заинтересованности производителей в результатах труда. Однако механизация сельского хозяйства все же обусловила ее рост и привела к общему подъему жизненного уровня гунзибцев. Их хозяйство, представляющее в настоящее время агарный комплекс, - составная часть агропромышленного комплекса Республики Дагестан.

В общественной, семейной и личной жизни гунзибцев большое место занимало семейно-родственное объединение - тухум. Он включал в себя несколько родственных семей, объединенных общностью происхождения их глав от одного предка, и представлявших определенное идеологическое и хозяйственное единство. В общине (джамаате) могло быть от двух до восьми тухумов. Главы тухумов представляли интересы своего родственного союза перед джамаатом, союзом общин или союзом союзов. Хотя принципы расселения и хозяйственно- экономических отношений уже с эпохи раннего средневековья были преимущественно соседскими (соседско-общинными), тухумная поддержка и тухумная солидарность играли важную роль вплоть до 30-40-х годов XX столетия. Не утеряли они значения и в наши дни. Женитьба сына, замужество дочери, свадьбы, похороны, строительство дома, материальные потери от стихийных бедствий и эпизоотий, выплата "цены крови" - вот приблизительный и неполный перечень ситуаций, где тухум оказывал содействие, давал рекомендации и наставления своему члену. Кроме тухума солидарность и поддержку каждый член общества получал прежде всего от ближайших родственников по отцовской и материнской линиям. Родство по мужской линии было приоритетным и доходило (принималось в счет) до детей троюродных братьев.

Как и во всем Дагестане, гунзибская малая семья утвердилась в качестве основной формы с периода раннего средневековья. Однако пережитки семейно- общинных организаций в различных формах сохранились здесь вплоть до 1930-1940-х годов. Кое-где встречались, в частности, так называемые неразделенные семьи, состоящие из совместно проживающих со своими домочадцами отца и нескольких братьев или только братьев, ведущих общее хозяйство. Их длительное бытование объясняется причинами хозяйственно-экономического характера, соображениями целесообразности и удобства ведения многоотраслевого хозяйства при парцеллярном земледелии.

В семье гунзибцев преобладали патриархальные отношения. Главой семьи был отец. По нормам обычного права, он считался полноправным распорядителем судеб домочадцев и семейного имущества (за исключением свадебных подарков и приданого жены). Жена - это хозяйка дома, без участия которой фактически не решался ни один семейный вопрос. В семье, как и в обществе в целом, был развит культ старшего по возрасту. Почти такими же почетом и уважением, как глава семьи, пользовался и старший брат. Сестры, даже будучи намного старше брата (братьев), старались окружить его (их) вниманием и заботой и слушались их.

В большинстве случаев в семье гунзибцев имелись два-три ребенка, семей с четырьмя и более детьми насчитывалось немного. С детских лет мальчику прививали навыки "мужских" видов работ и постепенно готовили из него воина- крестьянина. Девочку сызмала готовили к роли матери и хозяйки дома. С 5-6- летнего возраста мальчики посещали мектеб, где обучались чтению Корана, письму, заучивали отдельные суры наизусть. Здесь же им давали элементарные навыки простейшего счета, знакомили с закономерностями в явлениях природы, объясняли простейшие свойства жидких и твердых тел и т.п. Девочки получали знания дома. Продолжить обучение ребенок мог в примечетских медресе - школах повышенного типа. Тут арабский язык и грамматика изучались углубленно, кроме того, давались знания по философии, логике, географии, математике, истории, астрономии и др. (Абдуллаев, 1987. С. 80; Каймаразов, 1971. С. 58-59). Обучение в медресе было бесплатным, более того, обучавшиеся там муталимы (в том числе уроженцы других селений) содержались на средства джамаата. Некоторые из юношей, закончивших медресе, могли стать учениками известных в Дагестане ученых-арабистов.

Выбор брачного партнера чаще всего происходил по желанию родителей, прежде всего главы семьи. Для предварительного сговора к родителям девушки шел обычно отец юноши, а для официального сватовства — его мать с тремя-четырьмя родственницами, они же вручали и подарки невесте - платье, платок, нарядную обувь и др. В сел. Нахада на этой стадии отношений обменивались (через друзей, подруг, родственников-ровесников) специально связанными узорными носками. По местным обычаям, засватанная девушка оставалась в родительском доме не более одной-двух недель. За день до свадебного торжества (в доме жениха) родственники, друзья и односельчане собирались у невесты. Во второй половине того же дня совершался акт бракосочетания - магъар, при этом жених обыкновенно становился голыми ногами на кинжал, нож, саблю, чтобы обезопасить себя от наговоров недоброжелателей. Примерно через сутки происходил торжественный обряд, праздничное шествие, перевод невесты в дом жениха. Родственницы и подруги невесты несли (обычно - на голове, часто - на подносах) ее приданое: постельные принадлежности, утварь, отрезы материала, готовое платье, обувь, платки и т.д. По пути к дому жениха на возвышенном месте устанавливали шест с яйцом, родственники и друзья жениха должны были выстрелом попасть в него. Не попавший платил штраф - серебряной мелочью, мясом, сыром, другими продуктами - в пользу невесты. Процессия могла продолжить путь лишь после меткого выстрела; отличившийся получал вязаные носки от имени невесты.

