Гуревич А.Я. Викинги

Под этим именем на Западе известны выходцы из Скандинавии, которые в IX - первой половине XI века совершали нападения на разные страны Европы и даже отваживались на экспедиции далеко за ее пределы. Термины viking, vfkingr неясного происхождения. Первый обозначал военные предприятия, второй - его участников. Возможно, термины происходят от названия области Vik в Юго-Восточной Норвегии или от vik, «залив», где морские пираты укрывались вместе со своими быстроходными ладьями, подстерегая торговые корабли.

В своем большинстве викинги не являлись профессиональными воинами. То были знатные и незнатные свободные люди, которые на определенное время года могли оставить свои усадьбы и присоединиться к воинской или торговой экспедиции в поисках богатства и славы. В источниках нередко встречаются упоминания о людях, которые на лето «отправились в viking», а зимой сидели по своим дворам. Другую часть викингов составляли дружинники конунгов, которые сделали войну своим основным занятием и жили за счет приносимой ею добычи. На континенте Западной Европы викинги известны под именем «норманны» («люди с Севера»), а на Руси — «варяги» (varangus — телохранитель, воин из наёмной стражи византийского императора).

Викини были участниками боевых походов и наемниками, мореплавателями и открывателями новых земель, колонистами, торговцами и основателями государств в разных частях Европы. До конца VIII - начала IX веков в Европе знали о скандинавах очень немногое; их страны Дания, Норвегия и Швеция - находились за пределами христианского мира. Натиск викингов на Европу оказался внезапным и ошеломляющим. Происходившие одновременно с нападениями арабов и венгров, походы викингов создали серьезную угрозу для ряда европейских государств. Экспансию этих народов можно сравнить лишь с Великими переселениями IV-V веков.

Культурный контекст экспансии викингов

Причины экспансии викингов трудно определить. Однако можно указать на ряд симптомов, свидетельствующих, при всей их разрозненности и разноплановости, о глубоких сдвигах в образе жизни и культуре скандинавов, которые произошли на рубеже VIII и IX веков. В это время у них появляется корабль нового типа, дававший им возможность не только плавать вдоль побережья и подниматься по рекам и фьордам, но и предпринимать более дальние морские плавания. Корабли викингов, построенные из гибко сочлененных между собою деревянных планок, с глубоко посаженным килем, снаряженные парусом, веслами (от 15 до 30 пар) и рулем, отличались высокой маневренностью и превосходили по своим мореходным качествам суда европейцев. Они выдерживали удары морских волн, разрезая их высокими штевнями, украшенными резными деревянными головами драконов и змеев. Обладание быстроходными кораблями сделало викингов господами на водных просторах Европы и даже открыло для них возможность около 1000 года достичь островов у побережья Северной Америки. Сооружение подобных судов требовало большого мастерства и опыта. В их совершенных формах запечатлены как практическая сноровка строителей, так и несомненное чувство прекрасного. Корабль с клетчатым парусом и разноцветными круглыми щитами, укрепленными вдоль бортов, был предметом гордости викингов, воспеваемым в их поэзии.

К тому же периоду относится ряд существенных трансформаций в культуре и языке скандинавов. Именно в начале эпохи викингов происходит их языковое обособление: древнесеверный язык окончательно выделяется в германской группе языков. Смена «старшего» рунического алфавита «младшим», отражая изменения в языке, в частности в фонетике, вместе с тем, по-видимому, была связана с переменами в общественном сознании. Если «старшими» рунами вырезались надписи преимущественно магического содержания, то «младшие» руны использовались для передачи разного рода сообщений; эти надписи содержат имена людей, память о которых хотели увековечить их сородичи, в частности, имена воинов, ходивших в походы в другие страны, от Англии и Ирландии до Миклагарда (Константинополя) и Гардарики («страны деревянных укреплений», т. е. Древней Руси). На многих «памятных камнях» (их сохранились сотни) названы и имена вырезавших их мастеров. Такого рода надписи выражают возросшее самосознание человека того периода.

