Василевский Р.С Загадочные айны

На Хоккайдо часто можно слышать «айны», «айну», видеть в рекламных проспектах красочные изображения айнов в экзотической одежде из луба — асси. Слово «айны» или «айну» на языке аборигенов означает «человек», точнее «настоящий человек». Так называют народ, в прошлом заселявший острова Северный Хонсю, Хоккайдо, Сахалин, Курильские, а возможно, и более широкие территории Тихоокеанского бассейна. Указать точно границы расселения айнов никто не может.

Несмотря на то, что вот уже почти 200 лет этот загадочный народ привлекает к себе пристальное внимание ученых многих стран, «айнская проблема» остается не решенной. Кто такие айны? Откуда они пришли на Японские острова? Ответ на эти вопросы все еще скрыт от нас завесой веков, и загадок в истории айнов по-прежнему много.

Айны — народ очень своеобразный. Как писал советский этнограф С. А. Арутюнов, «...среди множества малых народов Земли айны занимают особое место. Они пользуются таким вниманием в мировой науке, какого не удостоились многие гораздо большие народы» 46. В чем же заключается такая удивительная популярность айнов?

Познакомившись с айнами в конце XVII— XVIII столетий, европейские путешественники были поражены необычным внешним видом этого народа, его материальной культурой, искусством и религиозными представлениями. Это был красивый и сильный народ. Европейские черты лица, роскошные бороды и

[154]

Рис. 45. Древний айнский воин.

усы у мужчин, язык резко отличали айнов от окружающих их монголоидных и тунгусских племен (рис. 45). Жили айны в полуземлянках, как и народы Нижнего Амура, Охотского побережья и Чукотки, но в то же время сооружали и каркасные дома, какие строили племена Юго-Восточной Азии. Они носили набедренные пояса южного типа и пользовались закрытой меховой одеждой в виде кухлянки, характерной для народов Севера. В их искусстве, мировоззрении причудливо переплетались элементы культуры племен южных морей, Сибири и Северной Пасифики: у айнов процветали культы медведя и змеи, фаллоса и человеческих черепов и т. д.

[155]

Такое соединение различных элементов, отмеченных разрозненно у многих народов земного шара, вызвало обилие разнообразных и часто противоречивых гипотез о происхождении айнов и своеобразии их культуры. Одни исследователи утверждали, что айны по своему физическому типу принадлежат к европейским народам, другие полагали, что айны связаны с азиатскими монголоидными племенами или с тунгусами Приамурья, третьи доказывали их австрало-океанийское происхождение.

Знаменитый французский мореплаватель Жан Франсуа Лаперуз первым высказал предположение о европеоидной принадлежности айнов. Отмечая «более европейские черты» их лица, он писал об айнах как о народности, чуждой Азии, пришедшей на берега и острова Тихого1 океана откуда-то с Запада.

На сходство айнов с европейцами указывали в XIX веке многие русские и зарубежные исследователи, а некоторые причисляли их к кавказской расе. Версия о древнекавказском происхождении айнов поддерживалась также рядом американских и японских ученых. В частности, активным ее сторонником был известный японский антрополог и археолог Кодама Сакудзаэмоы.

Гипотезы о европеоидности айнов в известной степени связывались с вопросом о «белокурой расе», о так называемых динлинах в Восточной Азии. Дело в том, что вплоть до III века до нашей эры передвижения кочевников в степях Евразии шли преимущественно с запада на восток. Этим путем в Центральную Азию попали многочисленные группы европеоидов, что и породило мнение о необычайно широком распространении европеоидного населения на обширной территории от Алтая до Японского и Желтого морей. В старых летописях тоже говорится о светловолосом, высокорослом, с выступающим узким, часто орлиным, носом населепии Монголии, Восточного Туркестана и Южной Сибири. Эти сообщения восточных хроник коррелируются свидетельствами арабских путешественников.

Интересна в этом отношении также настенная живопись усыпальниц когурёских ванов, фиксирующая необычный для Восточной Азии тип населения. Как

[156]

пишет советский исследователь Р. Ш. Джарылгасинова: «На некоторых фресках мы видим людей, отличающихся сочетанием «европеоидных» физиономических признаков, слабым развитием эпикантуса, наличием рельефно сформированного, сравнительно узкого носа...» 47.

