Марийцы в XIII— XVI веках

В XIII—XVI веках марийцы занимали территорию несколько превышающую площадь современной Республики Марий Эл. На севере они заселяли среднее течение Вятки до реки Пижма, далее — Среднее и Нижнее Поветлужье. Отдельные поселения марийцев встречались в Унжеском бассейне. Наряду с мордовскими, марийские поселения долго фиксировались в русских документах в междуречье Суры и Оки 1. Однако основная часть правобережного марийского населения в указанные века расселялась к востоку от Суры в границах современного Горномарийского района. Вдоль Волги марийские поселения тянулись до Чебоксар, а, возможно, даже до Свияги. Восточный рубеж расселения марийцев был близок к современной границе республики, однако на начальном этапе марийские поселения имелись по берегам рек Казанка и Мёша. Обособленный район проживания этнических марийцев уже с XV века отмечается в Приуралье по рекам Каме и Белой.

Определить численность марийского населения для XV—XVI веков не представляется возможным из-за отсутствия надежных исходных данных.

Можно лишь высказать предположение. По подсчетам профессора А.Г. Иванова, численность марийского населения в 1723 г. составляла 73 000, причем непосредственно на территории края проживало около 41 000 2. Г.Н. Айплатов, на основании обобщения данных ясачных книг, определил, что в 70—80-х годах XVII века на территории края могло проживать 110—120 тысяч марийцев 3. Численность марийского населения для середины XVI столетия можно приблизительно высчитать по нескольким известиям Казанского летописца и сообщению А.М. Курбского о количестве луговомарийских повстанцев (20 тысяч), с которыми ему приходилось сражаться 4.

Используя эти сведения, можно предположить, что марийцев в середине XVI века насчитывалось от 70 до 120 тысяч человек. Плотность населения не была одинаковой. Наиболее заселенным являлось правобережье Волги, известное из источников как Горная сторона. Населенным считался и рай[1]он восточнее Малой Кокшаги, в то время как западнее население было малочисленным.

В XIII—XVI веках марийцы более четко, чем сейчас, разделялись на локальные этнографические группы. Отличия имелись в материальной и духовной культуре, языке, хозяйстве. Они обуславливались особенностями территории расселения и влиянием различных этнических компонентов, принявших участие в формировании тех или иных групп марийского народа. Горные марийцы проживали по правому берегу Волги. Луговые марийцы расселялись восточнее реки М. Кокшага. К западу от нее обитали ветлужские и кокшайские марийцы, именуемые учеными еще и как северо-западные. Проживавшие в Приуралье и Прикамье марийцы известны как восточные.

Марийцы исповедовали языческую религию, их богами являлись одухотворенные силы природы. Часть марийцев, особенно родовая верхушка, в XVI веке под влиянием соседних татар приняла ислам.

Хозяйство у марийцев было комплексным. Они занимались скотоводством, земледелием, существенную роль играли охота, рыболовство и бортничество. Однако было бы ошибкой полагать, что перечисленные отрасли хозяйства у различных групп марийского населения имели одинаковое распространение. В подобное заблуждение впадали многие исследователи, рассматривавшие марийский народ в целом без учета локальных особенностей. Отличия в хозяйственной деятельности имелись и диктовались разнообразием природных условий в крае. Скотоводству благоприятствовало наличие заливных лугов в поймах многочисленных рек, особенно на Левобережье. Марийцы разводили крупный рогатый скот, овец, свиней, лошадей. Сложнее обстояло дело с земледелием. Археологических данных, подтверждающих наличие земледелия у средневековых марийцев, крайне мало 5. Многие иностранные путешественники, посетившие в XVI — XVII веках Россию, вообще отрицают наличие земледелия у марийцев. Тем не менее земледелие у марийцев все же было, но распространялось не повсеместно. В крае преобладают дерново-подзолистые, супесчаные и песчаные почвы с невысоким природным плодородием. Пригодные для земледелия почвы имеются лишь в восточной части края и на Горной стороне.

Как раз здесь и находились основные земледельческие районы. На это имеются указания в источниках. Так, Казанский летописец, говоря о луговых марийцах, подчеркивает, что «вся те луги, землепашцы и трудницы» 6.