По обычаям некоторых селений невесту несли в дом жениха двое его родственников на сплетенных руках, накрытых овчинной шубой, буркой, ковром. У дома жениха близкая его родственница обливала невесту водой. Во дворе или у ворот жениха организовывались групповые танцы, в которых активное участие принимали ряженые (два-три человека). Последние не столько танцевали, сколько кривлялись, дурачились, приставали к женщинам, совершали неприличные жесты и телодвижения: все это, по традициям, на тот момент считалось допустимым. Часто в круг танцующих под общее веселье и смех выводили осла, груженного приданым невесты. Ряженые все это критически рассматривали, одежду примеряли на себе, громко выражали недовольство качеством вещей, бросались ими в окружающих. Все это продолжалось до тех пор, пока один из ряженых не "находил" нарядные носки, специально связанные невестой для жениха: он их примерял на себя, расхваливал работу и с шутливыми пожеланиями преподносил жениху.

Нередко в час уединения жених обнаруживал в постели вместо невесты тряпичную куклу в человеческий рост: подружки невесты прятали ее, жених с дружками искали пропавшую, и все это продолжалось до тех пор, пока юноши не "подкупали" девушек сладостями, фруктами, орехами, серебряной мелочью и др. В первую брачную ночь молодая оказывала жениху-мужу активное сопротивление; жених должен был "одолеть преграду" из 7-15 пар штанов, развязав их руками. Пришедшие утром с поздравлениями родственницы и односельчанки дарили невесте пряжу, которую вешали на веревку, протянутую через всю комнату. Здесь мы остановились на специфических деталях свадьбы гунзибцев (.Ризаханова, 1990. С. 112-128). В целом же она проходила, как и у других горцев Дагестана, по одному и тому же традиционному сценарию.

Предродовые, родовые и послеродовые обычаи и обряды гунзибцев в подавляющем большинстве были такими же, как и у аварцев, андоцезов и горцев Дагестана в целом. Некоторые специфические обычаи сводились к следующим деталям. В течение трех-семи дней беременная женщина не должна была видеться с ближайшими родственниками умершего односельчанина. Молодая мать и новорожденный в течение года и более носили на шее оберег - бусы из пшеничных зерен (33, 66 или 99 штук). Волосы мальчика после первой стрижки хранили в Коране. Считали, что если волосами ребенка опутать конечности лягушки, то он может тяжело заболеть. Новорожденного, по местным традициям, первоначально укладывали в плетеную из прутьев подвесную зыбку, и лишь через три-четыре месяца заменяли ее колыбелью-качалкой общедагестанского типа.

Малая простая семья (родители и их дети) и на сегодняшний день - основная форма семьи у гунзибцев. Бытуют и сложные малые семьи, в которых проживают родители главы семьи и (или) его младшие братья и сестры. Отношения в семье строятся на началах равноправия и взаимного уважения, хотя по традиции главой ее неизменно остается мужчина - муж и отец. По-прежнему семья гунзибцев среднедетна. Дети гунзибцев, как и дети других горцев Дагестана, загружены работой гораздо больше, чем городские подростки. Сызмальства они заняты в хозяйстве, несмотря на прохождение полного курса обучения в общеобразовательной школе. Преподавание в школах до четвертого класса ведется на аварском языке. С недавних пор в программы школ введены такие предметы, как история и этнография Дагестана и родная литература (аварская).

Традиционные поселения гунзибцев - скученное многодворное селение, максимально приведенное в соответствие с рельефом местности, выбранной с учетом оборонительного фактора, наличия или близости источника питьевой воды и солнечной ориентации. Планировка вертикальная, кучевая и террасообразная. Наружные стены домов, плотно прилегая друг к другу, с бойницами представляли собой вместе с боевыми многоярусными каменными башнями серьезную оборонительную линию. Дома были преимущественно двух- или трехэтажными, с хозяйственными службами на первом этаже и жильем наверху. Хозяйственные постройки и кладовые нередко выносились за пределы усадьбы. Дома и хозяйственные постройки возводились из камня, однако обилие в округе леса предопределило значительное место деревянных частей и конструкций в кладке стен, опор и др. Помещение отапливалось очагом открытого типа, с конца XVIII - начала XIX в. - пристенным камином с дымоходом. В одной из комнат, предназначенной для приема гостей, было собрано все самое ценное и качественное, чем владела семья. Другие комнаты жилой части комплекса служили для хранения одежды, утвари, материалов, припасов и др. Мебели в комнатах, кроме низких горских стульчиков, не имелось. Тип широкой деревянной скамьи со спинкой, выполнявшей роль кровати, появился в горных районах лишь в конце XVIII - начале XIX в. Убранство комнаты составляли разбросанные и развешенные по стенам полотнища войлока, шкуры домашних и диких животных, паласы, а также одежда домочадцев, их постельные принадлежности, посуда, какая-то часть продуктов в мерах, мешках и кувшинах и др.