Все как будто выстраивается стройно и доказательно. Но как тогда объяснить появление таких изображений в Корее?

Новейшие археологические и антропологические исследования не подтверждают гипотезы об европейцах- азиатах. Имеющиеся данные свидетельствуют о монголоидности древнейших аборигенов Центральной и Восточной Азии.

Наибольшее распространение получила теория австралоидного происхождения айнов. Теория о родстве айнов с австралоидами стран Южных морей была развита и наиболее обстоятельно аргументирована русским этнологом Л. Я. Штернбергом 48. Она активно поддерживалась и поддерживается советскими учеными (М. Г. Левин, А. П. Окладников, С. А. Арутюнов и др.) и подкрепляется целым рядом любопытных аналогий. Например, основу национального орнамента айнов составляют узоры в виде спирали, ромбов, меандра (рис. 46, 47). Точно такой же спиральный орнамент

Рис. 46. Ритуальные ложки айнов (коллекция Южно-Сахалинского музея).

[157]

Рис. 47. Предметы айнского быта (коллекция Южно-Сахалинского музея).

в последние годы обнаружен на петроглифах Австралии, наскальных рисунках Полинезии и Маланезии.

Со спиральным орнаментом теснейшим образом связан и другой сюжет, столь же характерный для искусства айнов,— изображения змей.

[158]

Корни таких изображений уходят в глубь веков. Они встречаются на глиняных сосудах эпохи неолита и на антропоморфных глиняных скульптурках догу, характерных для поздних этапов культуры дзёмон, которая связывается с протоайнами и айвами. Именно посредством этих сюжетов раскрывается семантика криволинейной орнаментики. Как показывают исследования, реальную основу спирального и зигзагообразного орнамента составляют изображения змей, причем не простых, а небесных, солнечных. Образ змея играл особую роль в искусстве и религиозно-культовых представлениях айнов. Согласно айнскому мифу о сотворении мира, Небесный Змей спустился на землю в виде молнии (то есть в виде зигзагообразной линии) и не один, а вместе со своей возлюбленной богиней огня, отождествляемой с солнцем. Змей у айнов был самым могущественным духом, в честь его совершались молитвы и приносились жертвы.

Важно отметить, что аналогичные мифологические сюжеты, были широко распространены и у аборигенов Океании и Австралии. На Австралийском континенте одним из самых могущественных и популярных божеств в мифах аборигенного населения являлась Змея-Радуга. Она играла такую же роль в религии и жизни, как и Небесный Змей айнов.

В Микронезии этим мифам соответствуют легенды о боге Змее — источнике всеобщей мудрости.

Все это говорит о существовании своего рода островного и прибрежного тихоокеанского мира родственных культур, который простирался от Австралии до Хоккайдо, а возможно, даже и до Камчатки, где также известны айнские поселения.

Где истоки древнейшего пласта этих культур?

Есть основания предполагать, что змеиный миф и связанный с ним культ Змеи-Радуги или Небесного Змея возникли еще у протоавстралоидов, населявших в плейстоцене материк Сунда. Этот материковый массив, ныне скрытый под водами океана, объединял большую часть Зондских островов, Калимантан, Филиппины, а возможно, Японские острова и Сахалин с Юго-Восточной Азией. Материк Сунда был той зоной, где происходило формирование протоавстралоидов и их культуры. Отсюда вышли, как думают некоторые исследователи, и айны.

[159]

Теория о родстве бородатых обитателей Японии, Сахалина и Курильских островов с веддо-австралоидами Южных морей развивается с конца прошлого столетия и имеет мяого сторонников.

Вместе с тем последние исследования антропологов □оказывают, что краниологически айны существенно отличаются от австралийцев и в то же время сближаются с американоидами, проалеутами и прокоряками. Обнаруживается сходство айнов и с некоторыми другими группами «неклассических» монголоидов. Можно вспомнить, например, негроидные черты ольмеков.

В целом но многим важным диагностическим признакам айнские черепные серии вполне укладываются в амплитуде большой азиатской расы. Более того, на крайнем западе древнего ареала монголоидов существовали антропологические типы, сходные с айнами. Основываясь на этом, некоторые исследователи связывают протоайнский антропологический тип с недифференцированным американоидным типом, в древности широко распространенным на территории Восточной Азии.