Князь А.М. Курбский, описывая свое участие в походе на Казань через земли горных мари и чуваш, с восхищением вспоминал: «Черемисский же хлеб сладостнейший, паче драгоценных калачей, обретеся» 7. Основными зерновыми культурами, возделываемыми марийцами, были просо, ячмень, овес, полба, рожь и мягкие сорта пшеницы. Зерно размалывали с помощью ручных каменных жерновов 8. Этнографические материалы позволяют предположить, что могли быть и деревянные жернова из твердых по[1]род дерева с вбитыми в соприкасающиеся поверхности каменными или металлическими пластинками 9.

Однако в бассейнах Большой Кокшаги и Ветлуги земледелие не получило широкого распространения. И на сегодняшний день западная часть Республики Марий Эл, где преобладают песчаные почвы и много обширных болот, не является сельскохозяйственно освоенным районом. Проживавшие там ветлужские и кокшайские марийцы, если и занимались земледелием, то незначительно и в подсечной форме. Основу их хозяйства составляли скотоводство и лесные промыслы — охота, рыболовство, бортничество и собирательство. Рассказывая об этих группах марийцев, Казанский летописец говорит, что «черемиса кокшаская и ветлужская, живет в пустынях лесных, ни сеют, ни орют, но ловом звериным и рыбным, и войною питаются» 10. Аналогичное по смыслу описание хозяйственной деятельности черемис имеется в книге польского профессора М. Меховского, вышедшей в 1517 г. «В этих областях не пашут, не сеют, не имеют ни хлеба, ни денег, питаются лесным зверем, которого у них много», — пишет он 11.

Значительное место в хозяйственных занятиях марийцев лесных промыслов объясняется тем, что они жили в поистине благодатном лесном краю. Безбрежные дремучие девственные леса сплошным массивом занимали всю Луговую сторону, сливаясь на севере с тайгой. При описании Марийского края современники часто употребляли выражения типа «крепи лесные», «дебри», «пустыни лесные» и т. п. В марийских лесах водилось великое множество дичи — медведи, лоси, олени, волки, лисицы, рыси, горностаи, соболя, белки, куницы, бобры, зайцы, множество разнообразной птицы, реки были полны рыбы. Марийский край являлся одним из важнейших поставщиков пушнины на Русь, в Волжскую Булгарию, позднее в Казань 12. Казанский летописец, при описании казанской ярмарки, отмечает присутствие там черемис, торгующих пушниной 13. Герберштейн пишет, что беличьи шкурки из Чувашии поступали в Москву 14. Не исключено, что занятые промысловой охотой, ветлужско-кокшайские марийцы могли вести полуоседлый образ жизни, заходя в поисках добычи в отдаленные северные леса. Видимо, этим можно объяснить то, что современники не отмечают у них долговременных жилищ и, вместе с тем, сообща[1]ют о том, что «этот народ населяет обширные пространства от Вятки и Вологды до реки Камы» 15. На самом же деле марийцы не проживали на столь обширной территории, но не исключено, что могли там охотиться.

К тому же, иностранные путешественники вполне могли причислить к черемисам реликтовые группы родственной веси, чуди и мери.

Налажено было у марийцев и ремесленное производство. Они знали кузнечное и ювелирное дело, деревообработку, занимались выделкой кож, гончарством. Марийские женщины ткали льняную и шерстяную одежду 16.

Жили марийцы в бревенчатых домах, в небольших, состоящих из не[1]скольких домов, деревнях — илемах и заимках — руэмах. Поселения рас[1]полагались по берегам водоемов. Имелись и укрепленные рвами, валами и частоколами «крепи» и «остроги», в которых марийцы укрывались в случае военной опасности. Некоторые из таких острогов являлись административными и племенными центрами.

Особую сложность для исследователей представляет вопрос о социальном развитии марийского общества в указанные века. В XIX и начале XX века господствовало мнение о продолжительном сохранении у марийцев родоплеменных отношений 17. Советские историки, напротив, выступали с утверждением о рано начавшемся процессе распада первобытнообщинного строя у марийцев уже с середины I тысячелетия н. э. По их мнению, в последующие века произошло складывание раннеклассовых феодальных отношений с заменой родовых общин соседскими и выделением патриархальных семей. При интенсивном имущественном и социальном расслоении марийского общества появилось зависимое население и выделился класс эксплуататоров феодалов 18.

