Марийцы: проблема происхождения

Марийцы принадлежат к финно-угорской языковой общности. Численность народа, по данным 1989 г., - 670 868 человек. Из них более 48% (324 349 человек) живут в Республике Марий Эл. Это 43,3% от общей численности на[1]селения республики. Большая часть марийцев проживает в Башкортостане (более 105 тыс. человек), а также в Татарстане, Удмуртии, Нижегородской, Кировской, Свердловской, Пермской областях.

В научной литературе существует мнение, что марийцы под именем “имнискары упомянуты историком VI в. Иорданом в “Готике” в числе северных народов, подвластных в IV в. готскому вождю Германариху (Смирнов А.П., 1952. С. 173). Более достоверны сведения об этом народе под названием “ц-р-мис” в письме X в. хазарского кагана Иосифа (Коковцев, 1932. С. 98). С XI в. вплоть до XX в. марийцы неоднократно появляются в русских и иностранных источниках под этнонимом “черемис”, этимология которого не выяснена окончательно до сих пор. Ф.И. Гордеев трактует значение этого термина в переводе с иранского как “кочевой”, живущий в соседстве народ (Гордеев, 1964. С. 207-217). По мнению Ф.Е. Егорова, “черемис” в древнетюркском языке обозначает “воинствующий человек” (Егоров, 1927.С. 107-108). И.Г. Иванов выводит данное понятие с муромского и мерянского языков как «мужчина из племени “чере”» (Иванов И.Г., 1978. С. 46), а Д.Е. Казанцев - с мордовского как “солнечный, т.е. проживающий к востоку (восходу солнца) от мордвы человек” (Казанцев, 1985).

Вопрос о происхождении марийского этноса впервые был поставлен учеными в прошлом столетии в связи с решением “мерянской проблемы”. Финский языковед М. Кастрен высказал мнение, что “меря” состояла из черемис или представляла родственное племя СKastren, 1856. С. 16-17). Близкие взгляды на эту проблему высказаны историками Д. А. Корсаковым (Корсаков, 1872. С. 36), Т.С. Семеновым (Семенов, 1891. С. 228—258), А. Куником (Куник, Розен, 1878. С. 155) и этнографами И.Н. Смирновым (Смирнов И.Н., 1889), С.К. Кузнецовым (Кузнецов, 1910). Из археологов теорию отождествления марийских племен с мерянскими поддержал А.А. Спицын (Спицын, 1893).

В советский период над проблемой происхождения марийского этноса стали активно работать археологи. В 1940-е годы А.П. Смирновым выдвинута гипотеза о формировании древнемарийского народа в результате расселения городецких племен с правобережья Волги на левый берег в бассейн Поветлужья (Смирнов А.П., 1952). Идею о переселении в первой половине I тысячелетия н. э. правобережного населения в область левобережья поддержал О.Н. Бадер, но в отличие от А.П. Смирнова он говорил о формировании марийского этноса в Поветлужье не на городецкой, а на дьяковской основе (Бадер, 1951).

Гипотезу о смешанном характере древнемарийской культуры, сложившейся в результате синтеза городецкой и азелинской культур, в 1960-е годы высказалА.Х. Халиков (.Халиков А.Х ., 1962). В его последующих работах, касающихся марийского этногенеза, основная роль отведена пермскому (азелинскому) компоненту. По его мнению, а) основу древнемарийского этноса составили западные группы позднеананьинского (азелинского) населения, имеющие в своей культуре городецко-дьяковские элементы, б) основа горных марийцев — племена, растворившие значительное число городецко-дьяковских элементов, что и объясняет относительную близость к другим группам волжских финнов, в) основу луговых марийцев составили азелинские и близкие им западные послеананьинские племена при минимальном участии позднегородецкого населения (Халиков А.Х., 1991. С. 63). При этом исследователь признает определенное воздействие южных ираноязычных племен.

Теорией городецко-азелинской основы марийского этноса долгие годы занимался Г.А. Архипов. По его убеждению, ядро древних мари формировалось в V-VII вв. на территории Ветлужско-Вятского междуречья на базе городецко-азелинского субстрата (Архипов, 1967, 1968, 1976, 1985).

Иная точка зрения высказана лингвистами. По мнению Б.А. Серебренникова, прамарийский язык был одним из северных диалектов языка волжско-финской общности, и его носители проживали юго-западнее современной территории вплоть до нижнего течения р. Оки (Серебренников, 1967). И.С. Галкин берет за основу данные топонимики и, опираясь, на распространение древнемарийских гидронимов на “-нер”, “-нар”, утверждает, что «прародина мари главным образом на правом берегу Волги и несколько южнее и западнее, чем в настоящее время. Луговая сторона Волги была заселена прапермянами» (Галкин, 1985. С. 18; 1995. С. 306).

Суммируя перечисленные выше точки зрения по вопросу происхождения марийского народа, можно выделить два основных направления: а) автохтонное формирование мари в Ветлужско-Вятском междуречье аргументируется в основном археологическим материалом, б) большинство лингвистов являются сторонниками переселения марийцев на территорию их современного проживания из юго-западных районов.

Особо следует отметить взгляды К.И. Козловой. Отрицая участие азелинцев в этногенезе мари, она вполне солидарна с языковедами в том, что территория Ветлужско-Вятского междуречья в период формирования марийского этноса оставалась за пермоязычным населением. Но исследовательница все же не видит причин отодвигать границу расселения предков мари западнее Нижней Суры, за которой прочно обосновались мордовские племена (Козлова, 1978. С. 54), считая, что этническое ядро марийского этноса сложилось в Приказанско-Чувашском Поволжье (Там же. С. 38).