Традиционный для германцев «звериный» стиль в изобразительном искусстве, известный со времен Великих переселений народов, после их завершения сделался более анемичным и вялым, утратив былую живость. Но в начале эпохи викингов этот стиль переживает небывалый подъем. Многочисленные изображения животных, тела которых по большей части фантастически стилизованы и образуют сложные орнаменты, запечатлены в дереве, камне и на кости, на брошках, пряжках и других металлических украшениях. Эти животные исполнены живости и напряженной силы; они одновременно пугают и веселят. Особенно излюбленным был мотив так называемого «хватающего зверя»: животные, лапы которых охватывают друг друга, сплетаются в причудливый орнаментальный узор. Попытки исследователей найти источники развития этого стиля за пределами Скандинавии не дали убедительных результатов; этот стиль глубоко оригинален. Более отчетливы франкские влияния в изображениях «большого зверя» (льва?), например, на руническом камне в Еллинге, резиденции датских королей, но и эти влияния усваиваются по-своему. Зачастую этот зверь борется со змеей, образуя вместе с ней стилизованную S-образную форму.

Изучение скандинавских орнаментальных стилей обнаруживает, с одной стороны, общее настроение беспокойства, предельной напряженности и силы, а с другой, многообразие и творческую индивидуальность мастеров. Следуя канону, резчики вместе с тем выявляли свои собственные склонности и вкусы; их индивидуальность пробивается сквозь тенденцию к стилизации. Сохранилось немало изображений человека: воинов с мечами, идущих в бой, «портреты» бородатых мужчин, а также сцены из жизни героев эддического эпоса (Сигурда и др.).

Искусство эпохи викингов, выражая и удовлетворяя эстетические потребности, в то же время служило магическим целям. Изображения зверей и чудовищ должны были, по тогдашним поверьям, отпугивать злые силы Утгарда (мира хаоса, окружающего Мидгард, мир людей). Прибывая в гавань, викинги снимали со штевня голову дракона или змея для того, чтобы не разгневать духов, которые покровительствовали этой местности.

Расцвет изобразительного искусства происходил синхронно с возникновением и развитием поэзии скальдов, поэтов, нередко служивших в королевских дружинах и воспевавших своих вождей. Скальдическая строфа, в которой отдельные фразы переплетаются между собой, а основные понятия картины мира - воин, золото, меч, женщина, море, корабль, вождь - описываются кеннингами (условными метафорическими обозначениями), вычурна и строго формализована. Принципы построения скальдического стиха и орнамента в изобразительном искусстве обладают несомненным сходством; по-видимому, и в том и в другом выразились общие установки древнескандинавской культуры.

Таким образом, можно предположить, что начало эпохи викингов ознаменовалось целым рядом изменений в культуре и менталитете скандинавов. Перечисленные выше явления суть симптомы нового мироощущения, и это же мироощущение побуждало их к широкой и многообразной внешней экспансии и одновременно к политическому объединению, результатом которого явилось образование скандинавских королевств, равно как и к внутренней колонизации. Походы в другие страны и плавание по морям, наемничество и развитие торговли, переселения на новые земли имели в основе то же состояние возросшего внутреннего беспокойства, какое выразилось в поэзии и искусстве.

Экспансия викингов

На первом этапе походов викингов их отряды не были особенно многочисленными, и то ошеломляющее впечатление, которое они производили на жителей Западной Европы, было вызвано внезапностью их атак. Представления о викингах как о могучих непобедимых бойцах преувеличены. Изученные археологами, захоронения викингов свидетельствуют: большинство составляли люди сравнительно невысокого роста, кости многих обнаруживают следы ревматизма, а зубы испорчены. Образ викинга, рисуемый сагами XIII века, сильно стилизован.