Изучение социально-экономических отношений в марийском обществе позволило К.И. Козловой дать иную трактовку. Ее точка зрения представляется нам более убедительной. По результатам своих многолетних исследований она пришла к выводу, что разложение первобытнообщинного строя не могло происходить столь интенсивно, что уже в первой половине XVI века марийское общество стало классовым феодальным. По ее мнению, этот процесс был длительным. В XVI веке марийцы переживали своеобразный переходный период от родоплеменного строя к раннефеодальному. При этом в социальных отношениях причудливо переплетались как признаки еще родоплеменной организации, так и элементы складывающегося раннеклассового общества. По-прежнему сохранялась общинность, однако уже стала ощутимо проявляться имущественная и социальная дифференциация. Последняя не являлась пока достаточно четкой, так как отсутствовал еще легализованный аппарат принуждения.

У марийцев была родовая знать, именуемая в русских источниках десятниками, пятидесятниками, сотниками и сотными князьями. Десятинно-сотенная форма управления сложилась в результате организационных мероприятий Золотой орды с административно-фискальной и военной целью. Такая форма управления в целом соответствовала уже существующей у марийцев племенной организации и поэтому была ими воспринята.

Сами марийцы именовали своих руководителей лужавуйями и кугуоза.

Однако считать племенную марийскую старшину национальными феодалами, как верно замечает К.И. Козлова, никак нельзя. Марийская родоплеменная знать в XV—XVI веках еще не порвала с народоправием и не возвысилась над «чернью» настолько, чтобы окончательно поставить родовых общинников в состояние личной зависимости. Не была в их руках сосредоточена и особая принудительная власть по взиманию в свою пользу феодальной ренты. В XVI веке вся родоплеменная верхушка избиралась на общих племенных собраниях. По этой причине выборная марийская старшина пользовалась авторитетом у простых общинников. Их власть среди единоплеменников основывалась не на грубом насилии, опирающемся на оторванную от народа дружинную организацию, а на личном достоинстве, авторитете, поддержке общественного мнения и патриархальной традиции «старшинства» 19.

Одновременно в марийском обществе все более заметно проявлялся процесс концентрации власти в руках отдельных семей. Авторитет наиболее выдающихся выборных вождей автоматически распространялся и на их детей. На очередных выборах они поддерживались своими влиятельными родителями и имели преимущественные шансы собрать большинство голосов соплеменников и стать вождями. При сохранении внешней демократичности выборов круг реально избираемых членов племени постепенно сужался, фактически полным ходом шел процесс подмены демократического института выборности передачей власти по наследству. Например, из летописей известно о детях наиболее влиятельного лугово-марийского сотенного князя Мамич-Бердея. Они выступают как преемники своего отца в руководстве марийцами 20. Сотенные князья, видимо, занимали более высокое положение среди прочих вождей. Они могли возглавлять племена и даже союзы племен. Тесно связанные со своим народом, марийские вожди прислушивались к мнению соплеменников и отстаивали их интересы.

Таким образом, в ХIII - ХVI веках марийское общество оставалось в целом еще социально однородным, не отягощенным какими-либо классовыми противоречиями. Большое значение сохраняла военно-демократическая организация. Это способствовало сплочению марийских племен перед внешней угрозой, придавало им внутреннюю силу.

Марийское общество разделялось на рода, которые составляли племена. Одна из марийских легенд указывает на существование более 200 родов и 16 племен. Власть в племени принадлежала совету старейшин, который обычно собирался 1—2 раза в год. На нем решались вопросы о праздниках, о порядке общественных молений, хозяйственные дела, вопросы войны и мира. Из фольклора же известно о том, что раз в 10 лет собирался совет всех марийских племен с целью разрешения вопросов, затрагивающих общие интересы. На этом совете происходило перераспределение охотничьих, рыболовных, бортных угодий 21.

