Исследования

История евреев в России начала ХХ в. следует выделить в особый исторический период в жизни этого народа. Ибо с падением монархии и сменной политического курса многие национальные лидеры выходят на лидирующие место в общественно-политической жизни.

Ряд экзогенных мифов, сконструированных вокруг черкесского вопроса, занявшего в последнее время заметное место в отечественном общественно-политическом дискурсе, осложняет разработку комплексной федеральной политики на Кавказе. В статье рассматриваются истоки и последствия возникновения этих мифов, предлагается ряд мер по восстановлению исторической справедливости в отношении черкесского народа, установлению стабильности в южных регионах России, успешности и безопасности проведения Олимпийских Игр-2014.

В пространной редакции письма хазарского царя Иосифа, адресованного испанскому еврею Хасдаи ибн Шафруту, имеется перечисление народов, живущих вдоль волжских берегов: «У (этой) реки (Атил (Волга) – М.Ж.) расположены многочисленные народы... Вот их имена: Бур.т.с, Бул.г.р, С.вар, Арису, Ц.р.мис, В.н.н.тит, С.в.р, С.л.виюн. Каждый народ не поддается (точному) расследованию и им нет числа. Все они мне служат и платят дань», после чего «граница поворачивает по пути к Хуварезму (Хорезму – М.Ж.)». В краткой редакции перечисления поволжских народов нет, сказано просто про «девять народов, которые не поддаются точному распознанию и которым нет числа». Интересно название последнего народа – С.л.виюн, своеобразная форма которого наводит на мысль, что перед нами «эндоэтноним, непосредственно перенятый от одного из народов Поволжья».

Проблема сохранения империи, защита христианской и национальной традиции определила базовые подходы черносотенцев к национальному вопросу. В отличие от националистов, руководствовавшихся идеями этнической чистоты, а потому с подозрительностью относившихся к любому инородческому влиянию, крайне правые предложили принцип дифференцированного подхода, посредством деления национальных меньшинств на дружественные и враждебные. В документах правомонархических организаций неоднократно приводился список конкретных народов, отнесенных к разря­ду враждебных. «Россия должна быть настороже не только про­тив соседей, но и против таких подданных, как финляндцы, поляки, латыши, армяне… а также обитателей Кавказа…», — говорилось в Программе СМА

Понятие письменности достаточно часто употребляется в работах, посвящённых различным вопросам удмуртоведения, при этом рассмотрением проблем формирования и развития удмуртской письменности (другими словами – её истории) обыкновенно занимаются лингвисты или литературоведы (В.И.Алатырев, В.М.Вахрушев, П.Домокош и др.), а в последнее время ещё и культурологи (А.Г.Красильников), что не могло не привести, с одной стороны, как к фрагментарностив исследовании такого явления, как письменность, а с другой – к досадной неопределённости в области категориальности.

В 1786 году, задолго до возникновения удмуртской письменности как таковой, автор одной из первых грамматик удмуртского языка о. Михаил Могилин отметил, оценивая перспективы развития удмуртской письменной культуры, что удмурты, не имеющие ныне своей письменности, должны будут усвоить русское письмо так же, как уже приняли веру русских и их закон [1], – и оказался совершенно прав: на всех этапах своего существования удмуртская письменностьбазировалась именно на кириллографической основе. Существуют, однако, исторические сюжеты, связанные и с разработкой альтернативной – латинской – удмуртской графики, которые, на мой взгляд, представляют значительный интерес в плане общего рассмотрения истории удмуртской письменности, хотя по традиции эти сюжеты и воспринимаются исключительно как языковедческие.

После трех последовательных разделов, в 1795 году приведших к прекращению государственного существования Польши и поглощения ее тремя соседями – Австрией, Пруссией и Россией, к автономному бытию польская государственность, а стало быть и польское право были возрождены созданным в 1807 г. Наполеоном Великим Герцогством Варшавским, в 1808 году на территории которого вступил в силу Code Civil, а в следующем году и торговый кодекс.
Поражение Наполеона и с ним польских надежд на самостоятельность не привели, однако, к полному вторичному поглощению Польши – по результатам Венского конгресса 1815 г. большая часть Великого Герцогства вошла в состав Российской Империи в качестве Царства Польского. Был оставлен в силе и Гражданский кодекс. Однако ненадолго удалось ему сохранить целостный вид – в 1825 и 1836 гг. первая книга Кодекса была отменена и на ее место были приняты узаконения русских властей (в 1836 г. вступило в силу Положение о союзе брачном). Еще ранее, в 1818 и 1825 годах были изменены положения об ипотеках. Столь активная законодательная деятельность пробудила в российском правительстве планы вовсе отменить Кодекс Наполеона и ввести узаконения...

Первое знакомство Ю.Ф. Самарина с остзейским вопросом произошло почти случайно – тяготясь службой секретаря в I-м департаменте Правительствующего Сената, а затем секретарем общего собрания первых трех департаментов, где он вынужден был заниматься бесплодной бумажной работой 1), Самарин с радостью принял в начале 1846 г. предложение перейти на службу в министерство внутренних дел, где был прикомандирован в качестве делопроизводителя в Комитет об устройстве быта лифляндских крестьян.