Начало походов викингов ознаменовалось, с одной стороны, нападениями их отрядов на другие страны, разграблением населенных пунктов, разрушением монастырей, убийством и пленением местных жителей (в Европе возносили молитву: «Господи, избави нас от неистовства норманнов»), а с другой стороны, крестьянской колонизацией островов Северной Атлантики. Выходцы из Норвегии, переселяясь на Оркнейские, Фарерские и Шетландские острова, осваивая прибрежные районы пустынной Исландии, находили здесь природные условия, близкие к тем, какие существовали у них на родине, и продолжали на новых землях свой прежний образ жизни. В Исландии колонистами вскоре была создана система местных судебных собраний - тингов, которая отчасти воспроизводила привычное для них судебное устройство в Норвегии. При отсутствии элементов государственности (вплоть до 60-х годов XIII века на острове сохранялось так называемое «народовластие», при котором единственным публичным органом было общеисландское вече — альтинг) конфликты внутри общества разрешались либо путем кровной мести, либо при помощи права. «На праве страна строится, неправием разоряется», - таков был принцип, на котором зиждилось исландское общество того периода.

Точно так же датские воины-крестьяне, завоевывая, под руководством своих предводителей, Восточную Англию (эта часть страны получила затем название Денло - «Область датского права»), нуждались в землях для ведения хозяйства. Но вскоре на территории Англии развернулись ожесточенные военные действия между большими армиями датских конунгов и английских королей. Эти войны привели к включению Англии в состав обширной державы Кнута Могучего (1016/17-1035), которому в 1030 году удалось присоединить к ней и Норвегию.

Датчане, давно уже враждовавшие с Франкским государством, подчинили себе полуостров Котантен, на территории которого основали герцогство Нормандию. Дружинники герцога вскоре восприняли элементы феодального права и обычаев и офранцузились. Формально герцог Нормандии считался вассалом французского короля, но фактически пользовался полнотой власти над своими подданными. Это герцогство было могучим феодальным образованием, и в 1066 г. его герцог Вильгельм Незаконнорожденный завоевал Англию, сделавшись ее королем. Нормандское завоевание, сопровождавшееся укреплением центральной власти, ускорило процесс развития феодализма в Англии.

Выходцы из Нормандии завоевали Южную Италию и Сицилию, образовав Сицилийское королевство, в свою очередь отличавшееся централизованным управлением.

Викинги захватили значительную часть Ирландии, вторгались во Францию, дойдя по Сене до Парижа; их корабли плавали по Средиземному морю; дружины викингов находились на службе у византийского императора. Шведские викинги контролировали речной путь «из варяг в греки» (по Волге и Днепру), и их вожди явились первыми правителями государственных образований на территории Руси.

Таким образом, скандинавские вторжения существенно изменили политическую карту Европы и привели к созданию новых государств. В этих государствах явственно ощущалось влияние скандинавского права. Под воздействием нападений викингов, равно как арабов и венгров, ускорился процесс феодализации Европы: для отражения этих нападений строились замки, во Франкском государстве была проведена военная реформа, заложившая основы ленного строя и способствовавшая формированию рыцарства.

Военные лагеря

Организаторские способности скандинавов эпохи викингов обнаруживаются и в том, как они сооружали свои военные лагеря. Рассказ о викингах из Йомсборга, которые образовывали своего рода воинский союз со строгим уставом, возможно, не более чем легенда. Реальность же такова. В разных частях Дании археологами изучены остатки боевых лагерей концентрической формы (Треллеборг, Аггерсборг и др.). Внутри земляного вала, образующего геометрически точный круг (при диаметре 140 — 250 м погрешность не превышает нескольких см) размещены так называемые «длинные дома», расширяющиеся в центральной части и сужающиеся по краям; по-видимому, они служили казармами для воинов. Эти дома организованы в строго симметричные каре, которые отделены друг от друга пересекающимися под прямым углом мощеными дорогами, идущими от ворот к центру и точно ориентированными на страны света. В каждом лагере все дома имели одинаковую длину (от 90 до 110 футов). В таких лагерях могло размещаться от 1000 до 2000 воинов. В основу всех измерений (как домов, так и диаметров валов) положен римский фут (0,29 м). Причины подобной математически точной выверенности всех измерений в лагерях, неожиданной для эпохи викингов, остаются неясными. Едва ли они могли иметь практическое значение. Позволительно выдвинуть гипотезу, что устроители лагерей по-своему имитировали Вальхаллу, чертог, в который Один забирает павших в бою воинов, готовясь к последней битве с Мировым Волком. Не вполне ясно и назначение лагерей викингов: едва ли они могли служить местами сборов войска для организации походов на Англию (как ранее предполагали исследователи), ибо все лагеря расположены вдали от морских путей. Скорее они являлись опорными пунктами датских королей, контролировавших внутренний мир в стране.