С конца XIX - начала XX в. новые жилища стали строить на более низменных участках сельской округи, где дома располагаются свободно и, как правило, в сочетании с приусадебным участком. В большинстве случаев под новые застройки начали использовать общественные угодья джамаата. Ныне на хозяйственные цели отводится минимум помещений жилищно-хозяйственного комплекса, а в жилой его части располагаются неизвестные ранее детские, кабинет, спальня и др. помещения (Материальная культура аварцев, 1967. С. 96—214; Ризаханова, 2001. С. 81-100). Внутреннее убранство жилища гунзибцев-сельчан мало чем отличается от городского: здесь мы видим современную мебель, ковры и паласы, книги, современную посуду, телерадиоаппаратуру, электрические бытовые приборы и т.д.

Материал для одежды производился тут же, на местах: сукно, овчина, войлок, шкуры, сыромятная кожа и хром, шерстяные нитки. С XIX в., особенно со второй его половины, гунзибцы, как и к другие народы Дагестана, использовали появившиеся дешевые фабричные ткани: ситец, бязь, полотно, сатин и др. Нашли применение также привозные (из стран Востока, Закавказья, России) шелковые, бархатные, парчовые и другие дорогие и нарядные ткани, малые и большие платки.

Мужская одежда была представлена овчинными папахами, несколькими разновидностями овчинных шуб, буркой, бешметом, черкеской, штанами без ширинки, на вздержке, с зауженными штанинами, рубахой туникообразной, без воротника, с подкладкой на спине, с длинными рукавами без манжет. Преобладающим видом обуви были шерстяные вязаные узорные сапоги со стеганой шерстяной подошвой и загнутыми концами носков. Кроме того, гунзибцы носили низкую обувь из сыромятной кожи, сшитую из одного куска, со швом спереди и у пятки, сапоги на мягкой подошве из кожи местной выработки; обувь типа туфель без каблуков и жесткой подошвой, комбинированную обувь с войлочным верхом и кожаным низом. На поясе мужчины носили кинжал.

Женщины имели теплые шали, платки. С детского возраста и до старости под платком носили платок-накосник чухту. Верхней и одновременно нательной одеждой им служили рубахи (туникообразного покроя, отрезные по талии с различными комбинациями форм рукавов и воротов). Под рубаху надевали штаны, скроенные из двух полотнищ с большим клинообразным вырезом, на вздержке, со вставкой-ластовицей. Шуб и телогреек женщины не носили. Осенне-летней одеждой им служили также длинные, толстые шерстяные свитера. В любое время года женщины преимущественно носили вязаные шерстяные сапоги. Они отличались от мужских более пестрой цветовой гаммой узорного орнамента (геометрический, частично растительный) и длиной: до колен и выше. Женщины имели и другие виды обуви, те же, что и у мужчин, за редким исключением. До конца XIX в. мужчины и женщины зимой иногда надевали овчинные штаны и рубахи с ворсом внутрь. Женщины носили серебряные кольца, браслеты, серьги, нашейные и нагрудные украшения. Это были ювелирные изделия кубачинских, лакских и аварских серебряников. С детства отпускали волосы, собирая в две косы, в пожилом возрасте женщины их подстригали.

Современные гунзибцы одеваются как городские жители. Предпочтение элементам традиционного костюма отдают представители старшего поколения. Так, некоторые женщины предпочитают носить платье-рубаху с матерчатым поясом и чухту; на ногах мужчин можно увидеть хромовые сапоги с мягкой подошвой или вошедшие в быт с конца XIX в. сапоги русского образца; кое-кто из пожилых гунзибцев носит костюм защитного цвета полувоенного покроя; на голову многие мужчины надевают папахи (Ризаханова, 1990. С. 68-83).