Учитывая новейшие археологические данные о леваллуазских чертах в технике изготовления каменных орудий, доминирующих в верхнем палеолите в районах Монголии, Забайкалья, Алтая и Дальнего Востока, можно предположить, что протоайнский тип есть реликт того древнейшего населения Азиатского материка, которое было носителем традиции леваллуа. В этом случае становится ясным и конвергентное сходство айнов с австралийскими аборигенами. Мысль о глубинных корнях такого сходства высказывалась неоднократно. Делались к тому же смелые предположения о том, что примитивные черепа, найденные в плейстоценовых отложениях в Талгае (Квпнслед, Австралия) и в Вадьяке на острове Ява, образуют своеобразные промежуточные звенья между неандертальским чело-веком и современными австралийскими аборигенами. Австралоиды просто представляют одну из самых изолированных человеческих групп, которая почти не эволюционизировала.

Быть может, и протоайнский тип есть не что иное, как своеобразное уклонение в неандерталоидность ис-

[160]

ходного типа восточноазиатских монголоидов? Если это так, то особенности внешнего облика айнов тоже можно объяснить длительной изоляцией. На Хоккайдо, Сахалине и Курильских островах этот древний тип человека сохранился, в то время как на Азиатском континенте он исчез.

Впрочем, пока это тоже только предположение.

Из старинного предания мы узнаем, что айны пришли на острова с материка. Некий царь «страны Пан» хотел сделать своей женой собственную дочь, но та не согласилась и вместе с любимой собакой бежала за море. Через некоторое время у нее там родились дети, от них и произошли айны. Предание это напоминает некоторые вариации мифов Юго-Восточной Азии.

Факт примечательный и служит еще одним свидетельством наличия южных элементов в культуре айнов. Но когда и какими путями проникли южные элементы в айнскую культуру?

С айнами принято связывать культуру дзёмон, которая, как уже говорилось выше, была широко распространена на Японских островах где-то 8—9 тысяч лет назад. Однако в разных районах Японии памятники культуры дзёмон существенно отличаются. Особенно разительное различие наблюдается между комплексами культуры дзёмон Северо-Восточного и Юго- Западного Хоккайдо. Керамика и каменный инвентарь дзёмона юго-западной части острова сходны с материалами поселений Хонсю и в целом составляют единую культуру. В то же время в комплексах культуры дзёмон Северо-Восточного Хоккайдо заметно ощущается влияние неолитических культур Приамурья, Приморья, Кореи. Причины такого различия в развитии культуры дзёмон японские исследователи объясняют географическими факторами. Такое объяснение подтверждается данными геологии, которые свидетельствуют о повышении уровня мирового океана около 6 тысяч лет назад на 5 или даже на 10 метров. Море наступало на Хоккайдо и с севера через залив Исикари, и с юга от Томакомаи, разрезав остров как бы на две части: северо-восточную и юго-западную. Территории эти длительное время были изолированными, а население каждой из них почти на протяжении тысячелетия развивалось самостоятельно.

[161]

Незадолго до этого события, оказавшегося роковым для культуры дзёмон Хоккайдо, на остров проникла так называемая культура пластинчатых наконечников. Масакадзу Ёсидзаки считает, что произошло это около 7 тысяч лет назад. Судя по находкам, культура пластинчатых наконечников «прижилась» на территории Восточного и Центрального Хоккайдо. В более южных районах ее следов не обнаружено. Для этой культуры характерно наличие каменных наконечников стрел очень своеобразной формы. Делались они из тонких ножевидных пластин при помощи мелкой ретуши, покрывающей только длинные края изделий. Такие наконечники совершенно непохожи на обычные для культуры дзёмон двусторонние ретушированные острия, по хорошо известны под названием «наконечники даурского типа» в ранних неолитических культурах Амура, Забайкалья и Монголии. Очевидно, из этих областей материковой Азии и пришла культура пластинчатых наконечников на Хоккайдо, оказав заметное влияние на местную аборигенную культуру.

Так была заложена основа для развития на Восточном Хоккайдо в начале неолита новой культурной системы.

Вследствие географических и экологических факторов иа эту глубинную основу накладывались новые черты, усиливавшие локализацию культур, способствовавшие развитию их особенностей. В экономике населения южной части Хоккайдо становится преобладающим собирательство растений, которое в конечном итоге приводит к возникновению земледелия, а на северо-востоке и в центральной части острова доминируют охота, рыболовство, промысел морских животных и сбор раковин моллюсков.