Новые материалы, полученные Марийской археологической экспедицией за последние 15 лет, детальная обработка археологических коллекций из фондов Мар-НИИ позволили еще раз вернуться к этой проблеме и скорректировать существующие гипотезы. Можно сделать заключение, что в середине I тысячелетия н.э. территория Ветлужско-Вятского междуречья была населена пермскими племенами. Отличительные особенности от памятников основного массива азелинской культуры носят скорее всего локальный характер.

В VI в. в Марийском Поволжье появляются племена, оставившие Младший Ахмыловский могильник VI—VII вв. (находки у д. Юльялы, городища в устье р. Суры и, вероятно, Сомовское городище). Часть их расселяется по р. Ветлуге: некрополь на Чертовом городище (VI — начало VII вв.), серия городищ. В культуре этого населения уже прослежены этнографические признаки марийского этноса, получившие преемственное развитие на последующих этапах. В дальнейшем (VII-XI вв.) происходит продвижение древнемарийских племен на север и восток к рекам Пижме и Вятке, в процессе которого они вступают с проживающим здесь пермоязычным населением в контакты этнического характера, вследствие чего наблюдается проникновение прикамских традиций в марийскую культуру.

В IX-XI вв. закладываются различия между этнографическими группами марийского этноса. Памятники, расположенные в волжском бассейне (Дубовский могильник, Нижняя Стрелка), можно связать с горными мари, а ветлужские (Веселовский, Черемисский могильники) — с луговыми. Своеобразие представляет группа могильников, расположенных на р. Вятке (Лопъяльский, Кочергинский, Юмский) и оставленных, вероятно, марийским населением, представлявшим самостоятельное наречие, отличное от горного и лугового. На формирование этнографического об[1]лика населения, от которого до нас дошли вятские памятники, значительно повлияли контакты с проживавшим здесь пермоязычным населением, предками удмуртов.

Дополнительные данные о происхождении мари дает физическая антропология. Народы финно-угорской языковой семьи, по мнению Н.Н. Чебоксарова, формировались на обширной территории по обе стороны гор Урала, в этнической среде, обнаруживавшей этнические связи с населением западных, восточных и южных регионов (Чебоксаров, 1952). Антропологические материалы в виде костных остатков людей разных эпох говорят о том, что население, составлявшее ядро финно-угорской языковой общности, сформировалось на территории, расположенной между ареалами европеоидной и монголоидной рас, граница между которыми практически совпадает с границей между Европой и Азией (Алексеев, 1964. С. 234).

В начале 1920-х годов В.В. Бунак показал своеобразное положение поволжских финно-угров внутри уральской расы, выделив субуральский антропологический тип, яркими представителями которого он считал марийцев (Алексеев, 1964. С. 238­239). В.В. Бунак отмечал у них сохранившиеся монголоидные черты древнего уральского расового типа (окраска волос, цвет глаз, слабое развитие бороды, узковатый разрез глаз, форма черепа и строение лица).

В конце 1950 — начале 1960-х годов К.Ю. Марк обследовала 10 локальных групп марийцев: одну группу горных (еласовские), шесть групп луговых (звениговские, моркинские, медведевские, оршанские, сернурские, маритурекские) и три группы восточных (шурминские, калтасинские, мишкинские) (Марк, 1967). Она первая и единственная из антропологов осуществила исследование всех этно-групп марийцев, носителей трех (из четырех) наречий и семи говоров марийского языка. По результатам анализа полученных материалов ею осуществлена антропологическая характеристика современных марийцев в сравнении с данными по другим финно-уграм Поволжья и Приуралья, а также соседним народам региона.

На основе сравнительного анализа признаков первого (рост бороды, ширина и наклон глазной щели, эпикантус, поперечный профиль лица, выступание скул, высота переносья, поперечный профиль спинки носа и профиль верхней губы) и второго (цвет волос и глаз)порядков К.Ю. Марк пришла к выводу, что к марийцам наиболее близки удмурты, коми-пермяки, часть мордвы-мокша, саамы. Эти народы она отнесла к уральской расе — переходной между европеоидной и монголоидной расами. Марийцы среди названных народов — наиболее монголоидные и темнопигментированные. По этим признакам, по мнению исследовательницы, они приближаются к чувашам (Там же. С. 107-108).

В.П. Алексеев отмечал многообразие типологических вариаций в антропологическом типе финно-угров Поволжья, представляющих “гамму переходов от типичных вариантов уральской расы до не менее типичных европеоидных вариантов”.

Он считал, что нет оснований выделять в составе населения Поволжья два антропологических типа, суб-уральский и сублапоноидный, и предлагал ограничиться выделением одного типа, оставив за ним название суб-уральского и подразумевая под ним вариант уральской расы, европеоидная примесь в составе которого выражена значительно более отчетливо, чем в составе ее типичных представителей (Алексеев, 1964. С. 250).

Современное состояние антропологических исследований позволяет говорить о принадлежности марийцев к древне-уральской антропологической общности, которая в результате метисации с европеоидами дала начало антропологическим типам финно-угорских народов (Моисеев, Козинцев, 1998. С. 148). В ходе многовековых этнических связей сложились своеобразные черты антропологического облика марийского народа. При этом сохранились определенные особенности расовых при[1]знаков древне-уральской общности.

Цитируется по изд.: Народы Поволжья и Приуралья. Коми-зыряне. Коми-пермяки. Марийцы. Мордва. Удмурты. М., 2000, с. 187-190.