Пища гунзибцев — мучная и мясомолочная. Овощи и фрукты потреблялись редко. Их в какой-то степени заменяли разнообразные съедобные травы и коренья, а также лесные плоды и ягоды. Продукты питания — мука (ячменная, ржаная, пшеничная, с XIX в. кукурузная), толокно, крупы, сушеное мясо, реже свежее, колбасы, жир, курдюк, масло топленое, сыры, молоко, сливочное масло, яйца. Из муки готовили лепешки, кислый хлеб нескольких разновидностей, хинкалы, из муки и круп — каши; мясо ели вареное (чаще всего с хинкалом), реже — жареное; подавались к столу молочные или мучные похлебки. Пекли также пироги типа чуду с творогом, с растительной начинкой, с мясом и др. С теми же начинками готовились пельмени (Там же. С. 85-97). Большинство традиционных блюд сохранилось и по сей день, хотя кухня гунзибцев во многом обновилась и обогатилась национальными блюдами других народов Кавказа, России, народов ближнего зарубежья.

Гунзибцы с незапамятных времен отмечали религиозные и календарные праздники. В дни религиозных праздников (день рождения Пророка, день окончания мусульманского поста, дни поминовения покойных родственников и близких и др.) принято было устраивать коллективные семейные, родственные и общественные моления, накрывать праздничные столы, совершать жертвенные раздачи, посещать с поздравлениями и подарками родственников, соседей, односельчан. Праздник вывода быков (день первой борозды) 20-22 марта отмечался всем селением символической прокладкой борозды, одеванием вывороченных наизнанку шуб, забрасыванием ритуального пахаря и быков комками земли, коллективной трапезой, спортивными состязаниями в беге, скачках, борьбе, метании камней. День прихода зимы, 20-22 декабря, отмечался праздничными обедами в семьях, взаимными поздравлениями, шутками и веселыми розыгрышами, шествиями ряженой молодежи, разжиганием костров, прыжками через них и др.

Праздничным столом, взаимными поздравлениями и угощениями, жертвенными раздачами отмечались также дни вывоза навоза на поля, первой прополки, жатвы, выпечки хлеба из муки нового урожая, отгона и возвращения скота,

случки, стрижки, доения овец и др. В осенне-зимний период распространены были увеселительные собрания мужчин и женщин по половому и возрастному признаку - своего рода посиделки. В быту гунзибцев пережиточно сохранились рудименты былых "мужских союзов". Это проявлялось в традиционном многодневном времяпрепровождении, увеселительном собрании мужчин с жестко регламентированным распорядком его проведения.

Устное творчество гунзибцев сохранилось в народной среде на родном и аварском языках. Своеобразен народный сельскохозяйственный календарь и система счета времени, основанные на эмпирическом опыте многих поколений. Лекари гунзибцев умели диагностировать и лечить многие болезни.

У гунзибцев, сравнительно поздно принявших ислам (в XIX в.), частично и в наши дни пережиточно сохранились отголоски домонотеистических представлений: вера в чертей, джинов, ведьм, домовых, в мифических распространителей болезней, похитителей внутриутробного плода, в виновников ночных кошмаров, в духов - носителей доброго начала, в божества лесов, полей, гор, рек и т.д.

В советское время в духовной жизни гунзибцев произошли очень большие перемены. Началась широкая кампания по ликвидации безграмотности, открылась сеть начальных, восьмилетних и средних школ, охвативших образованием все подрастающее поколение. Постепенно стала складываться местная интеллигенция - появились свои учителя, врачи, агрономы, механизаторы и др. По официальным данным, около 75% гунзибцев владеет русским языком. Благодаря русскому языку они получили возможность приобщиться к достижениям мировой культуры и науки. Только в период 1990-х годов в средних специальных и высших учебных заведениях республики обучалось более 50 гунзибцев. В наши дни селения гунзибцев связаны шоссейной дорогой и воздушным транспортом со столицей и другими городами и районами Дагестана. Гунзибцы уже давно пользуются всевозможными бытовыми электроприборами, смотрят телепередачи, имеют доступ к дагестанской, русской и переводной иностранной художественной литературе.

Гунзибцы считают себя мусульманами-суннитами. Следует отметить, однако, что в народной среде получил распространение главным образом "бытовой ислам". В подавляющем большинстве случаев религиозность народа ограничивается признанием единого Бога и его Пророка, знанием наиболее обиходных мусульманских формул и молитв, следованием основным религиозным запретам и периодическими совершениями раздач-благодеяний. Число людей, более углубленно и последовательно следующих канонам мусульманского вероучения, сравнительно невелико. Вместе с тем, год от года заметно увеличивается число лиц, пятикратно в день творящих намаз, неукоснительно придерживающихся всех или большинства исламо-шариатских требований и рекомендаций, а также совершающих паломничество в Мекку.

Фрагмент цитируется по изд.: Народы Дагестана. Отв. Ред.: С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. М., 2002, с.252-262.