Постоянная военная угроза со стороны соседей и процесс феодализации привели к тому, что у марийцев стали складываться союзы племен.

Отдельные из них были весьма сильными и уже стояли на пороге создания так называемых варварских государств. Самым могучим таким союзом было известное из фольклора «Малмыжское княжество», располагавшееся по среднему течению Вятки и ее правому притоку Шошме. Столица союза находилась в сильно укрепленном Малмыже. Предания упоминают племенных марийских вождей Алтыбая, Урсу, Яшмана, Алека, Сабатора, Тулбая, Тюкан Шура, Болтуша, Акмазика 22.

При военно-демократической организации все взрослое мужское на[1]селение являлось воинами и в случае военной опасности собиралось в ополчение. При полной мобилизации одни только левобережные марийцы, по свидетельству А.М. Курбского, могли выставить до 20 000 воинов 23. На аналогичную численность марийских отрядов указывает и шведский дипломат Петр Петрей, побывавший в России в начале XVII века 24.

 В 1551 г. на Горной стороне русские чиновники насчитали 12 000 мужчин призывного возраста 25. Часть из них была представлена горными марийцами. Вооружение марийских воинов состояло из боевых топоров на длинных рукоятках, копий, луков со стрелами и ножей с длиной лезвия 9—14 см. Сабли не имели широкого распространения и были, очевидно, лишь у некоторых военачальников. То же можно сказать и о наличии кольчуг 26.

Дошедшие письменные известия и миниатюрные изображения не позволяют сделать вывод о наличии у марийских воинов каких-либо доспехов. Марийцы имели налаженную систему военной подготовки. С. Герберштейн, П. Петрей, А. Олеарий рассказывают о том, что «черемисы находят в стрельбе из лука такое удовольствие, что даже не дают есть сыновьям, если те раньше не пронзят стрелою намеченную цель» 27. Усердные упражнения в стрельбе, занятия охотой и участие в военных действиях способствовали превращению марийцев в умелых стрелков. С. Герберштейн подчеркивает, что в казанском войске «черемисы и чуваши весьма искусные стрелки» 28. «Злолютыми ратниками» называет черемис Казанский летописец 29.

Марийские воины могли сражаться пешими, конными и на ладьях. В источниках имеется немало свидетельств о нападениях марийцев на рыбаков, купцов и воинские отряды на реках Волге, Каме, Вятке и их притоках. В то же время они не обладали достаточным умением для осуществления крупных боевых операций на воде. Все имеющиеся описания речных сражений не фиксируют участия черемис По этому поводу Казанский лето[1]писец замечает, что во время осады Казани в 1552 г. русские жили «от ладейные черемисы не брежахуся, не умеют бо битися с Русью на воде» 30.

Зимой, по глубоким снегам, марийские воины проворно передвигались «на ртах»— на лыжах 31.

В тактике марийских военных отрядов преобладали методы партизанской войны. Быстрые неожиданные нападения и столь же стремительное отступление сочеталось с умелой организацией засад и применением все[1]возможных военных хитростей, на выдумку которых они были неистощимы Одновременно марийцы не обладали умением сражаться в открытых битвах, если момент внезапности бывал утерян — они часто терпели поражение.

Средством связи марийцев служило специфическое идеографическое письмо в виде знаков — тамги, которые наносили на бересту, липовые палки или холст. Использовались также сигнальные трубы. Передавая по цепочке условный звуковой сигнал, марийцы очень быстро могли произвести сбор воинов 32.

В случае необходимости, наравне с мужчинами могли принять участие в боевых действиях и женщины. Об этом рассказывается в марийском фольклоре и упоминается иностранцами. П. Петрей пишет, что марийские «женщины так искусны и ловки, что стреляют из луков, как мужчины», а «когда идут на неприятеля, вооружаются все, и мужчины и женщины, которыя всегда встречают врага с такою же храбростию и отвагой, как и мущины, стреляют назад и вперед себя в неприятеля *, который и обращается в бегство» 33. Герберштейн добавляет, что марийцы «как мужчины, так и женщины, очень проворны в беге» 34.