Обмен дарами, пиры, «удача», клады

Формы социальных связей, характерные для Скандинавии эпохи викингов — пиры и обмен дарами (эти институты были присущи не одним только народам европейского Севера, но здесь они выступают с особой рельефностью). О пирах у древних германцев рассказывает уже Тацит. Пир, совместная трапеза, был важнейшим моментом общественной и духовной жизни скандинавов. Когда у них начала укрепляться королевская власть, короли с дружинами стали разъезжать по стране, останавливаясь в принадлежащих им усадьбах, куда население окружающей местности свозило продовольствие, необходимое для устройства пира. На этих встречах конунга с местными жителями, так же как и на судебных сходках обсуждались важнейшие вопросы их социальной жизни и разрешались споры; совместный пир сближал конунга с крестьянами и местной знатью. На пирах рассказывались саги и предания, скальды в своих песнях славили подвиги вождя.

Но со временем эти пиры (вейцлы) начали изменять свой характер. Конунг мог пожаловать право сбора продовольствия, а равно и власть над округой, своему приближенному; так был сделан первый шаг в процессе превращения вейцлы в своего рода лен: выставляемые крестьянами угощения делались

податью, уплачиваемой владельцу вейцлы. Эти отношения сходны с древнерусским полюдьем и кормлениями.

Дары, обмен дарами, по определению М. Мосса, - «универсальный социальный факт» в жизни традиционного общества; он охватывает как общественные и экономические, так и религиозные и культурные связи. Обмен подарками укреплял отношения между людьми, упрочивая дружбу и предотвращая конфликты. Эта цель обмена дарами особо подчеркнута вдревне-исландской песни «Речи Высокого», содержащей афоризмы житейской мудрости. В песни формулируется принцип: «Дар ожидает отдарка».

Особую роль играли подарки, которые жаловали конунги и другие предводители. Человек, заслуживший дар знатного лица - гривну, кольцо, меч, дорогой плащ, корабль, - гордился этим подарком как знаком отличия. Вместе с тем, в драгоценном предмете, полученном от конунга, таилась, как тогда верили, некая магическая сила, воплощение «удачи», «везенья», «счастья» конунга, и к этой «удаче» приобщался тот, кому был вручен дар. Кеннинги вождя - «ломатель гривен», «раздаватель золота». Согласно верованиям скандинавов эпохи викингов, в золоте и серебре материализовались свойства индивида, их подарившего. Получение подарка - источник умиротворения викинга. «Золото Рейна», из-за которого развертывается борьба в эддических песнях о Сигурде, воспринималось не просто как материальное богатство, но прежде всего в качестве концентрации магической «удачи» и власти.

Эпоху викингов называют «серебряным веком» Скандинавии. На Север хлынула масса серебра из халифата, Англии и других стран. В этой связи в Норвегии, Дании и Швеции получает распространение практика захоронения кладов. На территории этих стран найдены многие тысячи кладов эпохи викингов. Золотые и серебряные предметы и монеты, полученные в дар, добытые войной и пиратством, в качестве платы за службу и наемничество, употреблялись викингами не только для обогащения и не только выставлялись ими напоказ, - их прятали в землю, топили в море, реках и болотах, т. е. распоряжались ими таким образом, что никто не мог бы воспользоваться этими драгоценностями. Скандинавы-язычники верили в то, что «удача», воплощенная в драгоценностях, если они надежно спрятаны, сохраняется как при их жизни, так и в потустороннем мире.

