Тольтеки – предшественники ацтеков

Среди тех, кто объединился из разрозненных элементов, были тольтеки; именно им, добившимся господства над остальными племенами, предстояло стать третьими и последними из великих предшественников ацтеков. Как и в случае с ольмеками и Теотиуаканом, достоверные сведения о тольтеках мы получили только из данных археологии. Есть и различия: современные археологи оказались последними, кого интересовали сокровища тольтеков. Первыми приступили к раскопкам Тулы, столицы, ацтеки. После их работы на долю современных исследователей осталось очень мало. Ацтеки, стремившиеся облагородить свою историю и придать блеск своему народу, не только объявили себя преемниками тольтеков, но и поспешили использовать их памятники при постройке Теночтитлана.

Таким образом, современные руины тольтеков мало впечатляют, и их практически невозможно реконструировать. Хуже то, что археологические трофеи ацтеков вместе с их склонностью приукрашивать прошлое замутили объективные данные об их предшественниках. Между расцветом культуры ацтеков и прибытием испанцев прошло достаточно времени, чтобы ацтеки превознесли своих "предков" на недосягаемую высоту. В глазах ацтеков тольтеки были гигантами, а их столица Тула — городом необычайных богатств. Даже хлопок там рос сразу разноцветный, сообщали местные жители францисканскому миссионеру Бернардино де Саагуну. Только в XX веке появилось представление о Туле как о городе, расположенном на самом краю плодородных земель, жителям которого часто случалось голодать, искусство которого было довольно грубым и вторичным по отношению к тому, что было раньше.

Благодаря ацтекам о Туле слыхали все, но никто на заре археологии не знал, где ее искать. Дезире Шарней, посланный еще раз в Мексику французским правительством, решил во время одной из поездок, что легендарная Тула лежит под пыльным городком под названием Тула де Альенде в штате Идальго. Он решил попытать удачи.

Раскапывая один из холмов, Шарней наткнулся на черные базальтовые ступни гигантских статуй и фрагменты огромной каменной гремучей змеи, все они были похожи на известные произведения тольтеков в Чичен-Ице, городе майя.

Удаляя землю, он обнаружил несколько помещений разных размеров со стенами, украшенными фресками, с колоннами, пилястрами, скамьями и резервуарами для воды. Шарней был убежден, что нашел Тулу. Однако более авторитетные ученые считали его неисправимым романтиком и довольно холодно отнеслись к его находкам. Только в 1930-х годах, когда мексиканский антрополог Вигберто Хименес Морено тщательно сопоставил географические объекты и старые названия, почерпнутые из исторических источников, стало ясно, что Шарней был прав: тольтекская столица оказалась именно там, где он и предсказывал.

К 1970-м годам благодаря систематической работе американца Ричарда Дайела и мексиканских археологов Эдуарде Матоса Моктесумы, Рамона Арелланоса Мельгарехо, Лурдеса Борегарда де Арелланоса померкли легенды и обнажилась истина. В зените своего расцвета между 950 г. н. э. и 1150 г. н. э. Тула была городом, едва насчитывающим 30000 жителей, и гораздо менее тщательно спланированным, нежели Теотиуакан. В ее архитектуре, "великолепной по замыслу и посредственной по исполнению", как выразился Хорхе Акоста, мексиканский археолог, доминировали символы смерти и военной силы. Искусство было мрачным, безрадостным. Основание наиболее впечатляющего здания, пирамиды, украшено изображениями вооруженных воинов, диких зверей и орлов, пожирающих сердца. На 60-ярдовой (18 м) Змеиной стене изображены змеи, поглощающие людей с оторванной от черепа и костей плотью. Сохранились подставки для черепов и лежащие навзничь фигуры, чьи животы служили вместилищем для человеческих сердец.

Жилые кварталы в Туле состояли из маленьких домов, с плоской крышей, группами по 3—4 окружавших закрытый внутренний двор, в центре которого располагался алтарь или святилище. В ходе раскопок археологи обнаружили, что мертвых в Туле хоронили под полом домов. Хотя повседневная жизнь в Туле мало чем отличалась от жизни в других поселениях Месоамерики — выращивание бобов и маиса, ткачество, производство керамики и обсидиановых орудий, современные раскопки предлагают нам образ "воинственных, покрытых шрамами людей, чья агрессивность стала образом жизни, а человеческие жертвоприношения — второй натурой, образ, далекий от представлений ацтеков о золотом веке", — писал Брайан Фаган.

Конец Тулы ознаменовался неожиданным и всеобщим катаклизмом. Храмы были сожжены, Змеиная стена разрушена, скульптуры разбиты. Причинами предположительно был голод или нашествие варваров с севера, но ни один внешний фактор не кажется достаточным для объяснения этой внезапной гибели. Возможно, Тула, как и Теотиуакан, сама взрастила в себе семена будущих разрушений, культивируя порядки, которые ослабили ее. Город был полиэтническим, населенным племенами с севера, из долины Мехико и с побережья залива. Жители, возможно, говорили на разных языках. Ричард Дайел, немало поработавший в Туле и Теотиуакане, предположил, что когда возникли экономические трудности, "население разделилось по этническому принципу" и, поскольку условия жизни ухудшались, город уже не мог принимать непрекращающегося потока иммигрантов.

Итак, в конце концов богов разбили, поскольку они перестали заботиться о своем городе. Остатки тольтеков рассеялись. К 1179 г. Тула замерла. В свое время ее заселили другие люди, она снова стала значительным городом и ее почитали как первоисточник цивилизации. Затем последовали века молчания.

К судьбе Тулы можно применить слова Несауалькойотля, правителя-философа: "Вся земля — могила и ничто не избежит ее. Ничто не совершенно настолько, чтобы уйти от смерти. Реки, потоки, ручьи бегут вдаль, но никогда не возвращаются к своему началу; они заботливо спешат в царство бога дождя. Размывая берега, они готовят себе погребальную урну".

В условиях политической неразберихи, последовавшей за падением Тулы, не только сохранившиеся тольтеки, но и другие племена стали переходить с места на место. Наиболее благородные роды тольтеков осели в Кольхуакане, расположенном на юге долины Мехико, создав бастион культуры, члены которой считали себя полноправными наследниками былой славы Тулы. Из северных пустынь на плодородный и незащищенный юг двинулись кочевые варварские племена, называемые чичимеками ("люди-собаки" в свободном переводе). Последними среди них заявили о себе ацтеки — полуцивилизованное племя, "народ, чьего лица никто не знает".

Конечно, вскоре их лицо предстояло узнать всем обитателям долины. Местных жителей, вероятно, не интересовали ацтеки, зато ацтеки весьма интересовались ими.

Цитируется по изд.: Ацтеки империя крови и величия. М., 1997, с. 63-66.