По мнению японских исследователей, носителями культуры Северо-Восточного Хоккайдо этого периода были протоайны. Подчеркивая различия двух культурных систем Хоккайдо, японские ученые даже вводят специальные термины для их обозначения: тип онкороманай для северо-востока и южнохоккайдский тип.

С появлением металла на юге Хоккайдо развивается так называемая культура эсан, в центре — культуры эбэтсу и кохоку, а на северо-восточном побережье — охотская культура населения, пришедшего с Сахалина.

[162]

Население культур эсан, эбэтсу, кохоку начинает заниматься земледелием, возделывать гречиху, горох. Развиваются его контакты и торговые связи с племенами провинций Тохоку и Аомори на Хонсю.

Однако в V—VII веках нашей эры сильное похолодание, охватившее всю северную часть Тихоокеанского бассейна, нанесло сильный удар по земледельческим культурам Хоккайдо и Северного Хонсю. Спасаясь от холода, люди перебирались в более южные районы, оставляя свои поля и налаженное хозяйство. Вследствие этого погибает культура эсан, а другие попадают под влияние культуры яёй Центральной Японии.

С начала VIII века нашей эры собственно японская культура, характеризующаяся керамикой хадзи, быстро продвигается на север Хонсю, а к концу века поселения этой культуры появляются в Тохоку и Аомори. Глиняные гладкостенные сосуды, сделанные на гончарном круге, типичные для керамики хадзи, встречаются и на Хоккайдо на окраине Хокадате. Влиянием культуры хадзи можно объяснить и появление квадратных в плане жилищ типа татэана с четырьмя опорными столбами и очагом камадо в одном из углов. Особенность такого жилища — подземный дымоход, отводящий дым от очага.

Японскими археологами высказана мысль о том, что население последзёмонской культуры Северного Хонсю и Юго-Западного Хоккайдо, подвергшись влиянию носителей культуры хадзи, создало основу для перехода к новой культуре сатсумон. В ряде мест в Тохоку, Аомори, на самом юге Хоккайдо появляются смешанные поселения этих культур. Население культуры сатсумон и было непосредственным предком айнов.

Так думает, например, профессор Харуо Ойи. Согласно его взглядам, сатсумонская культура сформировалась в юго-западной части Хоккайдо в результате взаимодействия культуры последзёмона и культуры с керамикой типа хадзи. В процессе продвижения сат- сумонского населения на север Хоккайдо оно ассимилировало носителей охотской культуры восточной части острова. В XIV веке нашей эры японская культура с Хонсю вновь стала продвигаться на Хоккайдо. Под ее влиянием культура сатсумон постепенно

[163]

трансформировалась в культуру айнов — предков тех самых айнов, которых в конце XVII — начале XVIII века и увидели первые европейские путешественники.

Население культуры сатсумон, судя по остаткам их поселений, занимало центральную в юго-западвую часта острова Хоккайдо, северную часть провинции Тохоку, остров Хонсю, включая полуострова Цугару и Симокита, а также северные районы провинции Аомори. Сатсумонская культурная область в целом совпадает с территорией обитания айнов.

Многие характерные элементы культуры сатсумонцев — ткачество, стиль одежды, типы ножей, конструкция полуземлянок, некоторые земледельческие орудия, применявшиеся при возделывании гречихи и проса,— аналогичны айнским. Все это позволяет японским исследователям говорить об этнической связи айнов с культурой сатсумон. Факты эти, как н сама гипотеза, интересны и заслуживают внимания. Однако нельзя забывать и о том, что между культурой сатсумон и айнской есть существенные отличия. У айнов, например, был хорошо развит морской промысел, тогда как сатсумонцы его не знали. Не существовало у сатсумонцев и культа медведя. Не найдены на их поселениях и яркие предметы искусства, богато орнаментированные изделия и украшения, столь характерные для культуры айнов. Отмечены также значительные

Рис. 48. Современная айнская женщина в национальной одежде.

[164]

различия в погребальных обрядах этих двух народов.

Так что предположения об этнической связи айнов с культурой сатсумон можно считать пока только гипотезой. Имеющихся на сегодняшний день фактов совершенно недостаточно для доказательного решения айнской проблемы. И айны по-прежнему остаются загадочным народом.