Таким образом, в марийском обществе в XVI веке еще не завершился переход от родового строя к раннефеодальному, большую роль играла военно-демократическая организация, марийцы были воинственны и обладали достаточным военным потенциалом, чтобы заставить считаться с собой соседей.

Цитируется по изд.: Бахтин А.Г. Марийский край в XIII - XVI веках: очерки по истории. М., 2012, с. 29-36.

Примечания

* Имеется в виду искусство стрельбы из лука с коня.

1. Акты Московского государства Т 3 СПб , 1901 С 406, Акты феодального землевладения и хозяйства Ч 3 М , 1971 С 40, Документы и материалы по истории Мордовской  АССР Т 1,4 1 Саранск, 1940 С 140-141

2.  Иванов А. Г. Очерки по истории Марийского края XVII I века Йошкар-Ола, 1995 С 36, 310

3.  Айплатов Г Н Социально-экономическое развитие и классовая борьба в Марийском крае в XVI I в Дис к и н М , 1965 л 67-70, Ср Он же Крестьянство Марийского края в составе многонационального государства (середина XVI - XVI I вв ) // Тезисы докладов на  конференции по итогам научно-исследовательской работы МарНИ И в 1986—1990 г г Йошкар-Ола, 1991 С 39

4.  К И С 88,161,ПСРЛ Т X I X СПб,1903 С 63, Сказания князя Курбского Ч 1 СПб , 1833 С 67

5.  ГолубеваЛ А Марийцы//Финно-угры и балты в эпоху средневековья М , 1987 С 114

6. К И С 86

7. Сказания, С 18-19

8.  Очерки истории Марийской АССР Йошкар-Ола, 1965 С 41

9.  Сепеев Г А Восточные марийцы Историко-этнографическое исследование материаль[1]ной культуры Йошкар-Ола, 1975 С 23

10.  К И С 86

1.Меховский М Трактат о двух Сарматиях М -Л , 1936 С 117

12.  История Марийской АССР Т 1 Йошкар-Ола, 1986 С 44

13.  К И С 61

14. Герберштейн С Записки о Московии М , 1988 С 128 В этом случае, несомненно, подразумевается и территория горных марийцев, которые непосредственно соседствовали с чувашами на Горной стороне.

15.  Он же С 164, Олеарий А Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно СПб , 1906 С 364

16.  Очерки истории Марийской АССР С 45—47

17.  Смирнов И Н Черемисы Историко-этнографический очерк Казань, 1889 С 111—112

18.  Очерки истории Марийской АССР С 28, История Марийской АССР Т 1 С 25—40, 49—50

19.  Козлова К И Очерки этнической истории марийского народа М , 1978 С 86—87

20.  ПСРЛ Т XXI X М , 1965 С 256

21.  Вятские песни, сказки, легенды Горький, 1974 С 147

22.  История Марийской АССР Т 1 С 42-43, 50, Марийский фольклор Мифы, легенды, предания Йошкар-Ола, 1991 С 139-260

23.  Сказания, С 67

24.  Петрей П. История о Великом княжестве Московском, // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских К н 4 М , 1865 С 29

25.  К И С 88, В некоторых списках «Казанской истории» указывается на 40 000 Ср ПСРЛ  Т X I X С 63

26.  Архипов Г А Марийцы I X — X I вв К вопросу о происхождении народа Йошкар-Ола, 1973 С 45, On же Марийцы XII — XII I веков (К этнокультурной истории Поветлужья) Йошкар-Ола, 1986 С 48—51, Никитина Т Б Марийцы (конец XVI—начало XVII I вв ) 1992 С 62-65, Очерки истории Марийской АССР С 37

27.  Герберштейн С Указ. соч. С 164, Петрей П. Указ. соч. С 29, Олеарий А. Указ. соч. С 364

28.  Герберштейн С Указ соч С 170

29.  КИС 86

30.  КИС 132

31.  ПСРЛ Т XII I М , 1965 С 230, 528, Т X X , Ч 2 СПб , 1914 С 540, Ц К С 336

32.  Степанов А. Государственность древних мари // Марий Эл вчера, сегодня, завтра  1995, №1 С. 72—73

33.  Петрей П. Указ. соч. С 29

34.  Герберштейн С. Указ. Соч. С 164.