Городские поселения эпохи викингов не представляли собой городов такого типа, какие существовали в тогдашней Европе. То были скорее поселения, в которых совершался торговый обмен. Большое оживление торговых связей на Балтийском и Северном морях в эпоху викингов послужило основой для появления таких центров, как Бирка (на озеро Меларен, Швеция), Хедебю (Haithabu) в южной части Ютландии; это был перевалочный пункт торговли между Балтикой и Северным морем. В этих поселениях до некоторой степени развилось и ремесло. В отдельных городах Севера находились резиденции королей, и сюда стекались продукты и другие товары из внутренней части страны. С перемещением торговых путей к концу эпохи викингов эти ранние города Скандинавии пришли в упадок.

Христианизация скандинавских стран началась еще в первой половине IX века (миссия Ансгара в Дании и Швеции), но не имела прочного успеха. В эпоху викингов страны Севера оставались в основном языческими, и те перемены в их духовной жизни, которые были обрисованы выше, в значительной мере представляли собой своего рода «языческую реакцию» на надвигавшуюся угрозу христианизации. Последняя достигла несколько больших результатов с конца X и начала XI веков, когда ее главными проводниками стали скандинавские короли, стремившиеся использовать церковь для укрепления своей власти. Наиболее известен норвежский король Олав Харальдссон (1015-1028), который начал как викинг, воевавший в Англии, а кончил тем, что вскоре после своей гибели в борьбе против мятежных крестьян и знати (в 1030 году) был канонизован церковью и провозглашен «вечным покровителем Норвегии». (Святые короли).

В отличие от Норвегии и Дании, Исландия приняла христианство мирным путем: решением альтинга в 1000 году все ее жители были объявлены христианами, хотя им и разрешалось втайне отправлять некоторые языческие обряды.

Христианство долгое время сочеталось с элементами язычества, и символично, что деревянные церкви Норвегии XII-XIV века были украшены резными головами драконов, подобных тем, какие венчали штевни кораблей викингов. В обычаях и праве скандинавских стран XII—XIII веков прослеживается мощный пласт языческих представлений, а эддические песни и значительная часть поэзии скальдов, так же, как и саги, пронизаны образами древнего язычества.

Культура Скандинавии эпохи викингов характеризовалась, как мы видели, предельно противоречивым сочетанием элементов психологической напряженности с элементами рациональными. Вера в магическую «удачу», подъем героической поэзии, обилие мифологических образов и сюжетов, с одной стороны, и господство точного расчета в пропорциях военных лагерей и конструкции кораблей викингов - с другой, на первый взгляд, могут показаться несовместимыми, но эти контрасты были внутренне присущи культуре периода перехода от язычества к христианству.

Завершение эпохи викингов происходит в период начавшейся внутренней консолидации скандинавских королевств, правители которых стали обуздывать викингов и искать поддержки у католической церкви. К середине XI века усилилось сопротивление феодальных государств Европы натиску викингов. Страны Севера стали испытывать возрастающее влияние европейской цивилизации.

А. Я. Гуревич

Цитируется по изд.: Словарь средневековой культуры. Под общей редакцией А.Я. Гуревича. М., 2003, с. 73-78.

Литература:

Гуревич А.Я. Походы викингов. М., 1966;

Foot e P. ,Wilson D.M. The Viking Achievement. L., 1970;

Gronbech W. Kulturund Religion derGermanen. Bd. I-II. Darmstadt, 1961;

Lund N. Viking Age / / Medieval Scandinavia. An Encyclopedia. N. Y., L., 1993;

Roesdah 1 E. The Vikings. Harmondsworth, 1990;

Sawye r P. H. Kings and Vikings. Scandinavia and Europe AD 700-1100. L., 1987;

Sheteli g H. Classical Impulses in Scandinavian Art from the Migration Period to the Viking Age. Oslo, 1949.