В настоящее время айнов осталось немного: по одним данным — 7 тысяч, по другим — около 10— 12 тысяч человек (рис. 48). Живут они в основном на Хоккайдо в провинции Хидака. Наиболее крупное селение айнов — Нибутани в Хиратори-мати. В основном же поселки смешанные, японо-айнские — сямо. Старинные обычаи и традиции сохранились в памяти стариков, молодежь их не знает, как не знает и айнского языка.

Правительство Японии начиная с XIX века всячески пыталось приобщить айнов к японскому образу жизни. Мужчин заставляли стричь длинные волосы и брить бороды, а женщинам запрещали носить национальную одежду, расшитую красивыми узорами, делать татуировку. Строгие запреты уже в начале XIX столетия были введены на традиционные айнские ритуальные обряды, в том числе медвежий праздник. Делались попытки заставить айнов отказаться от традиционных хозяйственных занятий — охоты и рыболовства. С этой целью в конце XIX века даже была проведена специальная земельная реформа, согласно которой каждая айнская семья получала свой надел. Айнам давались японские фамилии и имена, детей заставляли учить японский язык, всячески поощрялся переход к японскому образу жизни. Все это, естественно, не могло не сказаться на жизненном укладе айнов.

В последние годы процесс японизации айнов, утраты ими национальной культуры и языка особенно усилился.

* * *

Наступил день отъезда. Я покидаю гостеприимный остров Хоккайдо. Вместе с японскими коллегами мне

[165]

посчастливилось совершить несколько маршрутов по следам древних культур Хоккайдо протяженностью около 3500 километров: по огромной дуге обогнуть северо-восточное побережье острова, а затем дважды пересечь его с запада на восток и с востока на запад. Еще ни одному зарубежному археологу не удавалось осуществить такую поездку. Сидя в самолете, уносившем меня на родину, снова и снова вспоминаю обсидиановые орудия Сиратаки — подлинные шедевры палеолитического производства, странные камни Нонакадо, сэкибо Касиваги, завораживающие догу, атрибуты таинственного медвежьего праздника, смелых зверобоев охотской культуры, загадочных айнов... Конечно, далеко не все археологические памятники, с которыми довелось познакомиться, нашли отражение в этой книге. Нет здесь рассказа о широких раскопках многослойного поселения Титосэ, об открытии новой докерамической стоянки Мотоёси около города Энгару, о работах японских ученых по трассологическому методу, разработанному С. А. Семеновым и др.

В моем путевом дневнике остается еще много нерешенных вопросов. Чтобы ответить на них, нужны дополнительные данные. По-прежнему нет полной ясности в вопросе о первоначальном заселении человеком Хоккайдо и эволюции его древнейших культур. Мы знаем только, что около 20 тысяч лет назад люди уже начали осваивать остров. В это время Хоккайдо естественными сухопутными мостами соединялся с материком. Японское море было внутренним озером. Около 16—18 тысяч лет назад образовались Корейский и Цугарский проливы. Хоккайдо стал оконечностью вытянутого на север полуострова, соединенного через Сахалин с Азиатским континентом. Проливы Лаперуза и Татарский еще не существовали, и люди вслед за животными могли свободно переходить по этому полуострову. Интересно, что именно в это время на Хоккайдо начинает развиваться культура сиратаки, имеющая ряд общих элементов с культурами Приморья, Забайкалья, Монголии.

Около 12—13 тысяч лет назад образуется пролив Лаперуза. Хоккайдо становится островом, и снова наблюдается любопытные нюансы в развитии культур. Исчезает культура позднего периода сиратаки с ее

[166]

оригинальной техникой юбетсу, появляются стоянки типа Говарубетсу, каменные изделия которых и техника обработки напоминают орудия североазиатских стоянок (Санный Мыс в Забайкалье, Верхолевская Гора и Усть-Белая в Прибайкалье). Что это — простое совпадение или подражание далеким образцам, вызванное влиянием культур Северной Азии?

Другая сложная проблема — появление на Хоккайдо в позднем дзёмоне курганных могильников и кольцевых каменных оград, которые выглядят очень похожими на курганные могильники Азии, особенно памятники афанасьевского и андроновского времени Сибири. Исследованный в 1977 году у города Энива такой могильник с земляными насыпями вновь задал массу загадок. Имеют ли эти курганные захоронения и каменные ограды местные корни или же появились под влиянием племен степных пространств Азиатского материка? Пока ответов па эти вопросы пет.

Пе менее сложна проблема взаимоотношения культуры сатсумон с охотской и айнской культурами. Долгое время считалось, что носителями культуры сатсумон были охотники и рыболовы внутренних районов Хоккайдо. Однако в последнее время при раскопках сатсумонских памятников Касиваги недалеко от Титосэ, Тоётоми в префектуре Соя обнаружены жатвенные серпы, обугленные зерна гречихи, проса, бобовых. Эти открытия кардинальным образом меняют представления о культуре сатсумон и доказательно указывают на то, что сатсумонцы занимались земледелием.

По-прежнему волнующей остается айнская проблема, расшифровка идеологических представлений, глубинных традиций этого загадочного народа.

Говоря об идеологии айнов, многие исследователи пишут о культе змеи как основном сюжете айнской мифологии. При этом нередко истоки этих сюжетов ищут на юге, в малайско-полинезийской культурной области. Поиски таких южных этнических индикаторов айнов, бесспорно, интересны. Однако не следует забывать, что культ змеи имеет очень глубокие корни и широкое распространение. В мифологиях почти всех народов змея — символ извачальности. Это древнейший и загадочный феномен психологического бытия чело-

[167]

века. На Азиатском материке изображения змей известны еще с эпохи палеолита. Великолепные рисунки трех змей можно, например, видеть на бляшке из бивня мамонта, найденной на хорошо известной палеолитической стоянке Мальта на Ангаре.

Древнейшие аборигены Азии поклонялись змее как изначальному божеству. В эпосе монголов гигантский змей — один из соучастников сотворения мира. В ахеменидском Иране змея — древнейший символ женской души. В Финикии змеиный бог Эмшун — символ врачевания.

В наиболее чистом виде культ змея-прародителя встречается у индейцев Америки. Причем он переплетается здесь с другими древними культурными элементами: сооружение курганов, дуалистический взгляд на природу, религиозная трактовка стран света и т. д.

Все эти элементы были" характерны для аборигенного населения Азии, а их находки у индейцев Америки — сохранение древнейших традиций азиатской прародины. Поэтому, когда идет речь об айнах, нельзя забывать, что культ змея-прародителя как пра-феномен человеческой культуры имеет глубокие азиатские корни.

Даже на этих примерах хорошо видно, сколько нераскрытого или мало исследованного еще остается я археологии Хоккайдо. По мере накопления новых фактов и их осмысления к этому еще придется вернуться.

Я «вспоминаю один из последних дней, проведенных в Историческом музее Хоккайдо города Саппоро. Послушать лекцию о древних культурах Сибири и Тихоокеанского бассейна пришли многие ученые Саппоро, и не только археологи и этнографы, но и геологи, палеонтологи, лингвисты. Интерес к советским людям в Японии велик.

Японская пресса и телевидение проявили большой интерес к нашей поездке. В газетах «Асахи», «Иомиури», «Майнити», «Хоккайдо Симбун» публиковались пространные информации и статьи, посвященные, как писали газеты, «первым японо-советским археологическим исследованиям», подчеркивалась важность научных контактов между учеными наших стран.

Профессор Харуо Ойи в статье, подводящей итоги поездки, опубликованной на страницах газеты «Хок-

[168]

кайдо Симбун», писал: «Нынешние совместные японо-советские исследования, включая и симпозиум, являются отправным пунктом дальнейшего развития научных контактов, которые должны приобрести постоянную форму. Хотелось бы ожидать, что в результате дальнейшего более тесного сотрудничества в области научных исследований между Японией и Советским Союзом будут получены новые плодотворные результаты».

Мы также надеемся, что научное сотрудничество ученых Советского Союза и Японии будет расти, укрепляться и способствовать доброму делу.

[169]

Цитируется по изд.: Василевский Р.С. По следам древних культур Хоккайдо. Новосибирск, 1981, с. 154-169.

Примечания

46. См.: Арутюнов С. А. Айны.— В кв.: Народы Восточной АЗИИ. М., 1964.

47. Джарыгасинова Р. Ш. Древние когурёсцы (к этнической истории Кореи). М., 1972, с. 97.

48. Штернберг Л. Я. Гиляки, орочи, гольды, нигидальцы, айны. Хабаровск, 1933.